Гид по чаю и завтрашнему дню - читать онлайн книгу. Автор: Лора Тейлор Нейми cтр.№ 38

– Собираешься мух есть на обед? – спрашивает Орион.

Мы достигли вершины, и у меня отвисает челюсть. На севере, внизу простирается город – дневная версия вида с холма Сент-Джайлс. Но на юге… qué bonito! В южной стороне простираются бесконечные луга. Зелень на зелени зеленью погоняет – дальше, чем я могу видеть.

Мне не хватает глаз для этого летнего английского денька.

– Я съела бы все это место на ланч. Но я захватила кубинскую еду.

Орион толкает меня бедрами, глаза сощурены.

– Знал, что тебе понравится.

Я выбираю место для приземления; хочу смотреть на эту зелень как минимум двадцать семь часов.

– На этот раз я подготовился, – говорит он и расстилает толстое клетчатое шерстяное одеяло из рюкзака. – Когда скажу, что думаю о твоей заднице, у тебя не будет повода дать мне пощечину.

– Для этого достаточно других причин. – Я со смехом сажусь. Он хищным взглядом впивается в термосумку. Я никуда не спешу. – Остатки cubanos, свежеподогретые.

Орион делает вид, что ему вонзили нож в сердце.

– Масляный торт с лимоном, который я приготовила для послеполуденного чая. – Я достаю небольшой контейнер с двумя кусочками и вилками.

– Божественно, – выдыхает он.

Вот как – божественно. Отлично.

– И наконец, это осталось с завтрака. Сегодня гости «Совы» попробовали empanadas. – Я демонстрирую миниатюрные полукружия из теста. Верхушки блестят от яичной смазки и присыпаны сахаром, а края прижаты вилкой. – Куба снова встречается с Англией. Они с клубникой и сливочным сыром.

Он откусывает кусок и издает стон, как из жаркой любовной сцены. Я дразню его за это.

– Ты злая и жестокая, Лайла Рейес, как и я. А эта выпечка чертовки хороша.

Мы едим в дружеской тишине, пока я не вспоминаю, что затащила на этот холм не только еду.

– Я хотела предложить тебе одну идею, – сообщаю я.

– Вот как? – Он лениво растягивается на одеяле, подложив обе руки под голову. У него задирается футболка, а джинсы низко сидят на поясе. Значит, Орион Максвелл носит красные боксеры и все это время скрывал плоский пресс? – Использовать меня в качестве буйка? Потому что я забит под завязку.

– Лайла? – громче зовет он, прерывая мои мысли о мышцах его пресса. Сколько скручиваний он делает?

– Э-э. – Я занимаю руки, поправляя топ и распутывая волосы. – Я хотела сказать, у меня появилась идея. Пилар заведует нашими деловыми вопросами, но я достаточно неплохо разбираюсь в бизнесе, чтобы сказать это и не ошибиться. – Откашлявшись, я нажимаю кнопку «Пуск»: – Думаю, твоему бизнесу нужно позаимствовать кое-что от моего.

– Кубинскую сахарную ведьму? – Его лицо перекосило от смеха. – Я шучу, Лайла. Винчестер позаимствовал тебя только на время. – Как и я его. Я не произнесла этих слов, но на холме они звучат оглушающе.

Я не могу отогнать эту мысль. Однако, чтобы разобрать все причины почему, понадобится больше времени, чем у меня было между предложениями, поэтому я цепляюсь за основную идею:

– У тебя уже есть интернет-магазин, но твоему физическому магазину не помешало бы еще кое-что, кроме личных связей. Что ты чувствуешь, когда ешь мою выпечку?

– Что хочу еще.

Я не обращаю внимание на бабочек в моем животе. Бизнес, Лайла. Я криво улыбаюсь.

– Точно. Что, если бы ты продавал готовый чай и небольшой ассортимент выпечки? И она была бы такой вкусной, что клиенты выстраивались бы в очередь и забирали бы все домой или могли поесть у тебя? Потом сарафанное радио…

– Да, я понимаю. Договориться с парой пекарей.

– Если ты это сделаешь, твой бизнес наверняка станет еще больше. В «Ла Паломе» у нас есть столики, за которыми можно встретиться с друзьями, поболтать и выпить кофе с булочкой. Некоторые иногда сидят все утро и заказывают дополнительные порции. Или решают, что хотят булочки и хлеб. Им уютно у нас, и мы продаем больше продукции. А потом они возвращаются снова.

Он мрачнеет.

– Да, но я говорил, что мы к этому не готовы.

– Может, хотя бы подумаешь об этом? Пара небольших изменений, и ты будешь готов.

– Небольших? Я так не думаю. Для начала у нас нет столиков и витрин, как в вашем заведении. Затем кто-то должен подавать еду, а еще кто-то – готовить напитки. Так что даже если ты и права, если я расскажу отцу про твою идею, не удивляйся, если он не оценит ее так, как ты, хорошо?

В его словах достаточно остроты, чтобы я машинально ощетинилась.

– Что ж, иногда мы просто не хотим принимать перемены, потому что привыкли к тому, как было раньше. – Новые места. Новые люди.

Я выпрямляю спину, подтягиваю колени к груди и закрываю лицо руками. Думая о том, какой ничтожной на самом деле была моя жизнь дома. Места, где я жила и готовила, кажутся такими маленькими на фоне этой зелени – и стран, и континентов, – простирающейся далеко за пределы подножия этого холма.

Орион касается моей руки. Я не реагирую.

– Лайла. – Шепчет он так близко, что я чувствую его дыхание ухом.

Я поворачиваю голову и вижу, что Орион тоже сел, его лицо в дюйме от моего.

– Прости, если обидел. Просто столько всего навалилось.

Я нащупываю его руку, сжимаю ее.

– Знаю. Уж мне-то точно не нужно ничего объяснять.

Он кивает и сжимает мою руку в ответ.

– Кстати о переменах, ты выглядишь счастливее в последнее время. Много улыбаешься. Особенно когда я показываю тебе простирающиеся пейзажи, которых в Майами наверняка нет. За исключением океана, полагаю. Атлантика тоже простирается так далеко, что никаких глаз не хватит, – мягко и задумчиво говорит он. – Это правда искренние улыбки?

– Самые что ни на есть. Хотя я скучаю по океану, и здесь холоднее. Но для этого и нужны свитеры. И почему мы шепчем?

– Потому что мы смешное дурачье. И да, куча джемперов и шерстистых овец для их производства.

В Майами такому не бывать. Парень из небольшого городка говорит об овцах, мы сидим бок о бок, лица обращены вверх, чтобы поймать каждую унцию синевы, льющейся с безоблачного неба. В последнее время мы чаще друг друга касаемся – и эти прикосновения вовсе не кажутся случайными. Хоть лицо Андре до сих пор мелькает на задворках моего сознания, мое тело тянется к Ориону. А он, в свою очередь, тянется ко мне. Чаще, чем иногда, наши пальцы переплетаются или его рука накрывает тыльную сторону моей ладони. Мы подолгу обнимаемся, но никогда об этом не говорим. Нам нужно это обсудить.

Друзья-парни никогда меня так не касались. Конечно, Орион мой друг, но он также нечто большее для меня. И это большее вертится у меня на языке, я чувствую вкус, но не могу его описать. Он не мой парень и не пытается занять место того, кого я недавно потеряла. Он также не действует, как парень, который в нескольких часах или днях от того, чтобы соблазнить меня. Восемь тысяч миль – туда и обратно, то, что я покинула, и то, к чему вернусь, – говорят мне об этом. И даже не шепчут.