Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой - читать онлайн книгу. Автор: Петр Ингвин cтр.№ 59

С надрывом и ликующим воодушевлением прут упал, вгрызаясь с оттяжкой. Аглая с воем схватилась за вздувавшиеся ранки, полыхавшие малиновым. Взгляд обещал не просто угробить меня в минимальные сроки, но делать это долго и мучительно.

Крепостные поклонились и полуприсели. Меня признали правильным хозяином. Суровым и справедливым. Против таких не затевают бунтов.

Затем они быстро сработали по ученицам. Не зло и не больно. Средне, просто чтобы те не забывали. Я уже влезал в доспехи, застегивая на плечах и соединяя креплениями на правом боку грудную часть со спинной. Ко мне подтянулись остальные. Аглая держалась в стороне.

Позорно высеченная команда отправилась в обратный путь.

С горящими взорами, победно вскрикивающие, взбудораженные и довольные крепостные расходились. Разговоров у них хватит надолго. Впечатления зашкаливали. О том, что кого-то казнили, помнит теперь только его семья. С игры и последующих событий новостей намного больше, и они приятней, а казнь – дело житейское. Сегодня одного, завтра другого. Рутина.

Дарья добилась своего. Мои аплодисменты.

Был ли я счастлив раньше, на той Земле? В то время казалось, что нет. Думалось, что истинная жизнь течет себе мимо, бурлит где-то невдалеке, за чужим углом. И что суперские гаджеты, девчонки, машины и отвязные тусовки есть наше все. И вместе с остальными я бежал к этому всему, не понимая зачем.

Стоп, никуда я не бежал, сидел в своем болоте, с жадностью ловя боковым зрением рекламируемое счастье. Завидовал. Мечтал о том же – когда-нибудь, когда найду кошелек с миллиардом, или мой папа, наемный работник, вдруг станет олигархом.

Четырнадцать лет – время прозрений. У меня. За вас не скажу, оставайтесь в блаженном неведении сколько желаете, а мои глаза открылись внутрь, когда операционку жизни перезагрузили, удалив баги и тормозящее старье под корень.

Поужинав сам, я поднялся с полной тарелкой на стену – Зарине стоять до заката, я буду видеть пятый сон.

– Мне уже рассказали! – с воплем бросилась она мне на шею. – Ты самая лучшая! Представить страшно, что я могла попасть в заложницы к кому-то другому. Аглая рвет и мечет! Садясь – подпрыгивает!

Звонкий солнечный смех окутал теплом. Зарина жевала, глотала, говорить при этом не переставала:

– Карина рассказала о разбойниках. Хорошо, что к царберам отправили гонца с донесением. Если войско не успело уйти совсем, оно свернет к Евпраксии. И конец лесным рыкцарям!

Сердце ухнуло в пятку. Сообщить Малику невозможно. Полная беспомощность. И если что – абсолютное одиночество и надежда только на себя.

– Почему их зовут рыкцарями? – спросил я, бессильно облокотившись о бревно частокола.

Девичьи бровки вскинулись на лоб, тот собрался поперечными складками.

– Почему тебя зовут Чапа? Хотя… говорят, во время атаки они громко рычат. Бросаются на врага с рыком: «Уррррра-а!..»

Упс. Привет от перекура.

– Рыкцари – это разбойники?

Ложка скребла по дну, щеки Зарины усиленно вздувались и опадали вслед жеванию.

– Организованные, – сказала она с полным ртом. – С простыми могут разобраться войники любой цариссы, а рыкцарей наскоком не одолеть, для этого их нужно вывести на местность, где у них теряются преимущества.

– Какие преимущества? – заинтересовался я.

В ответ – пожатие плеч:

– Скрытность, маскировка. А еще – вопреки закону они убивают издалека!

– С царберами сладить смогут?

Зарина помотала в стороны дожевывавшей головой:

– Никогда. С царберами никто не сладит. На то они и царберы.

Я отнес пустую тарелку на кухню и поглядел на выделенную для начальства половину школы. Долго набирался храбрости. Поняв, что это процесс бесконечный, сродни медитации или, у некоторых, бросанию курить, я виртуально пнул себя под зад, и через несколько секунд коридор привел меня к кабинету папринция. Костяшки пальцев несколько раз стукнули дверь. Она бесшумно отворилась.

– Чапа? – Седая голова выглянула наружу, чтобы убедиться, что я один. – Заходи. Что случилось?

– Покушения, – сообщил я, остановившись у входа. – Дважды.

Худая рука учтиво указала на скамью.

– Ты жив, это обнадеживает. – Пискнул выдвигаемый стул, дядя Люсик присел, костлявые пальцы забарабанили по грубой потемневшей столешнице. – Рассказывай.

Я рассказал. Удары по дереву участились.

– Предположения?

– Ничего не понимаю. – Мои плечи выразительно дополнили ответ. – А еще не понимаю главного: почему вы меня прикрываете?

Стоило ли нарываться? Но иначе не прояснить самый волнующий момент.

Внутренний полет головой вниз закончился с ответом папринция.

– Можешь не верить, но ты мне нужен, Чапа. – Он тщательно подбирал слова. Если бы у него были очки, он бы поправил их и протер, а так – просто потеребил пальцами переносицу. – Хочу быть уверен, что с тобой ничего не случится. Но я не всесилен. Ты можешь помочь себе только сам.

Тоже мне, новость. Только тем и занимаюсь.

– Насчет убийцы – это наемник, – огорошил папринций.

– Вы его знаете?! – Я чуть не подпрыгнул.

Дядя Люсик устало улыбнулся:

– Размышляю. Понятно, что это человек, который выполнял приказ. У него нет к тебе никаких чувств. Наверное, он даже не знает тебя в лицо. Ему указывают место, он идет и исполняет. Копьем воспользовались, когда ты был внутри помещения. Нож прилетел в темноту. Земляным маслом облили девочку в определенном окне – тебя же тоже считают девочкой.

– Это может быть войница Астафья? – сорвалось с языка.

Я удивил собеседника.

– Объясни, – потребовал он.

Пришлось рассказать о подозрениях, возникших еще с ночевки в цекаде.

– Любопытно, – сказал папринций. – Проверю.

– Почему вы предупреждали меня об Аглае и Варваре? – выдал я волнующий вопрос номер два. – Они нормальные девчонки. Аглая чересчур высокомерная, но верховенство свое заслужила, я убеждался не раз. Кто она? Чья наследница, почему ее так боятся?

Почесав небритые седые волоски на щеке, папринций сообщил:

– Однажды она обретет большую власть.

– Почему ее нужно опасаться?

– Крепость чревата сюрпризами. У ангелов судьбы еще более непредсказуемы, чем у обычных людей. Аглая тебя боится.

– Почему?!

Брякнул и заткнулся. Разве не ясно? Потому что каждый раз сам нарывался. Она не любит конкурентов даже в малом. Любой, кто умеет больше или позволяет себе сказать слово поперек – противник. Конкурент, покушающийся на занятое место под солнцем. Иными словами – враг.