Умоляй меня - читать онлайн книгу. Автор: Грейс Дрейвен cтр.№ 71

— Он звучит намного хуже, чем в прошлый раз, — Цинния судорожно схватила чашку, которую протянула ей такая же бледная Кларимонда, и осушила напиток. — Хотела бы я, чтобы у нас было что-нибудь покрепче эля.

— Как Гэвин? — Луваен почти боялась спрашивать. Это был первый раз за последние двадцать четыре часа, когда она видела Циннию с сухими глазами. Она молилась, чтобы ее вопрос не вызвал еще один приступ плача. Она была слишком занята жильцом камеры, чтобы в данный момент утешать свою сестру.

— Не страдает, как его отец, слава богам, — Цинния прижала руку ко рту. — Мне жаль, Лу. Я не имею в виду, что я рада, что де Совтер страдает. Я просто говорю…

Луваен легонько приподняла ее за подбородок:

— Не будь дурочкой. Я знаю, что ты имела в виду, — она встала, поблагодарила Кларимонду за лечение и отказалась от предложенного завтрака. Ее живот был завязан в узел еще сильнее, чем волосы. Если бы она попыталась поесть, то, вероятно, ее бы вырвало. Она толкнула Циннию локтем. — Пойдем со мной. Мне нужно одеться, и для этого мне понадобится твоя помощь. И тебе не помешало бы немного привести себя в порядок.

Они готовились к предстоящему дню под аккомпанемент какофонии мучительных криков. Поток усилился, и будет продолжать усиливаться в течение следующих нескольких дней, прежде чем отступит, превратив Гэвина в прикованного к постели инвалида, а его отца — в животное. Луваен задавалась вопросом, а они все не присоединяться к Балларду в его безумии к концу прилива? Она оставила Циннию у двери Гэвина, вырвав у нее обещание, что она позовет Луваен, если та ей понадобится.

Цинния остановилась, положив руку на щеколду:

— Где ты будешь?

— Убираться в кладовке, — Луваен уставилась на сестру, провоцируя ее на спор.

Девушка некоторое время молча смотрела на нее.

— Будь осторожна, Лу, — сказала она и проскользнула в комнату, где отдыхал Гэвин, а Магда успокаивала его.

Луваен стояла снаружи, прислушиваясь к шепоту голосов: слабого и хриплого — Гэвина, фальшиво веселого — Циннии. Она покачала головой и спустилась вниз, не задержавшись на кухне, чтобы взять метлу или швабру. Дверь временной тюрьмы была закрыта и заперта на засов. За деревянным барьером все было тихо. Она села с одной стороны самой верхней ступеньки, расправила юбки и прислонилась спиной к стене, чтобы подождать. Она сделала, как просил Баллард, и держалась подальше от его место содержания, но она будет бдительна здесь, вне поля зрения. Он мог не видеть и не слышать ее, но она все равно будет рядом.

Она сидела часы напролет, иногда задыхаясь от тишины, иногда закрывая уши забинтованными руками, когда Баллард угрожал обрушить крышу. Гортанные вопли были ужасны, свидетельствуя о его утверждениях, что он не был человеком во время потока. Всхлипы были еще хуже: прерывистые звуки, как будто боль была такой сильной, что не было сил даже кричать. Дважды Луваен вставала и готовилась спуститься по лестнице, широко распахнуть дверь и проверить камеру. Только ее обещание оставить ему хоть какую-то иллюзию авторитета остановило ее. Она плюхнулась обратно на ступеньку, уперлась локтями в колени и закрыла лицо руками.

— Если ты и дальше будешь сидеть здесь, твоя задница примерзнет к ступеньке.

Луваен подняла глаза и подвинулась, чтобы освободить Эмброузу место рядом с ней. Он закутался в мантию и засунул руки в широкие рукава, чтобы согреться.

— Я так и думал, что найду тебя здесь.

Она пожала плечами:

— Где еще мне быть?

— С сестрой.

— Я была с ней раньше. В данный момент она не нуждается в моей компании.

Его очки отражали ее черты, эффективно скрывая выражение его лица, пока он внимательно рассматривал ее.

— Что случилось с твоими руками?

Она чуть не выдала легкомысленный ответ, какое-нибудь бессмысленное оправдание по поводу неуклюжести и рассеянности. И отбросила эту мысль. Эмброуз, возможно, и не искал ее специально, но он сидел рядом с ней, поддерживая беседу, которая не включала в себя обмен колкими замечаниями. Может быть, если она честно расскажет что-нибудь, он отплатит ей тем же и расскажет о проклятии, которое тяготеет над людьми де Совтера.

Она протянула руки, словно желая полюбоваться работой Кларимонды.

— Как бы мне этого ни хотелось, я не могу всегда отрицать наследие моей матери. Когда я расстроена, я пряду.

Одна из его бровей приподнялась, образовав морщинку на лбу, а губы дрогнули:

— Это на удивление безобидно. Думал, ты предпочитаешь гоняться с вилами за людьми.

Луваен нахмурилась. Неужели Цинния рассказала всем историю Фармера Тоддла?

— Я делаю это ради тренировок, — отрезала она. И проигнорировала его смешок. — Цинния однажды упомянула, что наш отец пошутил, что я могу превратить солому в золото. Я еще не овладела таким прибыльным навыком, но если я достаточно зла или огорчена, могу перепрясть лен или шерсть в проволоку, — она положила руки на колени. — Это доставляет небольшие неприятности.

Эмброуз уставился на нее так, будто она только что превратилась в крылатую кошку:

— Так, так. Кто бы мог подумать? Твоя магия проявляется, когда ты ослабляешь свою защиту.

Она кивнула:

— Я плела корзины из проволоки после смерти Томаса и неделями носила бинты на руках.

— Почему ты так ненавидишь магию?

— Ты спрашиваешь меня об этом, когда розы снаружи могут разорвать человека на кровавые куски, а твой господин кричит в агонии, прикованный к стене?

— Не вся магия так пагубна, госпожа. Не притворяйся. Ты знаешь, что это правда.

У Луваен отвисла челюсть. Вместо того чтобы думать, что она недалекая, он теперь отчитывал ее за то, что она ведет себя так. Они прошли долгий путь за несколько мгновений. Он все еще ничего не поведал о проклятии, и вот она снова рассказывает ему историю своей семьи. Если он попытается отделаться очередной порцией недомолвок и двусмысленных намеков, она убьет его.

— Когда Абигейл, мать Циннии, лежала при смерти, мой отец призвал всех колдунов, чтобы спасти ее. Те, кто обладал настоящим мастерством, в большинстве случаев были честны и говорили ему, что ничего нельзя сделать. Однако другие лили ей в горло всевозможные мерзкие лекарства, произносили над ней бессмысленные заклинания, жгли ее кожу горячими ложками и пускали ей кровь, чтобы освободить демонов, борющихся за контроль над ее духом. Я не знаю, что убило ее первым: ее болезнь или их методы лечения.

Они погрузились в молчание, пока Эмброуз не сцепил пальцы и не уставился на свои ботинки:

— Я сожалею о том, что случилось с твоей мачехой, но то, чему ты стала свидетелем, было не более чем подлым обманом. Ты видела настоящую магию в Кетах-Тор.

Луваен чуть не подавилась горьким смешком:

— Видела. Она так мучает Балларда, что он больше не владеет своим разумом. Ты использовал магию, чтобы обмануть мою сестру. Я терпеть не могу магию, потому что все, что я видела, — это страдания, которые она причиняет, и ложь, которую она увековечивает, — её губы скривились от отвращения. — Я не хочу участвовать в этом деле. Если бы я могла избавиться от магии, я бы это сделала.