Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 20

Воспитательницей Хильде Хамтвир была бронтаянка, мона Фрабвик, – светловолосая, голубоглазая, полноватая и моложавая. Рагнера она боялась. Стоило Лодэтскому Дьяволу, проходя мимо, бросить на Пенеру Фрабвик исподлобья хмурый взгляд, как та впадала в убеждение, что ночью ее изнасилуют и убьют, если не убьют и изнасилуют. Свои внешние данные Пенера оценивала трезво: приятная, не увядшая, не красотка. Зато у нее имелось подлинное сокровище – чистота, какую она хранила без малого пятьдесят лет.

И сейчас, сообщая Рагнеру, что его супруга вскоре появится, да спрашивая его, чем скрасить время его ожидания, эта старая дева цепенела, бледнела, путала слова. Перед тем как удалиться, вместо «не желаете ли испить вина», она спросила: «Не желаете ли испить меня?». Лодэтский Дьявол вежливо отказался, что несильно успокоило Пенеру Фрабвик.

Оставшись один, Рагнер сел на скамью, взял в руки подушку и впечатлено поджал подбородок, оценив мастерство вышивальщицы: тончайшая вязь испещряла бархат, от цветов фиалки будто веяло сладостью, земляничные ягоды хотелось скушать. Фиалка, девичий цветок, олицетворяла очаровательную, даже обольстительную, кротость, земляника символизировала смирение – вкуснейшая ягодка, растущая у самой земли. Глядя на подушку, Рагнер вспоминал свою супружескую ночь.

В храме и за свадебным столом двенадцатилетняя Хильде Хамтвир из-за богатого платья, обуви на высокой платформе и помпезного головного убора казалась вполне взрослой. Но стоило Рагнеру ее увидеть в сорочке, как ему захотелось подарить ей куклу. И еще она плакала, ведь тоже до ужаса боялась мужа, Лодэтского Дьявола. Рагнер пожалел ее, поцеловал в лоб и больше не переступал порога ее опочивальни. На третий день грандиозного свадебного пиршества, он объявил гостям, что они могут продолжать веселиться сколько влезет, а он уходит на войну и уходит прямо сейчас. Старик Хильдебрант Хамтвир так тогда разъярился на нового внука, что едва не напал на него с тростью.

Прошла триада часа, прежде чем Хильде появилась, – появилась в высоком колпаке, многослойной вуали, тяжелом от жемчугов и каменьев платье. Роста она была крайне невысокого, около внушительного ткацкого станка казалась еще хрупче и меньше; лицом осталась кротка и невзрачна. По бронтаянской моде ей полностью выщипали брови, выбрили затылок, виски и волосы почти что до макушки, отчего лоб выглядел непомерно высоким. Темно-карие, с округлыми веками без ресниц, глаза-угольки достались ей от деда, надменная верхняя губа – от бабки, Валоры Хамтвир, бронтаянской герцогини.

– Приветствую, Хильде, – поднялся Рагнер и поцеловал ее руку. – Я пришел поговорить.

Когда они сели на скамью, он продолжил:

– Скажу прямо. Напиши деду, чтобы он сюда явился. Принц Баро обещал привезти к Сатурналию наш развод – мне надо…

Хильде резко встала и в волнении прошла к окну.

– …обсудить с ним это. Хильде, я тебя не обижу: получишь графство Хаэрдмах в приданое и золото. Такая невеста, как ты, долго в девицах не засидится. Хииильде… – понимая, что она плачет, и скривив лицо, позвал Рагнер супругу. – Всего каких-то жалких шесть минут позора в храме – и после ты сможешь выйти замуж по любви, сможешь с родовым именем Хаэрда сама выбрать себе супруга и не слушаться ни брата, ни деда.

Хильде молчала, смотрела в окно на море. По ее щекам текли слезы, какие она не утирала. Рагнер снова вздохнул, сам устало потер руками лицо и поднялся на ноги.

– Ладно… Я всё сказал. Напиши деду.

– Я убью себя, – услышал Рагнер, открывая дверь в Алую гостиную.

Совесть его кольнула, но тем не менее он равнодушным голосом проговорил:

– Меня это вполне устраивает: к позору мне не привыкать. Лишь сбережешь мне время.

________________

Рагнер нашел Маргариту одетой в восхитительное фиалково-синее платье с широкой черной каймой на подоле. Чтобы скрыть животик, она приподняла юбку, закрепив ее сбоку булавками, – слева получился каскад пышных складок, а талия обрисовалась еще острее. Красавица, встав у зеркала, умещала на голове свой лучший эскоффион – громоздкий и неудобный, зато роскошный и модный.

«Моя ты оса, – усмехнулся про себя Рагнер, глядя на ее тонкий стан, – Хильде при виде тебя помрет от зависти, а бабуля – с досады, понимая, что против силы твоей красы она бессильна. И я тебе помогу. Пожужжим вместе да пожалим им глаза как следует».

Сатир

Несмотря на обширность земель, блеск столиц, богатства вод и лесов, к концу одиннадцатого века Лодэния являлась крайне бедным королевством. Здесь добывали руду, но металлургия пришла в упадок; камня было с избытком, да для возведения модных, светлых и легких, построек приходилось нанимать иноземных зодчих; кораблестроение, былая гордость мореходов-лодэтчан, погибало, верфи хирели. Войны, особенно Тридцатилетняя война, когда брат пошел против брата, ввергли Лодэнию в отставание в культуре, науках и искусствах от других королевств Меридеи, – и это отставание только росло. А аристократы, нуждавшиеся в роскоши, забирали последнее у своих землеробов, – из-за этого здешние сильване стали умелыми охотниками и рыбаками, ведь только «лесной разбой» спасал многих от голода.

Началась Тридцатилетняя война после гибели десятилетнего принца Диторка, последнего из рода Кагрстор. Морамна в тридцать шестом цикле лет была королевством, Хамтвиры – королями; и по праву королевской крови герцог Морамны, восемнадцатилетний Хильдебрант Хамтвир, готовился к коронации. Да пришла весть: у герцога Тидии, Рэмильва Раннора, и кронпринцессы из Орзении, двенадцатилетней Маргрэты, родился сын. Согласно крови да обширности наследных земель, этот младенец имел столь же равные права на лодэтский престол, как и Хильдебрант Хамтвир. Экклесия в таких случаях не могла встать на чью-либо сторону, – двум герцогским кланам предстояло договориться. Однако древняя неприязнь тидианцев и морамнцев не позволила решить спор миром: герцоги не желали уступать друг другу даже в мелочах. Хильдебрант Хамтвир был женат на бронтаянской герцогине, поэтому Бронтая встала на сторону этого рода. Договором о двадцатилетнем торговом союзе Раннорам удалось привлечь на свою сторону силы Аттардии, супружествами – герцогов Улы, Хвитсуров, и маркграфов Сиюарса, Нэсттгоров. Цальвия Раннор, урожденная баронессой Нэсттгор, стала матерью Гонтера и Рагнера.

Двадцать девять лет города переходили под власть то одного, то другого клана, войска сходились в битвах, в перемириях накапливали силы. Однако ни одна из сторон не могла добиться твердой победы, пока не появились санделианцы. Кроме такого же торгового договора, как у аттардиев, они желали сделать свою принцессу королевой Лодэнии.

Мощь сверхдержавы Санделии, самого большого королевства Меридеи, ее великолепные суда, пушечные орудия и многочисленное войско, решили исход, – через год в грандиозном морском сражении у берегов Тидии, в Алой битве, были утоплены все бронтаянские парусники, а корабли санделианцев взяли курс на Морамну. Хильдебрант Хамтвир сдался, выкупив жизнь себе и своему роду за половину вотчины. По итогу из его наследников выжил единственный сын, женой которого спустя время стала бронтаянская принцесса, мать Хильде. Этим единением семей король Бронтаи показал, что не отказался от союзника, герцога Хильдебранта Хамтвира.