Проданная - читать онлайн книгу. Автор: Лика Семенова cтр.№ 70

— Я не хочу идти. Я боюсь. Они все будут рассматривать меня.

Гаар лишь улыбнулась, обнажая ровные мелкие зубы, стала похожей на ящерку:

— Выбора-то нет. Хочешь, накапаю успокоительных капель, которые давали Грату.

Я решительно кивнула:

— Давай. Вылей сразу весь флакон!

Успокоительные капли — то, что нужно, но я очень сомневалась, что они помогут. Нам с Квинтом предстояло ехать в императорский дворец на церемонию представления сына двору. А я скорее предпочла бы выйти в окно. Мое первое официальное появление — мы и так оттягивали, сколько могли. Даже наша свадьба была закрытой, но тогда все еще можно было сослаться на траур. Теперь выбора не оставалось. С новым положением появились новые обязанности. Меня станут изучать под лупой, искать изъяны. Я была уверена, что меня заранее все ненавидят. Квинт не переубеждал, заявил, что это неизбежно. Чтобы стать своей, для начала нужно суметь на всех наплевать. Квинт будет рядом. Старый Варий — тоже. Все будет хорошо…

Нет… Не помогало. Меня по-прежнему лихорадило, и я обливалась потом.

Гаар вернулась с бокалом:

— Не весь флакон, но прилично.

Я выпила единым махом. Сейчас станет лучше. Хотя бы немного. Я умоляюще смотрела на Гаар, она снова улыбнулась и ободряюще кивнула. Она тоже была нарядной, в зеленом, цвете дома. Непривычно было видеть ее не в сером. Сейчас она казалась еще бледнее, еще прозрачнее.

Гаар теперь была старшей над моей прислугой. Но все равно все было как-то неправильно. Я просила Квинта освободить ее, но получила категоричный отказ. Он сказал, что это подрывание устоев. То же самое я услышала от Донсона Фалька. Категоричное «нет», основанное на каких-то незыблемых правилах. Мне было сложно это понять. Кажется, никогда не смогу.

Но Гаар не расстроилась, сказала, что я — госпожа, о которой можно только мечтать. Мне кажется, сейчас она была едва ли не счастливее меня. Но я не чувствовала себя госпожой, и порой казалось, что почти ничего не изменилось. Разве что, теперь у меня были другие покои — роскошные и просторные. Если честно, ко всему этому нужно было привыкнуть. Бесконечные правила и бесконечные «но». Я все еще не могла есть под взглядами вереницы рабынь, выпроваживала их, если обедала одна. Оставалась лишь Гаар. И ели мы вместе, как нормальные люди. Но я скрывала это. Для меня купили новую прислугу, чтобы не было тех, с кем я когда-то ночевала в одном тотусе. Но слухи распространяются, как вирус. И, конечно, все всё знали. Я предпочитала не воображать, что они все могли думать.

Квинт вошел без предупреждения, остановился в нескольких шагах, придирчиво осмотрел меня:

— Великолепно. Ты прекрасна, Лелия. Идем, мы не можем опоздать.

Он был в белом с ног до головы, и это казалось очень странным, стал походить на Вария. Черными оставались лишь идеально уложенные волосы и неизменная серьга с империалами.

Я кивнула, вышла из комнаты и забегала глазами по приемной:

— Где Грат? Дайте мне его!

Подошла рабыня с ребенком на руках, я забрала сына, прижала к себе, поправляя белую мягкую шапочку, под которой прятался черный пушок. Сегодня ему исполнилось три месяца, и он уже был в мантии, как и положено высокородному. Малыш улыбнулся, увидев меня, и все мое волнение будто ветром сдуло. Я поцеловала свое сокровище в лоб, тронула кончик носа. Я могла смотреть на него часами, сутками. Все в нем казалось удивительным настолько, что у меня замирало сердце. А иногда глодала ревность. Он во всем походил на Квинта — это не замечал только слепой. И я каждый раз мучительно вглядывалась в огромные детские глаза, надеясь различить сиреневые оттенки. Пусть мне достанутся хотя бы глаза! Порой казалось, что я замечаю, что хочу, но все кругом твердили, что он еще слишком маленький, и все может поменяться.

Квинт не выдержал, забрал ребенка и передал няньке — вальдорке с огромными ручищами, которые попросту заменяли Грату кровать.

— Хватит, пойдем. Вечером налюбуешься!

Теперь снова вернулось беспокойство. Впрочем, беспокойство — слишком мягкое слово. Меня накрывала паника. И успокоительные капли, кажется, не помогали…

Не помню, как села в корвет, не помню полет. Я всю дорогу сжимала ладонь Квинта, впивалась ногтями, а он терпел. Ему не понять. Как, к счастью, будет не понять и нашему сыну. Он уже часть этого общества. И сегодня оно примет его с повеления Императора. И плевать, что станут говорить у меня за спиной. Плевать! Квинт хотел, чтобы я была непробиваемой — и я буду. Ради сына. Чтобы ему никогда не пришлось стыдиться своей недостаточно родовитой матери.

Исполинский белый дворец я успела увидеть лишь мельком. Он исходил на солнце сиянием, почти как точки на голове Гаар. Корвет нырнул в парковочный рукав. Я невольно прильнула к стеклу: обычная парковка была украшена, как дворцовая зала. Квинт шлепнул меня по коленке:

— Парадный подъезд. Закрой рот и сделай вид, что ты ничему не удивляешься. Ничему. Все видела, и все надоело.

Я кивнула, но гораздо легче было пообещать, чем сделать. Если наш дворец казался мне пределом имперской роскоши, то в сравнении с императорским дворцом мерк и уменьшался. Я никогда в жизни не видела таких колоссальных объемов. Но я старалась выполнить обещание — не глазеть. Выпрямилась, задрала голову. Я хотела, чтобы Квинт не стыдился меня.

Мы шли дворцовой колоннадой, позади семенила Гаар, которой были поручены три няньки Грата. Проходящие мимо кланялись, увидев Квинта, но он даже не поворачивался, будто их не было. Мне казалось, он даже не смотрел. Я следовала его примеру, но это было очень не просто. Этот дворец был полон высокородными под завязку.

К счастью, нас проводили в отдельные покои, в которых няньки могли спокойно заниматься ребенком. Я хотела взять Грата, чтобы успокоиться, увидеть улыбку, но Квинт одернул меня:

— Не смей, мы не дома.

Сплошное мучение. Высокородная мать не могла взять на руки высокородного сына, потому что для этого существовали няньки! Квинт подошел сзади, положил руки мне на плечи:

— Терпи, дорогая. Дома сделаешь так, как хочешь.

В двери вошел императорский гвардеец с красной перевязью, церемонно поклонился Квинту:

— Ваше сиятельство, императрица Лавиния желает видеть ее сиятельство.

Внутри все затряслось. Забыв обо всем, я с испугом посмотрела на Квинта:

— Лавиния? Кто это? Ведь императрицу зовут…

Он поспешно склонился к моему уху:

— … мать Императора.

Я все равно ничего не понимала.

— Так положено? Ты не говорил. Я не знаю…

Он сжал пальцы на моих плечах:

— Просто иди. И не теряй лицо.

Квинт подтолкнул меня вперед, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за гвардейцем.

Мы петляли узкими коридорами, а я невольно думала о том, сколько потайных ходов и комнат скрывалось в этом огромном дворце? Мы остановились перед дверью, гвардеец открыл передо мной створку: