Богиня победы - читать онлайн книгу. Автор: Нина Пушкова cтр.№ 26

Николай Иванович не перебивал ее исповедь, только время от времени предлагал платок — по щекам Ники то и дело бежали слезы. По ходу у него возникали вопросы, но он решил дослушать до конца.

Когда Ника рассказала о появлении бандитов здесь, в Кисловодске, о похищении, а затем о том, как они зарыли трупы в заброшенном котловане, полковник сделался предельно серьезным. В крайне опасную переделку попала эта зеленоглазая фея! Ему и в голову не могло прийти перед встречей, что он услышит такую невероятную историю, но главное, что ему придется отбросить все профессиональные реакции. Вроде бы налицо нарушение закона, но Николай Иванович принял решение: камешки, оказавшиеся у этой хрупкой девушки, пусть у нее и останутся, изымать их не надо. И звонить своим приятелям он не будет, тем более они уже уволены — в Москве вычистили из спецслужб целые подразделения… Кисловодским коллегам тоже не стоит звонить, потому что… Потому что сработал инстинкт настоящего мужчины — надо помочь девушке, попавшей в беду. Да и попавшие в ее руки бриллианты, быть может, символ справедливости в этой новой, совершенно несправедливой жизни.

Когда Ника закончила, Николай Иванович помолчал, а потом сказал:

— Слушай меня внимательно, девочка. Эти бриллианты будут искать до тех пор, пока их не вернут. А значит, ты все время будешь в опасности. Тебя могут убить… Ты хорошенько подумай — готова ли ты умереть за эти камушки?

— Знаете, Николай Иванович, мы все когда-нибудь умрем. А я сейчас не собираюсь умирать. Наоборот, хочу жить, причем по-человечески. Но у меня ничего нет — ни собственности, ни денег. У меня нет даже угла, который я могу назвать своим, не то что дома! И родственников нет, есть только знакомые люди, которые мне помогают. И вы мне кажетесь одним из таких людей. Я почему-то уверена: вы мне подскажете что-то такое, чего я больше ни от кого не услышу!

— Но это, милая, связано с большим риском!

— Я готова рисковать! Ведь я не просто хочу богатства — я к этому равнодушна. Я хочу получить хорошее образование, устроить свою жизнь так, как хочу, и обеспечить жизнь будущих детей. Что в этом плохого?! Если уж судьба подарила мне такой подарок…

С этими словами она достала из сумки черный мешочек и, растянув шнурок, высыпала себе на ладонь часть содержимого. У Николая Ивановича аж в глазах зарябило от сияния, которое исходило от этих камней. Он невольно осмотрелся по сторонам.

— Возьмите себе любой камень, который на вас смотрит, — простодушно предложила Ника. — Это поможет вам решить какие-то проблемы. У вас ведь тоже есть проблемы, как у всех, верно? Считайте, что это награда родины. Вам наверняка не придется в ближайшее время получать от нее ордена за былые заслуги, а заслуги у вас точно есть.

— Орденов и впрямь не предвидится… Да уж… — Николай Иванович промокнул платком внезапно вспотевший лоб. — Ты хоть представляешь, чем обладаешь?

— Не очень. Я не знаю им настоящую цену, думаю только — это очень большие деньги.

— Да уж, немалые. У тебя на ладони миллион долларов, как минимум. А может, несколько миллионов. Это при том, что отщипнут все: перекупщики, посредники и так далее. Даже если ты захочешь поделиться своим богатством с малоимущими, ну, например, с таким, как вон тот калека-гармонист, — он кивнул на безногого мужчину, играющего «Широка страна моя родная», — то ты будешь раздавать свой миллион несколько лет.

У Ники, как ни странно, такое желание было. Когда она шла по Курортному бульвару, ее сердце отзывалось состраданием к бедным людям, торговавшим всякой всячиной или же просившим милостыню. Когда они с мамой приезжали сюда в санаторий, она очень любила гулять по этому бульвару — наслаждалась благоуханием розариев, восхищалась нарядной публикой, с восторгом разглядывала огромные сказочные ели, туи и можжевельники в городском парке. Хвойники источали такой аромат, что казалось, будто в горячий полуденный воздух плеснули эфирных масел, как в сауне. Этот фантастический запах всегда отождествлялся у нее с Кисловодском. Ну и, конечно, целебные источники, ради которых сюда все и приезжали.

Но сейчас этот оазис здоровья выглядел обезлюдевшим и ущербным. Многие санатории закрылись, а в тех, что еще работали, было совсем мало народу. Уволенные из лечебных учреждений медсестры и врачи подались в торговлю. Они стояли у магазинов, на стихийных рынках, у входов в общественные нарзанные ванны и продавали свои нехитрые товары: фарфоровые поильнички для минеральной воды, бело-голубую посуду, сделанную на местной фабрике, связанные из овечьей шерсти коврики, пледы, детские носки, безрукавки, свитера. Все скамейки были устланы пуховыми платками и разноцветными половиками, сплетенными из старых крашеных женских колготок. В столице таких «шедевров» никто не видел, а здесь это было либо местной валютой, либо бартером.

Люди выживали как могли, но самую большую жалость у Ники вызывали беспомощные, брошенные, обворованные государством инвалиды и дети, отправленные родителями попрошайничать. И она бы, наверное, и правда раздала детям все свалившееся на нее богатство, если бы не знала: у них тут же всё отнимут, ведь попрошайничество тоже стало «бизнесом», как и многое Другое.

Будто угадав ее мысли, Николай Иванович сказал:

— Ну ладно, благотворительностью ты позже займешься. А сейчас тебе надо и самой поберечься, чтобы в нехорошую историю не попасть, и от камушков этих как-то умно избавиться. Лично мне ничего не нужно, не возьму бандитские эти камни, ворованные. По правилам я бы должен конфисковать их, описать, а тебя направить в органы для дознания. Но жизнь такой крендель загнула… В общем, нет у меня уверенности, что камушки эти пойдут в казну государственную. Разворовывается эта казна сейчас без выходных и перерывов на обед всякими Березовскими, Ходорковскими, Смоленскими. Мы это все принесем, а нас с тобой еще и виноватыми сделают! А бриллианты осядут в чьем-нибудь кармане, и без того туго набитом.

— Значит, не хотите взять хотя бы один камень? Вы ведь маме что-нибудь сможете купить, ремонт ей, например, сделать…

«Надо же, детский сад, а как рассуждает! — подумал Николай Иванович. — И про маму сообразила, и про ремонт догадалась…»

Надо сказать, его резанул вид дома, в котором он вырос и откуда уехал тридцать лет назад. Квартирка одряхлела, но у матери не хватало денег на самый элементарный ремонт. Краны в ванной и на кухне подтекали, раковины были старыми, ванна и туалет требовали замены — в общем, разруха. Николай Иванович редко наведывался в родной город: работа отнимала всю жизнь. Теперь же, уволенный в запас, а фактически выставленный за дверь, он почувствовал себя нищим. Денег не хватало на самые элементарные вещи, и это унижало и грызло с первого дня приезда. Можно было бы сделать ремонт своими силами, но он поспрашивал, сколько стоят материалы, и схватился за голову: за все надо было переплачивать втридорога. Да и не все ему было по силам. Чуть ли не с поезда, увидев обвалившийся балкон, он пошел в ЖЭК, но ему там сказали, что балконы — это отныне забота жильцов. Когда же он показал свое служебное удостоверение, диспетчер, понизив голос, признался: