Мега Сайз. План Б - читать онлайн книгу. Автор: Инга Максимовская cтр.№ 27

– Поэтому вы валяетесь на земле, – хмыкнуло это конопатое проклятье и почесало грудь, затянутую в странную серебристую кофточку. У Виктора перед глазами поплыли радужные пятна.

– Ты моя будущая сноха, – прохрипел он очевидную истину. Но говорил он это скорее для себя, хотя сейчас ему хотелось перевернуться на живот и ползти в дом вслед за лебедем. Но тогда он рисковал взрыхлить гребаный, газон, ради которого прилетали из Милана рукастые садовники, своим одуревшим «плугом». Вспомнил, как страстно целовал невесту его сын, а она… Ей было хорошо, черт бы ее побрал. Иди в дом, Маша. Я просто устал.

– Не могу в дом. Эта свадьба… Глафира, ну тетя моя, сейчас руководит установкой арки. А у меня страшно кружится голова. Но я ждала вас. Слушайте. Я хотела… Ваш сын,– она от волнения, наверное, облизала губы острым розовым языком, и Муромцеву показалось, что он сходит с ума. Оглох он точно, и хотел бы еще ослепнуть. Выдрать себе глаза и все выпирающие части тела.– Что с вами? Врача позвать? Сейчас, я помогу.

Поможет она. Да у него чуть аневризма не разорвалась в башке, когда эта ведьма начала расстегивать ему пуговицы на рубашке.

– Я не умираю, блин. Но скоро сдохну от такой заботы,– гаркнул Виктор, резко приняв вертикальное положение. – Подай мне телефон, чертов гусак пытался спереть мобилу. Боже. Маша, не тупи.

– Сейчас,– с готовностью улыбнулась его будущая сноха и поползла по траве, ощупывая газон в поисках проклятого аппарата.– И это, кстати был лебедь.

– Не надо, я сам. И принадлежность поганой птицы меня волнует сейчас меньше всего.

– Вот, я нашла, – радостно вскрикнула Маша и протянула Муромцеву пропажу. Но не удержала равновесия, видимо от того, что резко встала на своих круглых коленках. В ее положении это нормально. Ненормально то, что чертова девка вскрикнула и вцепилась пальцами в его ширинку, явно стараясь не свалиться. Но… Муромцеву показалось, что в небе расцвели салюты. А может не показалось. Потому что мир наполнился криками рабочих и грохотом. Но сейчас ему было все по – барабану.

– Простите, – пискнуло это неуклюжее недоразумение, заливаясь свекольной краснотой.– Я … О боги.

– Ложись,– проорал кто – то.

Что – то грохнуло совсем рядом. Девка пошатнулась и разжала пальцы и свалилась к его ногам.

– Боже, боже, великий Один, вас не ранило? Я уволю этого криворукого придурка, отвечающего за пиротехнику,– заголосил короткоштанный придурок, появляясь из клубов дыма, как тень отца Гамлета.

– Выпиши ему премию, он спас меня от грехопадения, – прохрипел Муромцев, подхватывая на руки несопротивляющуюся оглушенную взрывом Машу. Теперь он умирал не от желания, а от ужаса. Девчонка выглядела крайне плохо. Такая легкая, хоть и пышка. Почти бегом бросился к уродскому лимузину, совершенно не соображая. Наплевав на все правила и собственную безопасность. И очень надеялся, что ключи найдёт замке зажигания.

– Я отвезу тебя в больницу,– прошептал в розовое ухо, покрытое запекшейся кровяной корочкой.

– Эта свадьба меня убьет,– улыбнулась Маша, от чего у него вновь начала гудеть голова и съезжать «шифер».

– Где мой сын, мать его? – тихо прошептал он, но Маша услышала и поморщилась.

– Что?

– Где твой чертов жених? Это он должен переть тебя на руках и переживать до одури за младенца в твоем животе. Он, а не я.

– Нет, вы… – эхом повторила дурища и всхлипнула.

Мария

– Нет, вы…– всхлипнула я, борясь с головокружением и заложенностью в ушах. Поэтому я сначала зевнула, а потом начала сглатывать, как больная бешенством собака.

– Чего я? – поинтересовался даже не запыхавшийся Муромцев. Не знаю, как ему удалось не задохнуться, таща на руках восемьдесят килограмм бегемочьей грации в моем лице.

–Нет, вы меня снова не дослушали, это нестерпимо. И вообще, я сама могу идти. И прижимать меня к себе так сильно просто даже неприлично с вашей стороны.

Ну что я за дура? Я не то что идти, стоять не смогу. В голове поселились веселые голубые вертолеты. А еще мне страшно приятно вот так качаться в руках моего несносного будущего свекра. И ключевое слово здесь как раз таки – страшно. Потому что его прикосновения вызывают во мне такую бурю совершенно необъяснимых эмоций, которые уже очень трудно списывать на гормоны.

– Ты не считаешь, что после нашей с тобой миленькой сделки, обращаться ко мне на вы – верх лицемерия?– рыкнул Виктор Романович, так, что у меня по телу прошла огненная волна мурашек и свело низ живота. Я вздрогнула от приятной судороги.

– Ну, брудершафтов же мы не пили,– глупо хихикнула я, очень пытаясь скрыть свое состояние. Состояние – нестояния.

– Умоляю, закрой свой рот, и что с тобой? Ты скрючилась. Что? Живот болит? Эй, Марджери, потерпи. Я отвезу тебя в больницу.

– Не нужно. Все в порядке, ну если конечно мне не оторвало правое ухо фейерверком. Я его не чувствую,– хныкнула я, только теперь почувствовав, что что-то теплое стекает по моей шее на новенькое худи с красивым Спанч Бобом нарисованным на моей распухшей груди. Вот уж не думала, что от беременности может ее раздуть раньше чем живот. А еще эта чертова часть моего организма стала жутко чесаться. Вот и сейчас я яростно заскребла ногтями несчастную морскую губку, рискуя выдрать рисованную дебильную мультяшную улыбку.– Невестка Муромцева без уха. Это будет смешно. Представляю, что напишут в прессе.

– Лучше бы тебе язык оторвало,– сдавленно застонал Виктор Романович, глядя как я мну пальцами до боли свою свербящую грудь. Интересно, что это с ним? Ощущение у меня было такое, что его сейчас расшибет удар.– Что ты творишь?

– Очень чешется все,– всхлипнула я, вдруг осознав, что действительно умираю от страшного зуда, охватившего все мое тело. Наверное не стоило съедать все те мандарины, которыми короткоштанный менеджер хотел украсить арку, но потом передумал, решив, что солнечно – оранжевые фрукты не будут сочетаться с лиловыми фрезиями и пустынными розами цвета тиффани, которые мне, кстати не понравились своей искусственностью.

– О боже,– Муромцев вдруг резко прибавил шаг. А точнее пустился в бодрый галоп.

О, как же эффектно мы влетели во двор клиники. Лимузин, украшенный золотыми шарами не каждый день доставляет в больницу беременных дур, распухших до состояния накачанного гормонам бройлера. Я правда не могла уже оценивать степень произведенного фурора. К тому времени у меня слегка приоткрывался только один глаз, но и он слезился так, что я видела только свет, второй заплыл. Рот не открывался, губы превратились в две жирные пиявки. Порванное ухо саднило и им я почти ничего не слышала. Говорить я тоже не могла, да и дышала с трудом.

– Папочка, успокойтесь. Все будет хорошо и с мамой и с младенцем,– увещевал кто – то в моем сне странного гоблина, рычащего на непонятном языке, явно его родном, что-то про убийство, кары небесные и адские пытки.– Люся, сделай будущему отцу укол успокоительного. Заботлив он сверх меры. Обычно таких как этот от любви так не корчит. Нервные нынче мужики пошли. И ведь главное к нам всех тянет. Поди ж ты, перед нами Зуево, Буево и Почехуево, а им у нас, что медом… У него баба вот-вот отдуплится, а он тут строит из себя Рембу страшного. Богачи эти…