Вернуться, чтобы уйти - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 3

— Чтобы потом в еще большей грязи вывалять, — зло усмехнулся Иван.

— Эх, Ванька, Ванька! — осуждающе качнул головой старик. — Знаю, ты мне будешь говорить о потерях в войнах, о миллионах каторжан в сталинских концлагерях… Оправдать все это — упаси господи, во веки веков!.. Жутко!.. Но подумай, сын, что это за народ «неполноценный» такой — русские? Приняв немыслимую смертную Голгофу, которой еще ни один народ не принимал, исхитриться снова возродить из пепла свою державу, перед мощью которой даже вашей наглой Америке приходится теперь гнуться. Длинную жизнь я прожил, Ванька, а не понимаю, как это возможно стало. Не понимаю, хоть убей! Видать, сам Господь за большевиков был, а?.. — смахнув мокреть с вислых казачьих усов, смущенно посмотрел он на сына. — Может, и прозрел бы твой горемычный отец, ежели бы ему хоть раз довелось бы сердешно погуторить с русскими из-за «железного занавеса». Не учли большевики, что я пять лет с нацистами бился насмерть. За одну Францию я, что ли?.. Нет. Больше за нее, Расею-матушку. А она мне от ворот поворот… Не тешу себя, что поймете вы мою стариковскую боль.

— Почему же не поймем, батя? — обиделся на старика сын.

— Американцы вы…

— Не раскисай, дед! — обнял старого казака за плечи внук. Тот сердито отстранился:

— Ты, Егор, мою фамилию и имя мое носишь?..

— Как же иначе? — сказать деду, что у него теперь фамилия и имя на английский лад произносятся, Метлоу не посмел.

— Вот и попытайся за меня додумать и понять то, чего сам я понять не смог.

— Обещаю, если случай представится, — отвел глаза в сторону внук. Тогда он даже не предполагал, как скоро ему представится такой случай — сразу по возвращении на базу Гуантанамо. Какой-то незадачливый русский морской пехотинец, из охраны ракетных установок, в ночной тропический ливень заплутал в кубинских джунглях и напоролся на колючую проволоку, окружавшую американскую базу. Командование приказало Метлоу допросить его по полной программе.

— Осторожнее с ним. Русский — просто какой-то очумелый, — предупредил Метлоу командир патруля, захватившего русского на колючей проволоке. — При задержании он одному моему парню свернул шею, а еще троим ребра переломал.

Перед Метлоу предстал широкоплечий скуластый парень примерно его возраста, с сильными крестьянскими руками, скованными стальными наручниками. На его изодранной черной гимнастерке топорщились погоны с тремя лычками, под ней светилась полосатая тельняшка.

— Имя, возраст, номер и место дислокации воинской части? — задал дежурные вопросы Метлоу, стараясь не глядеть на его окровавленное лицо. Тот будто не слышал вопросов. — Не советую упрямиться, сержант. За информацию, интересующую нас, перед тобой откроются двери свободного мира. В нем много колбасы и красивых вещей, потому что у нас нет колхозов и коммунистических начальников.

Смысл его слов, видимо, дошел до морпеха.

— Говоришь по-нашему правильно, — смерил он его угрюмым взглядом. — Русский, что ли?

— Русский, — Метлоу доброжелательно улыбнулся. — В Штатах много русских. У тебя, как и у всех нас, будет семья, дом и много долларов…

— Были бы руки свободны, придушил бы тебя, как крысенка, чмо бандеровское! — выдохнул морпех. И не сказал больше ни слова.

Через несколько дней Метлоу, после напряженной смены в радиорубке, чтобы унять головную боль и звон в ушах, по привычке отправился к морю. На подходе к берегу его внимание привлекла стая чаек, мельтешащая с тревожными криками над пенной кромкой прибоя. Подойдя ближе, он остолбенел — накатные волны били о камни бездыханное человеческое тело. На утопленнике угадывались остатки полосатой тельняшки. Кисти его раздувшихся рук сжимали стальные наручники.

«Русский морпех, — догадался Метлоу. — Охранники забили, а труп выбросили в море, сволочи!»

Потом выяснилось, что парни из ЦРУ решили забрать его на авианосец и там поработать с ним. Когда выволокли беднягу из вертолета на палубу, он смел всех с дороги и бросился за борт. В наручниках сразу пошел на дно. Так сказать, самоликвидировался…

— Кто поймет этих русских! — вздохнул пожилой офицер, рассказавший об этом Метлоу. — Я в войну с английскими морскими конвоями ходил в Мурманск… До острова Кильдин конвои охраняли союзники, а дальше нас подхватывали русские. Сразу за островом люфтваффе набрасывалась на наши изувеченные корабли взбесившейся волчьей стаей. Можете не верить, лейтенант, но я видел своими глазами, как русские летчики, расстреляв боекомплект, шли на самолеты немцев в лоб и тараном опрокидывали их в преисподнюю.

— А сами спасались на парашютах?

— Арктика не Карибы, парень, — удивился наивности Метлоу полицейский. — Минуту в ледяных волнах не продержишься…

— Простите, сэр.

— Но самое непонятное даже не это было, — продолжил тот. — Половина наших экипажей после жесточайших нацистских налетов приходила в Мурманск, можно сказать, полумертвыми… Многие были ранены… Русские старики, женщины — сами едва ноги волочили с полуголода, под глазами круги, лица синюшные, а с ночи выстраивались в длинные очереди, чтобы бесплатно отдать нашим раненым парням свою кровь или поделиться с ними последним глотком спирта.

— Шутите, сэр?..

— Если бы… Но мы с вами тему русских не обсуждали, — сухо предупредил полицейский офицер. — В Америке, сам знаешь, они теперь не в чести, а мне, парень, хочется дотянуть до пенсии за выслугу лет.

— О’кей, сэр! — поспешил заверить его Метлоу.

Однако «тема русских» не выходила из его головы, как не уходило и острое чувство вины за смерть соплеменника из-за «железного занавеса».

Под влиянием этого чувства лейтенант «зеленых беретов» обложился в гарнизонной библиотеке книгами по русской военной истории. Впервые тогда он узнал о русской трагедии сорок первого года, о жертвах в блокадном Ленинграде и о многом другом, о чем доселе не имел понятия… О Курском сражении, о Сталинградской битве, перемоловшей в своих жерновах отборные дивизии немецкого вермахта, о двадцати семи миллионах погибших его соотечественников, он, к своему стыду, узнал тоже впервые…

Особенно его поразили масштабы партизанского движения в тылу нацистских армий, о котором он никогда не слышал. Операция партизан «Рельсовая война» накануне Курского сражения в сорок третьем году явилась для молодого лейтенанта открытием незнакомой ему диверсионной войны. Она заинтересовала его настолько, что он стал дотошно анализировать основные приемы партизанских операций. Анализ привел его к пониманию их общей тактики, как то: активные действия мобильных диверсионных групп на флангах противника и его тыловых коммуникациях, сковывающие наступательный порыв основных ударных сил вражеской армии и подрывающие моральный дух ее личного состава; нарушение путей снабжения вражеских войск; и, главное — самоотверженное отвлечение на себя части войск накануне и во время наступательных операций регулярной армии.

Углубляясь в изучение русской военной истории, он с удивлением обнаружил, что основа партизанской тактики русских со времен Золотой Орды мало изменилась: действия рязанских ратников сотника Евпатия Коловрата против полчищ Батыя — действия народного ополчения Минина и Пожарского против войск гетмана Вишневецкого — действия отрядов иррегулярной конницы Дениса Давыдова, Дохтурова, донских казаков, атамана Платова и многочисленных отрядов крепостных крестьян против Великой армии Наполеона — наконец, партизанские операции против нацистов, которые совершались отрядами Федорова, Ковпака, Мазурова и многих других, все они имели общие закономерности, в основе которых лежали генетическая способность русских к быстрой военной самоорганизации, жертвенность во имя общего правого дела, неприятие коллаборационизма и конформизма в любых их проявлениях, высокий моральный дух, никак не объяснимый в контексте вековечного деспотизма российского государственного устройства.