— Да нет, сам захвачу. Только быстро, Витальич — надо о твари народу рассказать и понять, что ждать и как бороться.
— Ночь глубокая, Кащей, — напомнил гнум.
— А мне — похер. Хотя в ворота не попаду, — сам себе напомнил я.
— Да, до рассвета — час.
— Чуешь? — заинтересовался я.
— Угу, все гномы так, — кивнул рыжий.
И рассчитались — я бы, например, против вменяемого “недовеса” не возражал — всё же не “чисто” заказ исполнил.
Но Витальич кладовщику, недовес организовавшему, подзатыльник прописал, материл с минуту и грязно обругал.
Хрен знает с чего — то ли “хлеб-соль”, то ли пока торгуется — жмот и жадный коротышка. А после — душа человек, и такое бывает.
В общем, Романово я покидал на рассвете, с багажником, полным ценного вольфрама. И необходимостью помотаться да народ оповестить.
А потом над вольфрамом почахну и потренируюсь, планировал я. Заехал в Зеленюки, закинул несколько стержней вольфрама в мимика, даже лапы потёр, поликовал и пошипел:
— Мои сокровищщщи!
Вышло не очень, видно, хреновый из меня жмот. Ну и хрен с ним…
И тут пахнуло небывальщиной, по двери прилетел некислый такой удар, она с грохотом в стену стукнула.
А на ощетинившегося тросами меня смотрела недовольно и обвинительно… золотоволосая кудрявая лолька с красными глазами. Руки в боки упирает, понимаешь, и с такой увесистой претензией выдаёт:
— Ты где был, Кащей?!
33. Восточные гости
Нет, я конечно всё понимаю… Точнее — нет! Я ни хрена не понял! Какого, блин, хрена, упыриха, сильнейшая металюдь Зеленюков, Юрьевна щемится в мою обитель, как к себе домой?! И претензии предъявляет, как будто я с ней всевозрадоснейшей эфебофилии предавался с изменения, а то и подольше!
— Борщ приготовь, — бросил я, оскалившись, втягивая тросы, но будучи готов к атаке — а то мало ли.
— Какой борщ?! — ещё более нахмуриалсь упыриха.
— И каклет с картошечкой нажарь. А вот ПОТОМ подобные вопросы будешь задавать, Юрьевна, — развёл я руками. — И таким тоном.
— Да ты… — аж покраснела лолька. — Так, Кащей, тебе что — вообще похрен?
— На что похрен? — напрягся я.
— Тебе вроде посыльных из Меллорна направляли, я кровавого духа, Ариса кого-то своего!
На последнем я расслабился. Просто что-то “случилось” в свете “предсказаний Берегине”, и меня… ну, напрягло. Неприятно бы было, если бы Арискино накрылось, пока я ведьмачил. А так — если нечистика посылала, значит, жива, а остальное — херня.
— На заказе был, не получал, не видел, так…
— И где ты был, — подбоченилась лолька, — что до тебя посланники не добрались?! Под землёй, что ли? — засочилась она ехидством.
— Ага, — оскалился я на всю морду и покивал.
— Серьёзно, что ли? — несколько сбавил напор она.
— Шучу, блин. В Романово, в подземельях, интерьером любовался. И, кстати, я вроде как отчитываться ни перед кем не должен, — уточнил я, а то сядут на шею и сделают МЧС Бессмертный, как Витальичу глючилось.
— Да, как-то не очень вышло, — несколько смущённо хмыкнула Юрьевна.
Но матёрую упыриху хрен надолго смутишь, так что собралась, и с видом “все вокруг поражённые в правах, а я право имею” вывалила на меня такие расклады:
Меллорнские бьют алярм, чуть ли не в истерику впадают. Причём не только нашего, Восточного, на минуточку. И меллорны на юге — также.
Деталей Юрьевна то ли не знала, то ли лень было расписывать, но вкратце — нахрен срыт Меллорн в трёх сотнях километров от нас. Население — частично перебито, частично в рабстве.
— Это что за ублюдки-то? — добро поинтересовался я.
— Меллорнские говорят — Орда. Что такое — толком не знаю, они… Да мудаки скрытные! — взорвалась лолька, ударом кулачка погнув мне стальной косяк. — Пардон, Кащей, я сейчас, — с милой улыбкой тонкими пальчиками выпрямила Юрьевна гнутие. — В общем, если что они соизволили… ну, может, и успели рассказать — тысячи металюдей и нечисти из средней Азии. К столице идут, по пути всё уничтожают. Ну кочевье, Орда, сам понимаешь.
— Ни хера не понимаю, — честно признался я. — Они, лядь, совсем йобнутые?! Им места мало, сукам?!!
— Не ори… или проорись. Говорят — аватар-идея. Судя по всему — возможно. Воплощённая в нечистика или метачеловека — таких деталей сообщить не соизволили. Таму Чен, говорят. Ничего не напоминает?
— Напоминает, — протянул я. — Ну и хрен с ними, — дошло до меня. — Пусть мёртвую столицу захватывают, нам-то что с того?
— Блин… Так, Кащей, надо в Арискино. Там сейчас все тифлинги, ну из сильных. Главам селений в Меллорне мозги сношают. А мы тебя ждём! — обвинительно уставила она на меня пальчик.
— Ждуны, блин, — мудро изрёк я. — Подбросить? — галантно уточнил я, топая к байку.
— Не откажусь, — обхватила пальчиками щёчки и захлопала ресничками лолька.
— Ты учти, я эфебофилией не страдаю. И не наслаждаюсь, — уточнил я.
— Не Кащей, а монах буддистский, — фыркнула лолька, вспархивая за спину.
— Я — лучше. Эти монахи так жгли, что…
— Знаю, Кащей. Трогай, — царственно распорядилась Юрьевна.
Но я эфебофилией действительно не того, так что трогать не стал. А просто поехал, думая мысли различной глупости и мудрости. Бред, блин. Хотя если этакая идея-архетип “Золотой Орды”... А чёрт знает. В принципе — есть тысячелетняя цивилизация кочевников-ворюг. Может, и сформировалась такая. Блин, их же не бомбил никто, дошло до меня. Они нахер никому не сдались, малолюдны… Но малолюдны РАНЬШЕ. А сейчас — реально Орда. И что, все идут? Нет, бред, все — вряд ли.
Ладно, хернёй маюсь, заключил я. Ехать недолго.
Так что заревел байк Нарисовано Кровью, Охранников Времени. Очень… в тему, по ощущениям подходило, да и для дороги неплохо, да. Юрьевна аж хмыкнула и по плечу меня похлопала. Ну а я втопил по полной, да и до Арискино за четверть часа где-то добрались.
В деревеньке, в центре, было очень… не многолюдно. Многотифлингово, скажем так. Часть народа я знал — тот же Харитон-кентавр, пейсатый минотавр, часть знакомых по поселениям “альтернативно-изменённых”.
Но не меньше половины — видел в первый раз. И не видел в селениях, что и не удивительно. Натуральная арахна — здоровенное паучье тело с женским торсом вместо головы. Сгустки жира, почти три на три, чуть ли не хатт. Зверолюди — вроде и были, слышал, но не встречался.
В общем, этакий слёт “злодейских сил” из изменённых. За полтинник физиономий, где-то. И небывальщиной, да и мертвечиной шибает от души.
Ариска меня узнала, кивнула, несколько кивков тоже было. Ну а речугу задвигал Харитон.