Мисс Мэри грустно вздохнула.
Разговор был закончен. Кити раздала дырявые пледы, и компания улеглась спать. Стало тихо. В углу, как показалось мисс Мэри, вздрагивал безмолвно под тканью очкарик. Он плакал. То ли обижаясь на новых друзей, то ли проклиная самого себя.
Пуля 6
Кошки делают ход
Следующее утро в норе встретило мисс Мэри холодом и тишиной. Бывший Океанариум был очень объемным помещением, огонь небольшого костра, который согревал робингудов, давно потух, да и вряд ли мог протопить даже единственный «главный зал».
Проснувшись, девушка поежилась и обнаружила перед собой гладкую бетонную стену. Мэри не сразу сообразила, где находится. На мгновение ей показалось, что она снова валяется в клетке у людоедов. Но наваждение быстро прошло. Мисс Мэри вспомнила события вчерашнего дня.
Девушка выбралась из-под пледа и надела выданные вечером ботинки. Не то чтобы ей хотелось скорее выбраться из обжитого подвала, просто Мэри потянуло к свету. Тем более, в это первое спокойное утро, когда никто не ограничивал ее свободу. Бывшая стриптизерша впервые со времени пробуждения оказалась полностью предоставлена сама себе.
Осторожно отодвинув тяжелый люк, мисс Мэри выскользнула через лаз, миновала нагромождения мусора и взошла на вершину огромной, покосившейся бетонной плиты. Здесь, на незначительном возвышении, где почти ничто кроме отделанных мрамором и относительно тонких колонн не мешало взгляду, мисс Мэри увидела перед собой ярко-алое солнце, зацепившееся краем за горизонт. Точнее — за ломкую границу развалин, загромождающих улицы и отделяющих друг от друга землю и небо.
Мисс Мэри замерла.
Как всякая танцовщица, Мария Тешина любила ритмичную музыку, но особенно ей нравился металл. Ее память заполняли тысячи звенящих мелодий. Звуки жили в ее голове, и сейчас, глядя на умопомрачительную картину падшего Мегаполиса, Тешина слышала тяжкий надрыв струн и безумную канонаду ударных. Брутальная, грозная, но при этом по-своему прекрасная панорама окружала ее.
Логово робингудов располагалось почти в центре старого Мегаполиса. Места эти были давно разграблены, чем и привлекли малолеток. Мало кому взбрело бы в голову повторно соваться туда, где, по слухам, ничего не осталось. Бомба дважды в одну воронку не падает, верно? Рик и Кити, по всей видимости, были одними из немногих, кто проживал в руинах сеульского Сити.
Как и всякое грамотно построенное здание, 63-этажный небоскреб Юксан располагался на возвышении, благодаря чему фундамент гигантского здания не заливала сточная и дождевая вода. В подвале всегда было сухо и это, возможно, стало решающим фактором для выбора робингудами места своего обитания.
Широкая площадь и близлежащие улицы выглядели совершенно неподвижными. После волны мародерства и грабежей выжившие бежали из некогда роскошного Сити на окраины, а то и вовсе за пределы Мегаполиса.
Кити и Рику было удобно совершать отсюда нападения на большинство районов города и возвращаться на свою базу. Прочие районы, насколько поняла Мэри, были поделены между гангами.
Тайное убежище и кольт «Питон» дарили робингудам огромные возможности. Это словно бы возвышало подростков над всем остальным окружающим миром. Вокруг бушевали голод, ужас, каннибализм, но двое ребят, школьников, относительно сносно существовали в новом мире и умудрялись оставаться людьми.
Благодаря чему? Револьверу, коробке патронов и норе в цоколе небоскреба?
Возможно.
Солнце, наконец, отцепилось от линии горизонта. За спиной послышался скрип. Под чьим-то ботинком застонала чудом уцелевшая деревянная половица.
Мэри обернулась.
— Мисс Мэри. Эй, мисс Мэри! — шепотом позвал Рик, выбираясь из подземного лаза. — Зачем вы наружу вылезли? Еще увидит кто ненароком.
По знаку Рика мисс Мэри послушно спустилась вниз, продолжая размышлять о чем-то своем и не слушая его болтовни. Оказывается, на улице она простояла довольно долго. В норе уже бурлила жизнь.
Костер в приямке под воздуховодом пожирал остатки старого дивана, уютно трещал и фыркал. Над костром колдовал Дэмио. Он подкидывал в пламя некогда лакированные доски филенок и столешниц. Рик закрывал за собой лаз. Кити складывала и прятала пледы. Запах пищи, тепла — запах жизни — разносился по обиталищу проснувшихся робингудов, стирая остатки воспоминаний о кошмарном ожидании смерти, мучивших Дэмио и мисс Мэри совсем недавно.
«Всего лишь револьвер и убежище!» — усмехнулась про себя мисс Мэри, глядя на всю эту возню.
По словам Дэмио, у населения города не было иного выхода, кроме как скатиться в дикость и каннибализм. Однако те, с кем прошлой ночью она разделила кров, людей не ели. А значит — не все так плохо. И выход все-таки есть.
Каннибализм — это дикость, это преступно. Но не преступно ли убивать людоедов?
Встав посреди подвала, мисс Мэри громко кашлянула, привлекая внимание.
— У меня необычная идея, — произнесла она громко.
Ребята подняли головы, оторвавшись от несложных занятий.
— Я много думала над тем, что вы вчера говорили, — сказала Мэри, собравшись. — Я прониклась экономическими идеями мистера Дэмио, верой мисс Кити в приход корейской армии и даже скепсисом мистера Рика. Насколько я знаю, до… м-м… анабиоза все население Корейской Республики составляло без малого пятьдесят миллионов человек. Армия Республики при этом насчитывала почти шестьсот тысяч человек. Не кажется ли вам странным, что какая-то жалкая горстка американских солдат умудрилась, засев в этом самом «Кэмп Грее», подчинить себе всю страну?
— Странным казаться может многое, — заметил Рик, обходя мисс Мэри и присаживаясь на стул. — Однако против фактов не попрешь. «Кэмп Грей» контролирует Сеул и весь приграничный Коридор.
— А говорить об одиннадцати миллионах сеульцев вообще не приходится, — присоединилась к Рику Кити, — поскольку десяти из них уже нет. Выходит, соотношение между американцами и корейцами сейчас уже совсем другое.
Мисс Мэри понял лишь умник Дэмио.
— Сорок тысяч американских военных выжили там, где погибли миллионы местных, — сказал он, грея над костром руки. — Дело, по-моему, вот в чем. Солдатам корейской армии в первые дни после пробуждения было важно разобраться, что произошло, вернутся домой, просто выжить. А вот для американских солдат — не просто выжить, но выжить на территории, плотно населенной чужеземцами. Большинство американцев не знают местный язык. Они могли общаться только друг с другом. Они сплотились сами собой, тем более что каждая американская военная база на территории Кореи представляла собой настоящую крепость. Даже спустя тридцать лет остались рвы, валы, бетонные брустверы и многое другое. Я говорю о психической реакции. После пробуждения корейской армии уже не существовало. Остались только люди, нацеленные на одно: вернуться домой и отыскать родных. А вот американская армия напротив сплотилась. Родных в Корее почти ни у кого из них не было. Практически сразу стало ясно, что добраться до Штатов в одиночку в ближайшее время невозможно. Вокруг — чужаки. Шестьсот тысяч наших солдат распались на единицы. Сорок тысяч американцев стали действовать сообща, как один организм. Неудивительно, что они смогли выжить и остаться армией, а наши передохли с голоду, по одному или со своими семьями.