– А про телефон? – жалобно спросил он.
– Про телефон скажите правду.
– Нет, уж лучше я всю правду ей выложу. Не могу я Светика обманывать. Повинюсь, а там пусть хочет казнит меня, хочет милует.
– Обязательно помилует, – ободряюще улыбнулась ему Мирослава, подумав про себя: «Как такого не помилуешь».
После того как Порошин закрыл за ней дверь и за дверью раздался топот его удаляющихся шагов, Мирослава позвонила в следующую квартиру. Её обитатель уже не спал и поэтому открыл ей практически сразу, тоже не спросив, кто это к нему пришёл. Но вполне возможно, что рассмотрел её в глазок и решил, что девушки опасаться не стоит. Мужчине, открывшему ей дверь, было больше сорока.
– Здравствуйте, – сказала Мирослава.
– Здравствуйте, – ответил он, внимательно её разглядывая.
– Я частный детектив Мирослава Игоревна Волгина.
– И чем обязан вашему визиту? – спросил он, не спеша называть своё имя.
– Я хотела бы поговорить с вами о вашей бывшей соседке Люции Маковецкой. Вы Игорь Виссарионович Макаров?
– Он самый, – кивнул мужчина, – но лучше просто Гоша. Заходите.
– Спасибо, – Мирослава охотно воспользовалась его приглашением.
Макаров повёл её не на кухню, а в комнату, которая, как догадалась Мирослава, служила ему гостиной и кабинетом. Он усадил её в одно из низких кресел за круглым стеклянным столиком и пододвинул к ней вазу с яблоками.
– Спасибо, – улыбнулась она и спросила: – Вы хорошо знали свою соседку Люцию Маковецкую?
– Почему знал, – сделал вид, что удивился, он, – с ней что-то случилось?
– Пока нет, – неопределённо отозвалась Мирослава, – а глагол прошедшего времени, – объяснила она, – я употребила потому, что она съехала из этого дома и навряд ли вы продолжаете с ней видеться.
– Это точно, – кивнул он, – я с ней, и когда она жила здесь, почти не виделся.
– Значит, ничего не можете мне о ней рассказать? – разочарованно протянула она.
– А что, собственно, вас интересует?
– Например, нравилась ли она вам?
– Мне? – изумился Макаров.
Мирослава кивнула.
– Вообще-то мне нравятся женщины постарше, которые моложе меня максимум на три-пять лет. А Люция ещё совсем юная.
– Однако она собиралась замуж за человека, который лет на десять, а то и больше старше вас.
– Да ну? – удивился Игорь. – Я вообще не знал, что она собиралась замуж. А зачем ей понадобился старый мужик? Простите за грубость.
– Он не старый. Ему было за пятьдесят.
– Опять этот ваш глагол в прошедшем времени.
– В этот раз на самом деле в прошедшем, потому что его убили.
– Кто?
– Ищем, – пожала плечами Мирослава.
– Он был богатым?
– Можно сказать и так.
– Дети у него есть?
– Есть, двое.
– Так вот они и убили, кто же по доброй воле захочет упускать денежки из своих рук.
– А вы могли бы убить из-за денег? – ошарашила она его.
Он потряс головой:
– Ну и манера у вас вести допрос, прямо как обухом по голове.
– Это не допрос, – улыбнулась Мирослава, – это частная беседа. Я же частный детектив и не имею права устраивать допросы. Но вернёмся к моему вопросу, вы могли бы убить из-за денег?
– Если честно, то я вообще не смог бы убить.
– Его дети тоже не смогли бы убить.
– Вы в них так уверены? Почему? Защищаете их интересы?
– Здесь вопросы задаю я, – с шутливой угрозой произнесла она.
– Понял. – Он поднял руки вверх, давая понять, что сдаётся.
– Забыла сказать, что у погибшего ещё были две жены.
– Как это две жены, – быстро заморгал Макаров, – он что многожёнец?
– Нет, – невольно улыбнулась Мирослава, – с первой он развёлся, со второй собирался развестись.
– Тогда всё понятно, – заявил Макаров, – его убила вторая жена.
– Снова здорово! – улыбнулась Мирослава.
– Опять промазал? – улыбнулся он ей в ответ.
– Промазали. У второй жены железное алиби.
– Других версий у меня нет. – Мужчина развёл руками.
– Гоша, вы не видели, к Люции приходил кто-нибудь?
– Не видел ни одной живой души! Вот вам крест! – пошутил он под её неодобрительным взглядом.
– Может быть, она с кем-то общалась на вашей лестничной площадке?
– Точно! Общалась!
– С кем?
– С нашей соседкой Дарьей Степановной. Не могу сказать, чтобы они дружили. Кустовая ей в бабушки годится.
– Кустовая?
– Ну да, фамилия у Дарьи Степановны такая. Но она как бы опекала девушку. Один раз она заболела, так Кустовая за ней ухаживала.
– А что, Люция болела?
– Выходит, что да, – сам удивился своей осведомлённости Макаров.
– А как вы об этом узнали?
– Мне Кустовая и сказала.
– С чего бы это с её стороны такая откровенность?
– Так я старушку с поличным поймал, – хитро улыбнулся Макаров.
– На этот раз я вас не поняла.
– Увидел, что она зачастила к соседке, ну и пошутил, чего, мол, это она к молодой девушке бегает, точно ей там мёдом намазано. Вот Дарья Степановна и ответила мне: «Нечего зубы скалить! Девушка приболела, и я за ней ухаживаю». Я и отстал сразу.
– А кто теперь живёт в квартире, которую снимала Люция?
– Как кто, – пожал плечами Игорь, – хозяйка квартиры и живёт. От дочери съехала. Наверное, с зятем поцапалась, – предположил мужчина. – Теперь живёт в своей квартире.
– У хозяйки есть фамилия, имя, отчество?
– А то! Клавдия Никифоровна Тулякова.
– Спасибо вам за информацию, – сказала Мирослава, выбираясь из неудобного кресла.
– Вы яблоко не съели, – огорчился Макаров.
– Я с собой возьму, – улыбнулась Мирослава, – взяла из вазы самое красивое яблоко и сунула его в сумку.
– Вы не стесняйтесь, берите ещё! – посоветовал он.
– Спасибо! Мне одного хватит. Буду воображать себя Афродитой.
– Вышедшей из пены морской? – подмигнул он.
– Нет, получившей яблоко от Париса.
– Так там потом после этого такая заварушка началась, – опасливо посмотрел на неё мужчина.
«Боюсь, что и на этот раз заварушки не избежать», – подумала она про себя, но вслух не сказала ни словечка, только повела плечами и направилась к двери.