Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Гаймер cтр.№ 18

Дариил выпрямился. Лев нечасто одаривал кого-то своей похвалой и уж тем более не делал это просто так. Из уст Повелителя Первого она всегда была заслуженной.

— Благодарю вас, сир.

Во внутреннем дворе раздался глухой, но громкий хлопок. Внезапно оживший боевой горн согнал опасливых морских птиц с их насестов, и те, пронзительно крича, улетели в дождь. Лев внимательно посмотрел вниз. Рыцарь и его повелитель слушали, как вдалеке капли дождя ударяются о броню титана.

— Разведывательная манипула Легио Оседакс. Ты серьезно отнесся к моему разрешению пользоваться полной свободой в своих действиях.

— Я бы реквизировал еще больше, но на этих островах мало свободного места.

— Ты хорошо поработал, Дариил.

— По вашему запросу я понизил статус муспельских милиционных полков и назначил им функции вспомогательной поддержки, а также сменил наши собственные подразделения ауксилии и разместил по всей крепости части легиона.

Лев вновь замолчал, и Дариил присоединился к своему владыке в его задумчивом безмолвии, вглядываясь в дождь и слушая низкое клокочущее ворчание черного океана. Темный Ангел испытывал какую-то неясную тревогу, но это естественно, когда находишься в присутствии примарха.

— Могу я задать вам вопрос, сир? — произнес Дариил, когда тишина между ними уже грозила стать бездной.

— Спрашивай.

— Зачем мы здесь?

— Чтобы защитить этот мир?

— От кого?

— От врага, который уничтожил бы его даже без битвы, если бы мы не прибыли. Большего я тебе сказать не могу, однако это мир Империума, сын мой. Он должен выстоять против любого, кто нападет на него. Планету нужно защитить.

Дариил мысленно поморщился.

— Название «Муспел» означает «Жатва», сир. Вы знали?

— Да.

— Данный сектор сегментума Ультима полнится останками погибших человеческих цивилизаций. Судя по их уцелевшим письменным записям, у как минимум девятнадцати систем, включая эту, имелся общий корневой язык. — Лев промолчал, и Дариил решил, что у примарха нет замечаний. Он пожал плечами. — Великий крестовый поход обнаружил лишь города-кладбища и древние письменные материалы. В годы, предшествующие последнему ксеноциду, я изучал их вместе с орденом Летописцев и единомыслящими братьями из Пятнадцатого. До сих пор сложно сказать, что случилось с этими цивилизациями. Они будто просто сгинули.

— Ты видел, как Механикум выровнял поверхность Плача, чтобы получить пригодную для использования взлетно-посадочную полосу? — спросил Лев, меняя тему разговора. Или не меняя. В случае с Повелителем Первого трудно было сказать наверняка.

— Да, сир.

— Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему у жителей планеты не имелось своей до прихода Империума?

Дариил замолчал, обдумывая услышанное.

Лев улыбнулся так, словно, воздержавшись от ответа, случайно навел своего сына на правильную догадку. Свет далеких люменов Шейтансвара отражался от белых зубов примарха.

— Продолжай свои приготовления, сын мой.

Он развернулся, чтобы уйти.

— Как долго мы собираемся стоять гарнизоном в этом мире, сир?

Лев оглянулся:

— Столько, сколько потребуется.

— Есть и другие сражения, которые нужно выиграть.

— Они важнее?

Дариил на мгновение замешкался, но затем кивнул.

— Однажды мой отец посчитал необходимым напомнить мне, что все битвы равны, разница лишь в том, как мы предпочитаем изображать их. Взгляни туда. — Примарх повернулся обратно к серым горизонтам. — Опиши, что ты видишь.

Темный Ангел присмотрелся.

— Я вижу крепости на мосту Нигриса. Вижу огни эскадронов нашей бронетехники, которая двигается по дорогам Нигриса и Меригиона. Я вижу десантно-штурмовые корабли и челноки, переправляющие все больше воинов и снаряжения с флота на Плач.

— Сказать тебе, что вижу я?

— Да, сир. Прошу.

— Я вижу досаду, вижу хищника, который лежит уже слишком долго в ожидании убийства. Он остерегается нас, надеется, что мы уйдем, но этого не происходит. Зверь голоден и с нетерпением ждет трапезы. Когда ему станет очевидно наше намерение остаться, он наконец нападет.

— Сир?

— Начни демобилизацию муспельских частей. Задействуй еще две роты легиона, чтобы заменить их, и столько подразделений поддержки ауксилии, сколько потребуется. Пусть Двенадцатому помогут другие. Дай свою руку, сын мой. — Дариил протянул примарху раскрытую ладонь, и тот положил на нее высеченный диск со стилизованным изображением калибанского льва. Это была печать великого магистра, что даровала своему обладателю абсолютную преданность Шести Крыльев Гексаграмматона и Темных Ангелов. Примарх еле слышно пробормотал длинную фразу, которую Дариил не смог разобрать даже благодаря измененному слуху, и по краю диска с писком зажглось кольцо из электролампочек. — Я санкционирую активацию протоколов Крыла Ужаса.

Во рту у Дариила пересохло.

— Сир… Крыло Ужаса?

— Проследи, чтобы это было сделано.

Темный Ангел сжал в руке печать великого магистра.

— Да, сир.

— Дадим нашему прячущемуся врагу увидеть, что мы твердо намерены удерживать это место. Пусть знает — либо он наносит удар по нам сейчас, либо отдает мне планету без боя. Третьего не дано. А еще пусть знает следующее — какой бы выбор он ни сделал, я собираюсь отдать Крылу Ужаса приказ сжечь мир дотла.

В этот ночной час Ванискрай выглядел едва ли не заброшенным.

Свет давали жужжащие трубковидные настенники, непрерывно атакуемые мотыльками и дождем. Ливень барабанил по зубчатым стенам из пластбетона, создавая впечатление, будто кто-то стучит костяшками пальцев по толстым защитным стенам, а вода стекала по изгибам покрытых ямочками орудийных казематов и образовывала нечто вроде крошечных, похожих на нити водопадов. Далее вода попадала в находящиеся ниже рвы и эспланады. Почти четыре тысячи легионеров, которые держали под контролем ворота и парапеты Ванискрая, стояли на позициях абсолютно бесшумно. Ни один слуга Империума никогда не скажет, что Темный Ангел способен шагать в тенях с незаметностью Повелителя Ночи или, лежа в засаде, проявлять терпения больше, нежели легионеры Двадцатого, однако это не значит, что воины Первого не способны на такое. От патрулей Легио Оседакс на крошечном острове-крепости исходил ритмичный стук, который в такой сильный ливень, пожалуй, можно было спутать с неспешными и скрежещущими раскатами грома.

Льву нравилась тьма.

Холодные каменные стены напоминали ему об Альдуруке и доме, покинутом по зову долга. Та же промозглость, то же неконтролируемое чувство гнета. Даже электрическая пульсация люмотрубок напоминала открытый огонь жаровен, пусть даже лампы и создавали лишь иллюзию тепла, а в воздухе не витал запах золы.