Попробуй меня разлюбить - читать онлайн книгу. Автор: Мария Высоцкая cтр.№ 69

Делаю шаг назад и навостряю уши.

— Я поговорил с нужными людьми, у Малахова все схвачено, — слышу голос родителя.

Папа и Дан сидят за барной стойкой, над которой горит единственный источник света.

— Он неприкасаемый? — Данис хмыкает, придвигая к себе стопку.

— В нашей стране таких нет. Почти. Но мне нужны доказательства, чтобы подтянуть его к делу о похищении.

— Прямой связи нет, Иван Александрович. Шмелев проявил самостоятельность в этом вопросе.

— Малахов давал добро. Ты веришь, что без его участия обошлось? Плюс покушение, на тебя, — папа давит голосом и смотрит на Дана.

Кайсаров крутит в руках стопку. Кивает и опустошает ее до дна. Папа делает то же самое в этот момент.

— Получается, нужен свидетель? — Дан бросает в рот дольку лимона и тянется к пачке сигарет.

— Было бы неплохо. Тебя я подтянуть не могу, сам знаешь, по каким причинам. Одно то, что ты сегодня в моем доме находишься, ставит под сомнение мое положение на службе.

— До сих пор подвинуть хотят?

Подвинут? У отца проблемы на работе, а мы даже не в курсе? И судя по тону Кайсарова, все это уже не первый день длится…

— А как же, — папа мягко смеется и опрокидывает еще одну стопку. — Дай-ка.

Данис протягивает пачку. Папа достает сигарету и подносит ее к носу. Шумно вдыхает.

— Значит, нужен свидетель, готовый идти до конца, кто-то, кто не сольется, — Дан тянется к бутылке и снова разливает водку по рюмкам.

Переминаюсь с ноги на ногу и, натянув рукава пижамной рубашки до пальцев, делаю смелый шаг из своего укрытия.

— Я могу быть свидетелем, — выхожу на свет. — Я могу сказать, что видела его там, в лесу. Как вы сказали? Малахов, да?

Как только слова срываются с губ, две пары глаз тут же пробуравливают дыру в моем теле.

— Ты почему не спишь? — папа потирает подбородок, откладывая пачку сигарет в сторону.

Кайсаров ухмыляется и покачивает головой. Я же ловлю себя на мысли, что чувствую себя теперь лет на десять младше его. Вот словно он за эти полтора года, пока мы были порознь, повзрослел. Сильно.

— Не могу уснуть, — бурчу и подхожу ближе.

— Ты куришь, что ли? — папа принюхивается. — Катя!

Да-да, сейчас же самое время отчитывать меня за сигареты. Ситуация располагает, конечно. Закатываю глаза, прикусывая нижнюю губу. Оправдываться уж точно не собираюсь.

— Курит, Иван Александрович, как па-ро-воз.

Дан сдает меня с потрохами. Посылаю ему гневный взгляд и обнимаю папу за плечи.

— Он наговаривает. У меня просто стресс. Это разовая акция была.

— И пагубная привычка. Я даже знаю, от кого она пошла.

— И от кого же, папочка? — кривлю губы.

— От Гирша твоего. Один сплошной косяк, а не пацан.

Замечаю, как лежащая на столе ладонь Кайсарова сжимается в кулак. Хмыкаю. Так-то. Поревнуй. Не только мне из-за Лии твоей убиваться!

Растягиваю губы в самодовольной улыбке, заглядывая Дану в глаза. Перемыкает. Там такое пожарище, что я на месте сейчас воспламенюсь. Тело перестает слышать команды мозга, пошевелиться становится практически невозможно. Я стою и тупо на него смотрю, чуть приоткрыв рот. От улыбки и следа не осталось.

— Вы тут приберите все, чтобы Лида утром не поседела, а я спать, пожалуй, пойду.

— Хорошо, пап.

— Целуй, — отец тыкает указательным пальцем в свою щеку.

Отмираю и привстаю на цыпочки. Целую, а потом наблюдаю за тем, как он выходит из кухни.

— Гирш, значит? — мрачно интересуется Дан.

— Ты ревнуешь? — Убираю со стола стопки и тарелку с закуской.

— Если да?

Чувствую его за своей спиной и прикрываю глаза. На секундочку всего. От близости начинает потряхивать, совсем немножко. Закрываю холодильник и прижимаю ладошку к прохладной металлической поверхности.

— Это все равно не повод бить ему морду.

— Нажаловался, что ли? — Дан хмыкает и резко берет меня за плечи и разворачивает к себе лицом. — Какая жалость.

— Не смей бить моих друзей, Кайсаров. Я не позволяла.

— Я не спрашивал, Катя.

— На таких закидонах мы далеко не уедем. Даже не надейся, понял? — тычу пальцем ему в грудь.

— Понял-понял. Воительница. Про бред со свидетельницей забудь. Поняла?

— Я хочу помочь.

— Мы сами.

Выдыхаю. Ладно. Я не буду с ним ругаться. Не хочу тратить эту ночь на пустые разговоры, которые ни к чему не приведут. Если он считает себя правым — пусть.

— Ты уедешь? — облизываю губы и привстаю на носочки. Обхватываю ладонями его напряженные плечи, отмечая, что в его глазах не только пожар. Там усталость.

Данис качает головой. Отрицание, которое меня радует. Улыбаюсь, пробегаюсь пальцами по его щеке.

— Колючий.

Щетине буквально пара дней, и меня это особо не волнует, я просто хочу заполнить нависающую над нами паузу.

Данис обхватывает ладонями мои бедра, чуть сжимает и скользит руками выше. К талии.

Прилипаю затылком к закрытой дверце холодильника и часто дышу, пока его руки блуждают по моему телу. Так приятно, мамочки…

Данис переплетает наши пальцы. Я максимально расслаблена. Тело размякло под его напористым взглядом и прикосновениями. Облизываю губы. Завожу руки ему за плечи и прижимаюсь к груди.

Дан приподнимает меня над полом, и я тут же опоясываю его ногами, скрещивая лодыжки за спиной.

Время между нашим пребыванием на кухне и тем, как мы оказались в моей спальне, ускользает, словно вода. В голове шумит от учащенного сердцебиения.

Данис вжимает меня в матрас, пробираясь теплыми пальцами под пижамную рубашку. Выгибаюсь ему навстречу, наконец-то касаясь любимых губ. Мы целуемся словно в самый первый раз. Нежно, настолько трепетно и аккуратно, словно боимся спугнуть друг друга.

Каждое движение максимально выверенное, не напрягающее.

Прекрасно чувствую его возбуждение и тянусь к брюкам. Расстегиваю ремень, высвобождая твердый как камень член из плена.

— Хочу медленно, — шепчу, прикусывая мочку его уха, а потом заливаюсь смехом.

Дан целует мою шею до щекотки.

Хохочу как ненормальная, крепко, крепко прижимая Кайсарова к себе. Боже, как мне было без него плохо. Я умирала. Нет! Я жила, но была мертва. Просто человеческая оболочка без души и чувств. Пустая. Холодная.

— Такого никогда больше не повторится, Катя, — его голос срывается.

Данис не договаривает, но я и так знаю, о чем он. О нашем расставании, о боли, о том, что я чуть не погибла. Он обещает, что ничего подобного больше никогда-никогда не будет, и я ему верю. Я всегда ему верила.