Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 26

Тихонько вздохнув, Рагнер понес Ольгу вниз, к матери.

– Здравствуй, Хлодия, – ровным голосом сказал он.

– Здравствуй, Рагнер, – также буднично ответила королева и с укором уставилась на дочь, обнявшую Рагнера за шею и сидевшую на его руке.

Под ледяным взглядом Хлодии Рагнер опустил Ольгу на пол, а та притихла.

– А теперь, Ваше Высочество, приветствуйте герцога Раннора так, как вам подобает.

Ольга непонимающе на нее взглянула.

– Его Свелость толжен пррриветовать мея, прринцессу, пелвым.

– Именно. Поэтому я стою внизу, а не бегаю никому навстречу, как какая-то баронесса.

– Хлооодия, – простонал Рагнер. – Он ж малявка еще! Ну зачем ты ее детства лишаешь?

– Принцессы взрослеют рано. К семи годам она должна выглядеть безупречно – все на нее будут смотреть. Я же для нее живу, лишь для нее стараюсь! Будет девушкой, не устанет меня благодарить, путь даже сейчас ненавидит. Это и есть любовь – уметь быть жесткой с теми, кого ты любишь.

– Ладно, – вздохнул Рагнер, – как знаешь. У меня тут друг появился, который ищет да гадает, что же такое любовь. Передам ему твои слова.

– А для тебя, что такое любовь?

– Не знаю… Я предпочитаю не думать, а любить, – и всё тут.

– Советую разобраться, – гордо усмехнулась Хлодия. – А то блуд можно принять за любовь: жить в блуде и умереть в блуде, думая, что любил, а на самом деле нет.

«Ей что, про Маргариту успели сказать? – подумал Рагнер. – И она ревнует, что ли? Да ладно! Нет, не может этого быть…»

– Ваше Высочество, – обратилась королева к дочери. – Прощаться вы должны первой. Покажите же Его Светлости себя с лучшей стороны.

Маленькая Ольга, немного приподняв одной ручкой подол, присела, склонив голову. Рагнер низко ей поклонился, прикладывая руку к сердцу. Озорно глянув на маму, Ольга протянула ему левую ручку, какую Рагнер поцеловал, сказав, что отныне будет ее верным слугой. Прощаясь с Хлодией, Рагнер, кривя в усмешке рот, тоже поклонился ей с правой рукой у сердца. От синеокой королевы руки для поцелуя он уже не получил.

________________

Спустя две триады часа Маргарита раскладывала вещи в своей новой спальне на третьем этаже, что была на чердаке да с окном, выходившим на набережную. Здешняя кровать, как и в каюте на «Хлодии», встраивалась боком в стенную нишу и занавешивалась толстым полотном. Ложе, скромного размера, находилось на высоком постаменте, и забираться на него нужно было при помощи скамьи, вставшей подле. Дверь справа от кровати вела в тесную кладовку для ценностей, годную под гардеробную, дверь слева – в столь же малую уборную. Кроме того, в комнате, под настенным выпуклым зеркалом, имелся высокий умывальный столик.

Зато у Маргариты появилась покоевая прислужница Ингё, говорившая по-меридиански (!), рыжеволосая и зеленоглазая, как недавний «сатир». Она подсказала баронессе Нолаонт, что лохань для омовений прячется под кроватью и надо сдвинуть скамью, чтобы ее достать. Еще Ингё обещала помогать во всем гостье, только попросила дать расписание времени – когда ей приходить с четвертого этажа.

По соседству с Маргаритой, как еще сообщила Ингё, жили Мирана, мона Фрабвик, Соолма и Диана Монаро, а Марили разместили с другими прислужниками, на четвертом этаже. На последнем, пятом этаже Рюдгксгафца никто не жил – там хранили вещи и одежду.

Ингё была очень красива, даже «неблагородное» квадратное лицо ее не портило, скорее добавляло особенности, уникальности. Полные, тяжелые губы хотелось целовать, удлиненные, изумрудно-зеленые глаза завораживали, ярко-рыжие волосы будто источали пламя. Ингё сказала, что попала в дом Ранноров вместе с Хильде Хамтвир, а до этого прислуживала в замке Госсёрц. Больше Маргарита не узнала ничего – многословностью эта образованная прислужница не отличалась. Маргарита вскоре ее отпустила, не дав расписания времени.

Напуганная произошедшим, Маргарита ждала Рагнера, боясь покинуть свою новую спальню, но уж заканчивался час Смирения – а его всё не было. Прежде возлюбленного к ней зашла Соолма.

– Спасибо тебе превеликое, – не сдержалась и расплакалась Маргарита. – Огромное-преогромное! Я так перепугалась! Я думала, что надо мной снова… надругаются. Мне до сих пор страшно! А Рагнера всё нет и нет!

Соолма кивнула. Она не утешала Маргариту, но смотрела на нее с сочувствием. Девушки сидели на скамье у кровати. Дождавшись, когда Маргарита перестанет плакать, Соолма сказала:

– Нельзя ничего говорить Рагнеру. Он и впрямь убьет Зимронда, если узнает. А Зимронд, какой он бы ни был – кронпринц, наследник престола. Убийство сына, тем более кронпринца, короли никому не прощают.

Маргарита поклялась ничего не говорить Рагнеру – Соолма поклялась ей в том же.

А Рагнер появился лишь в середине часа Нестяжания, нетрезвым и счастливым.

– И что всё это значит? – спросил он Маргариту, заходя в ее новую спальню. – Чего ты от меня сбежала?

Девушка уже полностью оделась для обеда – в Большой гостиной начинали собираться через минут двенадцать. Для этого обеда она выбрала благопристойное платье: коричнево-золотистое, богато отделанное вышивкой на плечах, рукавах и у черной каймы на подоле, но свободное и закрытое. Ее голову прикрывала плотная вуаль, прикрепленная к драгоценному ободку, а волосы она скрутила в пучок на затылке.

Маргарита заперла дверь на засов и уклонилась от объятий Рагнера.

– Так, что я натворил, пока здесь не был?

– Ничего, – присела она на скамью.

– Опять дамский язык? – сел Рагнер рядом. – Ваше ничего – это всё: чего там только в этом вашем дамском «ничего» нет! Грити, – серьезно смотрел он, – рассказывай и не ври. Не ври, – повторил он.

– Правда ничего такого, – немедленно начала лгать Маргарита. – Просто… я с бабушкой твоей поговорила…

Он раздраженно выдохнул.

– Рагнер, она мне сказала, что в мужских покоях ночуют только… падшие.

– Да к черту ее. Я сегодня выруругал у дяди согласие, чтобы мне позволили развестись. Не представляешь даже, чего мне это стоило! Один Инглин Фельнгог это!.. Может, его перекупить у дяди, – задумался он, – в пыточную суда… Ладно, словом, скоро мы обвенчаемся, а их всех, прочих, – к черту! Немного надо еще их пожалить…

– Рагнер, я не могу! – в сердцах вскричала Маргарита. – Не выросло у меня еще жало, как у тебя! И, может, никогда не вырастет! Я не могу! И не хочу! И они сильнее! Если ты хоть немного меня любишь, то не заставляй меня больше! – расплакалась она. – Не могу! Не могу! Не могу!

Он крепко ее обнял, стал гладить по голове и нежно целовать.

– Маленькая моя, – услышала она, – не буду, если не хочешь. Я один справлюсь, не бойся… Моих жал на всех хватит, а ты оставайся доброй… Тише, не плачь, не плачь… тихо…

Всхлипывая, Маргарита высвободилась, утерла глаза и щеки, после чего встала со скамьи. Она умылась, глядя в зеркало, высморкалась в носовой платок и с ним в руках села обратно на скамью.