Драконов много не бывает - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 46

Что делать с Ликой, я голову ломать не стала. Решила делать вид, будто всё в порядке. Начала день с того, что открыла шторы, впустила в комнату свет – пусть декабрьский и не очень яркий, но это куда лучше, чем затхлый мрак, навевающий на скорбные мысли.

А ещё я решила с ней разговаривать.

– Я вас укрою и проветрю. Не могу звать вас Ликой, хотелось бы по имени отчеству, но как-то не догадалась спросить у Кости.

Хитрая лиса Оса пыталась выманить безучастную тётю Лику на разговор и невольные ответы, но Костина тётя не женщина, а кремень: продолжала играть в молчанку.

В комнату ворвался морозный воздух, и мне сразу стало легче. Тётка отказывалась есть и пить, но я всё же заставляла её, уговаривая, как ребёнка. Кормила с ложечки. А когда она наконец-то поднялась в туалет, сменила постель. Нашла новый комплект, застелила простынь и отвоевала у пододеяльника право запихнуть уголки одеяла в нужные концы.

Лика по-старушечьи шаркала ногами. Отказалась идти в душ, но стерпела, когда я сменила ей ночную рубашку. А потом она всё так же пялилась в потолок, и никакие разговоры не высекали из неё ни искры интереса.

Зато Бастинда радовалась каждому моему жесту и впадала в благоговейный восторг, когда я с наслаждением выговаривала слово «гулять».

Мы бегали на улицу трижды: утром, в обед и вечером, если предоставлялась такая возможность. Скучать мне было некогда. Я составила расписание: вставала рано, готовила свежую еду для себя и Лики, гуляла с собакой, убирала, проветривала, кормила пациентку и мчалась в больницу. Там я не особо была нужна, но предпочитала общаться с матерью.

Она тоже молчала, но совсем по другой причине: нарушение речевой и двигательной активности после инсульта требовали времени, чтобы и в себя прийти, и встать на ноги.

У меня на руках оказалось два взрослых ребёнка. А третий потихоньку продолжал расти в моём животе.

Хуже всего становилось долгими вечерами. Я читала Лике вслух, а затем продолжала учиться, словно не уходила из института.

Я рискнула – встретилась с Ритой – единственным человеком, с которым поддерживала почти дружеские отношения.

– Ты что натворила, Алл? – спросила она меня, как только перестала бурно радоваться моему появлению. Рита была искренне мне рада, и это тронуло меня до слёз. – Тебя тут разве что с собаками не искали.

– Кто? – сердце не хочет жить в груди, ему бы выскочить наружу и побегать по обледенелой мостовой.

– Сплошные мужики, – закатывает Ритка глаза. – Красавчик твой – раз. Длинный этот, с четвёртого курса – два, и противный такой с последнего курса – три.

Арк. Он искал меня. Становится горячо в груди. Слёзы невольно прорываются и чертят дорожки по щекам.

– Расспрашивали, где ты живёшь. А никто и не знает. Даже я. Но на всякий случай я и город называть не стала. Мало ли, зачем ты им всем так подозрительно в одно и то же время понадобилась. А ты что, телефон потеряла? Дозвониться невозможно.

– Номер сменила. А всё остальное… долго объяснять. Если будут ещё спрашивать, не рассказывай ничего.

– Да рассказывать, собственно, уже некому, – фыркает Марго. – Все разочаровались и ушли. А ты где сейчас?

Любопытство. Искренность, наверное. Но я не умею доверять людям. Зверёк, что сидит внутри, слишком насторожен и в любой момент готов показать зубы.

– Да так… – пожимаю плечами, не собираясь ни делиться, ни рассказывать, что со мной произошло.

– Ладно, скрытная моя, – закатывает со вдохом Ритка глаза, – не хочешь – не говори. Но телефон хоть дашь? Или пропадёшь навеки?

– Дам, если пообещаешь…

– Да никому, никому, я же не глупая! – Риту, кажется, забавляет моя скрытность.

– Если пообещаешь помогать мне с учёбой, – спокойно договариваю то, что на самом деле меня тревожит: я бы не хотела за год забыть всё.

– Без проблем, слишком прилежная девочка! – смеётся моя подруга, и я наконец-то понимаю: мир и люди не так уж и плохи. Никто не виноват, что мне не повезло на старте, и только от меня зависит, как я пройду оставшийся путь: буду и дальше от всех сторониться или всё же позволю впустить в свою жизнь тех, кто искренне мне симпатизирует.

Алла

– Она выглядит лучше, – Костик, как и обещал, привёз продукты и навестил нас. Его не было неделю. Долгую неделю, что пролетела быстро. Семь насыщенных на бытовые события дней и семь долгих ночей, когда я заставляла себя спать и не плакать. – Прости. Пришлось уехать из города по делам. Не смог к вам вырваться раньше.

– Кажется, Лика скучает, – мы пьём чай на кухне и разговариваем очень тихо. Бастинда крутится под ногами, преданно смотрит Костику в глаза. Она тоже выглядит лучше. Мне всё же удалось продрать её шерсть, вычесать колтуны. А ещё я ухитрилась её искупать. Бастинда и впрямь боялась воды, но, как очень примерная девочка, терпела мои издевательства и укоряла страдальчески несчастными глазами.

– С чего ты взяла? Я не вижу изменений в поведении.

Костик смотрит тяжело. Усталый, словно запылённый. Нет привычной улыбки и движения у него сегодня не такие мягкие, как обычно.

– Это почти незаметно, но она оживилась. Плечи дрогнули, будто она захотела встать. К сожалению, Лика почти не ходит. Ещё много над чем придётся работать. Мы читаем по вечерам. Мне кажется, ей нравится. Упрямая только очень.

– Да, она такая, – черты у Костика смягчаются. На секунды он уходит в себя. Наверное, вспоминает что-то приятное.

– Как её по отчеству хоть? – задаю мучающий меня вопрос.

– Зови её Лика. Ей нравится. Всегда нравилось.

Котя встаёт и моет после себя чашку.

– Постараюсь приходить почаще, – обещает он и уходит, а мы снова остаёмся одни. Хотя вряд ли можно назвать одиночеством существование трёх девочек под одной крышей.

– Ты бы не могла приехать в гей-клуб? – Костик позвонил через день. Я немного сбита с толку его просьбой.

– Зачем?

– Хочу деньги отдать за работу.

– Может потом? – честно говоря, просьба его выглядит странной. Он мог бы отдать деньги день назад. Или позже. С наличностью было туговато, но на поездки к матери пока хватало.

– Пожалуйста, сделай это сейчас.

Мягкий приказ. Придётся подчиниться: Костя если чего-то хотел, добивался обязательно.

– Не скучайте, я скоро, – треплю по кудрявой голове Бастинду и поправляю одеяло на Лике. У неё опять напряжены плечи. Словно она хочет встать или что-то спросить. Это уже хоть что-то. Начинает выходить из состояния безучастного мешка.

Сейчас вечер. До открытия клуба – пара часов. Тихо, персонала почти нет, но негромкая музыка уже звучит, разливается по залу. Костя стоит за стойкой – так привычно. Кажется, я скучала по этой атмосфере, но до сих пор не понимала, как сильно.