Лихие 90-е - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Гатин cтр.№ 14

– Не надо звонить, – перебил Ромка – меньше знают, крепче спят… Давайте попробуем перевести десять тысяч. И посмотрим, последует ли какая-нибудь реакция.

Он хотел предложить ей денег, но что-то его останавливало.

Тамара колебалась. Она производила впечатление неглупой женщины. И вовсе не такой мымры, как её обрисовала Регина. Наконец она ответила:

– Хорошо. Выпишем чек на десять тысяч. Я попрошу Валентину Зиновьевну сделать проводку, ей на пенсию через два месяца. Только снимать вы будете не в нашем отделении. И лучше не в Москве.

– В области можно?

– Я думаю, да.

И конвейер заработал…

* * *

За две недели Ромка обналичил весь миллион.

В этом ему помог лучший друг Женька, который привлёк своих однокурсников из второго меда. Пришлось открыть несколько вкладов на совершенно незнакомых людей и загнать туда деньги. Утро начиналось так – у себя в комнате Ромка раздавал будущим врачам расчётные чеки на тридцать-сорок тысяч каждому и студенты растворялись в морозной предрассветной мгле. Сам он мотался по городу в поисках машин. Вечером все снова собирались в семиметровой комнате, и начиналась сдача улова – Ромка, не пересчитывая, собирал пачки денег, рассовывал их по рюкзакам и сумкам, которые по мере наполнения отправлялись на антресоль. Добровольные помощники получали вознаграждение – по червонцу за каждые обналиченные десять тысяч. То есть по тридцать-сорок рублей за день – месячная стипендия. После чего кто хотел – оставался отметить это дело, кто не хотел – ехал учиться. Обычно оставались все… Утром всё повторялось.

Любой из участников процесса мог кинуть Ромку на всю сумму, являвшуюся огромной по тем временам. Отец Барсука, одного из помощников, вкалывая в горячем цехе, за всю жизнь накопил восемь тысяч. Сам Барсук был чемпионом ВДВ по рукопашному бою. Что мешало ему послать Ромку куда подальше?

Как бы там ни было, ничего подобного не случилось. Каждый вечер дверь в семьсот двадцатую комнату была нараспашку, дым стоял коромыслом, приходили и уходили все желающие – знакомые и не очень… Немало людей знали или догадывались, что, помимо ящиков с водкой, в этой комнате имеются ещё и деньги. Много денег. Рюкзаки с деньгами. А под окнами становилось всё больше и больше машин…

Нельзя сказать, что Ромка совсем не думал о безопасности. Но эта тема была ему неприятна. Одна здравая мысль тянула за собой другую, и в сухом остатке получалось, что безопасно жить в безвоздушном пространстве, никому не доверять и всё время оглядываться. К этому он был не готов.

Дело в том, что Ромка не занимался зарабатыванием денег и уж тем более не считал своё занятие работой. Просто он так жил. Временами безалаберно и бесшабашно, иногда вдумчиво и кропотливо, но всегда весело. И не мог до конца поверить, что это настоящие деньги – те самые, что он небрежно забрасывал на антресоль, не зная наверняка, сколько там. Ещё вчера в обществе развитого социализма деньги считались неприличным пережитком прошлого, а в больших количествах – преступлением. Не всегда уголовным, но всегда – моральным. И он внутренне разделял подобную точку зрения. Разве не важнее бескорыстная дружба, безоглядная любовь, искреннее уважение? Жизнь бесцеремонно обтрясла вчерашнего романтика как грушу – в общаге или казарме слабая питательная среда для идеалистов. Но именно вера в нематериальное предназначение человека помогла ему сохранить что-то нежное в душе, вопреки весьма неблагоприятным порой обстоятельствам. Поэтому он относился к деньгам легко. Как к увлекательной игре, которую вдруг разрешили. Но завтра могут запретить. И пересчитать игроков. Особенно удачливых. А те, кому не повезло, с готовностью помогут в пересчёте…

* * *

Из Питера вместо Фузеева неожиданно прибыл Котлярский. «Александр Борисович очень занят на основной работе, поэтому я решил сам тебе помочь». «Вот спасибо! Не было забот, купила бабка порося!»

Впрочем, ситуация разрешилась сама собой в первый же вечер. Олег принял участие в традиционных ночных посиделках и за полчаса надрался так, что обмочился. С кем не бывает? А поначалу пытался всех строить, начиная с Ромки. Ромка послушно строился, ему было всё равно. Остальные гости удивлялись и шёпотом спрашивали: «Кто это?» «Шеф», – так же шёпотом отвечал Ромка, не вдаваясь в подробности. Гости понимающе кивали головами, хотя ни черта не понимали. Какой шеф? Откуда? Почему такой важный?

Ромка и сам не мог ответить на эти вопросы. Интуитивно он испытывал к Олегу симпатию. Не умея сформулировать, чувствовал, что весьма неглупый человек где-то в жизни повернул не туда. Возможно, это случилось, когда домашний мальчик, окончив юрфак ЛГУ, неожиданно оказался военным дознавателем в Термезе и стал винтиком в механизме бездушной военной юстиции, безжалостной к солдатикам и почтительно лояльной к высшему армейскому руководству наладившему героиновый мост дружбы с Афганистаном. А может, позже, когда не смог противостоять давлению и сам оказался замазан в том, за что других отдавал под суд. А от страха и угрызений совести подсел на беленькую – всё лучше, чем на иглу…

Ромка был далёк от того, чтобы оценивать и осуждать. Его вполне устраивало, что Олег довольствовался ролью начальника, не претендуя на долю. Это вполне соответствовало духу советской системы, когда материальные стимулы подменялись фанфарами, переходящим красным знаменем и номенклатурным статусом без соответствующего финансового наполнения. Сам Ромка, наверное, в силу более нежного возраста, чутко уловил веяние времени – теперь значение имеет лишь то, сколько у тебя денег. Нравится вам это или нет. На самом деле он никогда не зависел от Олега, а последнее время и от банка. У них с Сашкой уже имелся миллион своих денег, и они легко могли работать самостоятельно – желающих купить живые автомобили по безналу хоть пруд пруди, а обналичивал Ромка сам. Работа же на бирже в качестве представителя банка напоминала стрижку свиней – визгу много, шерсти мало.

В принципе, ему и Сашка был не нужен, уже месяц тот практически не появлялся в Москве и особо не помогал. Но они успели подружиться, а друг – это святое. Друг дороже денег. Поэтому Ромка исправно учитывал Сашкину долю, они ежедневно созванивались, обсуждали варианты и принимали совместные решения. Всегда приятнее разделить радость, которая от этого не уменьшается, и ответственность – от чего действительно становится легче. При первой же возможности друзья мотались туда-сюда между столицами, заодно перегоняя машины. Ромка стал крёстным Сашкиного сына.

Олега же в тот вечер пришлось отнести в комнату Макса и там уложить на кровать, где шеф благополучно проспал до утра. А рано утром неожиданно заявился сам Макс, успевший стать в своём Челябинске заметным бизнесменом. Он несколько удивился, обнаружив на своей кровати незнакомого человека в одежде и грязных зимних ботинках, а потому вежливо потормошил того за плечо. Проснувшийся оказался не в духе и сварливо пробурчал-скомандовал:

– Достань-ка! – указывая на весьма поредевшие собственно Макса ящики с шампанским.

Макс послушно достал бутылку.