– Как ты? – Марк вдруг задал довольно странный вопрос.
Ему ведь дела нет, как я. Было бы дело, то он бы обязательно раньше позвонил. Чем так занят был? С другими девушками общался? Или дела-дела-дела, чем там отмазывают себя многие парни.
Но высказывать ему претензии у меня не было сил. Как будто всю энергию высосали из‑за этого обморока. Я никогда ранее не теряла сознание. От чего сразу в голове закралось удручающее подозрение. Что если я беременна?
Это конечно вряд ли. Но чем черт не шутит. С нашего сумасшествия уже прошла неделя. Задержки у меня правда нет, но все же! Может процесс уже запущен.
Хотя таблетки тоже не стоит сбрасывать со счетов.
Меня удивило то, что мысль о ребенке меня почему-то не напугала. Да, это была бы новая веха в моей жизни, к которой я абсолютно не готова. Но разум почему-то не отторгал все это. Как там говорят, есть пять ступеней принятия. Так вот я только от одной мысли о потенциальной беременности вдруг полностью приняла эту еще не новость, а только предположение. Даже неловко стало перед самой собой.
Только что шла с намерением наказать наглеца, а тут уж и с потенциальной беременностью сроднилась, и замуж, наверное, за него собралась.
– Я нормально. Мне надо домой.
– Мы же собирались поговорить… Дай мне возможность высказаться… – Марк говорил урывками, было видно, что он нервничает.
– Ну что ж… говори!
Но тут он стал медлить. Видимо, то, что он собирался мне сказать, ему самому не нравилось. Там, наверное, что-то вроде: я на тебя поспорил, ты не в моем вкусе, я тебя не люблю…
Сердце сражу сжалось в комок от ужасного предчувствия, но я не запаниковала. Было как-то почти пофиг.
Он меня не любит! Даже не влюблен! Именно это он и хочет сказать.
Но я почему-то особо не волнуюсь. Впрочем, что в этом такого трагичного, чтобы мне волноваться? Я ведь изначально прекрасно понимала, что мы не пара. И ведь с самого начала давала ему от ворот поворот, но нет, он согнул мою стойкость. Я влюбилась, но в то же время отталкивала его.
Как можно к одному и тому же человеку иметь столько разрозненных чувств? Как рядом уживается безумная влюбленность и лютая ненависть?!
Официант поставил на стол заказанные напитки и быстро удалился, позволяя Марку настроиться на разговор.
– Это я…
– Ты? – поджав губы, произнесла.
Нет, он решил признаться не в том, что поспорил на меня… он решил сказать то, что я совсем недавно узнала.
– Да, это я организовал твое похищение… – он быстро протараторил и умолк, не поднимая на меня глаз.
Мне, наверное, нужно ударить его и демонстративно покинуть кафе, но я почему-то это не сделала. Хотя и сама от себя это не ожидала. Мне думалось, что я должна на такое среагировать очень эмоционально, но нет. Сижу вот и смотрю на него. Вижу, что он винит себя, и явно этот поступок ему самому не нравится.
А ведь чему нас учат для душевного спокойствия? Прощению… Не нужно тащить за собой груз обид. Нужно это уметь отпускать, так и живется легче, и ничего не оттягивает плечи. Ну и Ненервин надо в сумочке на такие случаи держать…
– Скажи что-нибудь! – он с надеждой посмотрел мне в глаза.
– Что мне сказать?
– Что ненавидишь меня, считаешь уродом!
– Серьезно? Тебе так легче станет?
Марк вдруг задумчиво посмотрел в сторону. Видимо, мой вопрос – это то, что он хотел услышать.
– Ты винишь себя?
– Даже не представляешь как!
– А зачем ты это сделал? – спросила я без единого намека на обвинение.
Мне просто хотелось понять.
– Ты мне очень понравилась. И я решил произвести на тебя впечатление.
Оправдание конечно то еще, но мне… понравилось. У меня, наверное, проблемы с головой, раз я так легко стала реагировать на происходящее. Или просто Ненервин делает свое дело.
– Не хочешь меня прибить?
– Нет, – улыбнулась ему, от чего Марк тоже засиял как новогодняя елка.
– Удивительная ты! – он взял меня за руки и начал их целовать.
– Почему?
– Другая бы уже полицию вызвала, ну или на крайняк разорвала бы!
А я вместо того, чтобы объяснить ему, что это не я, это Ненервин, просто сидела и улыбалась ему. Может так и нужно разрешать конфликты? И нервы целее, и отношения крепче?!
Глава 46
Мелькнула мысль признаться ему, что уже все знаю, что подслушала их разговор. Но зачем? Что это изменит? И признание испортит его стремление явиться с повинной.
Если еще пару минут назад я считала Гессера подлецом и обманщиком, то теперь, читая на его лице искреннее раскаяние, видя, как сильно он волнуется в ожидании моего прощения, невольно ловила себя на мысли, что просто любуюсь им и наслаждаюсь его обществом. Да, мне безумно приятно, что он держит мои руки в своих. Да, я уже простила его, возможно даже раньше, чем сейчас. И да, я люблю его едва ли не сильнее прежнего. Такого, каким видела его сейчас, можно было любить без оглядки. И это мне подсказывало сердце, а не разум.
– В чем еще ты хочешь мне признаться? – почувствовала я, как дрогнули в улыбке мои губы.
С удивлением поняла, что мне хочется ему улыбаться. Широко, открыто. Как же это приятно, особенно если сравнивать с необходимостью все время прятать свои чувства. Пусть! Пусть именно в этот момент они вырвутся наружу! Больше я не стану их сдерживать.
– Еще?.. – задумчиво протянул Марк. – Пожалуй, есть такое, – хмыкнул, но не очень весело. – Тогда, когда повез тебя кататься на трек, я хотел специально напугать тебя…
– Зачем? – спокойно поинтересовалась я.
Пусть скажет то, о чем я уже догадалась.
– Меня бесила твоя холодность. Твое высокомерие сводило с ума… За это простишь? – смотрел он на меня так, что сердце мое тихонько таяло.
– Уже простила, – не узнала собственного голоса.
Со мной что-то происходило. Я словно возбуждалась под его взглядом, от его целомудренных прикосновений… И ничего не хотелось менять.
– А еще… я виню отца в смерти матери, – как-то тихо, но очень отчетливо проговорил Марк. В этот момент он показался мне пугающе серьезным, хоть и не смотрел на меня. Невольно сжала его руки, на что он остро отреагировал – вскочил из‑за стола и сдернул меня со стула.
– Скажи, что прощаешь меня за все, что я сделал, – обхватил он мое лицо руками, всматриваясь в глаза. – Что не считаешь скотом…
– Прощаю, – выговорили губы сами, в то время как я не могла отвести взгляда от его глаз. Казалось, что они в этот момент пылают, и подобную страсть невозможно было сыграть. Сейчас я видела настоящее, как и понимала, что так смотреть может только тот, кто любит.