Царство призраков - читать онлайн книгу. Автор: А. Дж. Врана cтр.№ 74

Мия вспомнила, о чем он говорил в самом начале своего рассказа, и у нее отвисла челюсть.

– Ты – ворон, вернувший душу Кали обратно в тело, когда она была ребенком.

Он кивнул, распластав пальцы на земле, затем поскреб грязь толстыми желтоватыми ногтями, подчеркивающими белизну его фарфоровой кожи. Гавран был духом, облаченным в труп ребенка из Лощины – труп, который никогда не менялся. Но Ама не так описывала своего опекуна.

– Мне говорили, что в реальном мире ты старик. Почему такое различие?

Он захихикал, раскинув руки.

– Здесь я такой, какой захочу, – ответил мальчик. – Однако твое перерождение должно было произойти там, поэтому я должен был оставаться там же. Но когда тебя не стало, я остался без якоря. – Гавран широко улыбнулся, демонстрируя острые зубы. – И мне пришлось надеть труп мальчика. Но… – он поднял вверх тонкий палец, – мертвая плоть гниет, и я дал жизнь его костям. Они становились хрупкими, но медленно… очень медленно. Моя жизнь может прибавить больше, чем десяток лет. И все же тело не может находиться одновременно в двух местах. – Мальчик презрительно фыркнул, словно это самая досадная мелочь во вселенной. Он наклонился ближе к Мии. – Мне нужны были глаза повсюду, – прошептал он. – Внутри, снаружи. Везде и всегда. Для этого я создал дозорного, которого ты называешь Кафкой, и дал ему свои глаза.

– Твои глаза… буквально? – спросила Мия, отстраняясь назад, когда мальчик придвинулся ближе.

– Он часть меня, – ответил Гавран. – Кафка может пересекать границу миров. Старик – нет.

– Но ты же здесь, – заметила она. – Разве ты не тот самый старик?

Мальчик прислонился спиной к дереву, его лицо застыло.

– Да.

– Значит, ты можешь перемещаться между мирами?

Он покачал головой.

– Только Сновидица способна на это без последствий.

Мия почувствовала, как ее сердце пропустило удар, а затем рухнуло вниз.

– Но ты же перемещался, так? Ты ведь в порядке?

– Я пересекал границу миров слишком много раз. Слишком много для сна в обличье старца. Для некоторых задач только глаз недостаточно. Например, поприветствовать тебя в мире снов, проводить к Серому Наросту или помочь волку по твоей просьбе. Вот и теперь, – их глаза встретились, – я выполняю данное тебе обещание.

Мия судорожно вздохнула.

– Сохранить камень, пока не придет время…

Гавран кивнул.

– Ты получила его обратно. Как и свои воспоминания, – он тепло улыбнулся. – Ты снова обрела себя. Я выполнил свое предназначение.

– Но мы только воссоединились! – воскликнула Мия. – Для тебя всегда есть место в моей жизни.

Гавран усмехнулся, опустив взгляд.

– Я всегда хотел быть зеницей твоего ока. Однако знал тогда, как знаю и сейчас: волк всегда пирует раньше ворона.

– Нет! – запротестовала Мия. – Это не значит, что ты должен вычеркнуть себя из нашей жизни. А как же Ама? Ты все еще нужен ей! Она тебя любит!

Запрокинув голову назад, Гавран смеялся до тех пор, пока его голос не сорвался.

– Белая волчица никогда ни в ком не нуждалась. – Он протянул руку и погладил Мию по щеке, его рука была холодна, как лед. – Любовь – не потребность, Сновидица. Любовь – это выбор. Ты знала, что этот день рано или поздно наступит.

– Но…

Он заставил ее замолчать, слегка ущипнув за щеку.

– Ничто в мире не имеет конца. Все лишь меняется, как вода превращается в туман, а кости становятся пылью.

Туман, некогда преграждавший им путь, подплыл к Красному Узлу. Он сомкнулся вокруг мальчика, погружая его во тьму. Последнее, что увидела Мия, прежде чем Гаврана поглотила дымка, – его жуткую улыбку и сверкающие черные глаза.

– Не бойся, – услышала она эхо его голоса.

Старые угли разжигают новое пламя.

КАЙ

Кай проснулся от жгучей боли в боку. Свернувшись калачиком, он перекатился и сдержал крик. Боль была сильнее, чем от ножевого ранения. Желудок сжался от рвотных позывов, но ничего не вышло. Да и что могло выйти? Он даже не в реальном мире. В его чертовом призрачном желудке пусто. Однако он по-прежнему чувствовал, как тошнота подступает к горлу, изводя его пустыми позывами. Как кошку – комочек шерсти.

Над головой сгущались темные тучи, угрожая скоро пролиться. Он все еще был на болоте, застрял рядом с Серым Наростом посреди этого дурацкого озера. Гром прокатился по синему небу, находя отклик в сердце Кая.

Он и раньше знал, что цикл запустил Велизар, но не осознавал этого, как сейчас. Велизар вынудил его пережить каждую деталь, прочувствовать, как рушатся их отношения, как вспыхивает самолюбие, а цивилизованность сходит на нет. Впрочем, она-то Кая никогда не заботила.

Пошатываясь, он поднялся на ноги.

– Ты жалкий неудачник. Думаешь, если ты бог, значит, все знаешь.

Велизар хотел видеть смерть Сновидицы, и не один раз, а снова и снова. Ему было плевать, настоящие ли Сновидицы становились жертвой расплаты. Он во что бы то ни стало жаждал сделать ее имя проклятием Черной Лощины. Мечтал, чтобы она или даже мысль о ней подчинялась его дьявольским замыслам.

Что ж, Велизар исполнил свое желание, но и получил свою долю несчастий.

Страдание – цена, которая стоит того, чтобы ее заплатить, – ответил Велизар. – Каждая последующая жизнь, наполненная муками из-за Сновидицы, лишь приближала к моей истинной форме.

Слова отдавались болью в голове Кая.

– Ты имеешь в виду Абаддона.

Я стал совершенством, – вспоминал он. – Наконец-то освободился от ужасов перерождения. Быть живым – жалкая пародия. Смертный разум вынуждал меня хоронить в подсознании мои воспоминания и волю. Превратившись в Абаддона, я вернул себе контроль и стал истинным богом.

Кая затошнило, боль, пульсирующая в голове, становилась все сильнее, отдаваясь в черепе. Какое он вообще имеет отношение к этому засранцу?

– Подожди-ка, ты намеренно подвергал себя мукам, причем неоднократно, а потом вычеркнул свое имя из истории, и все ради старой затеи?

Конечно, – промурлыкал Велизар. – Великие революции требуют жертв, и прежде всего от своих лидеров. Я с радостью обрекал свои будущие формы на пожизненные страдания, просто чтобы лишний раз доказать, насколько ничтожна жизнь. Как это жестоко… снова и снова повторять одну и ту же схему, никогда не задумываясь, почему ты – идиот, который не может перестать падать в одну и ту же яму.

– Напыщенный придурок. – Кай ущипнул себя за переносицу и заворчал. – Знаешь, когда ты затащил меня в тот кошмар, я боялся, что ты покажешь мне нечто такое, от чего перестанешь казаться уродом, – он вскинул руки вверх. – Ни единого гребаного шанса! Ты все тот же самовлюбленный кусок дерьма!