Оливковое дерево - читать онлайн книгу. Автор: Люсинда Райли cтр.№ 77

Из-за того, кто мой настоящий отец.

Мозг сейчас взорвется. Разлетится на миллион крохотных кусочков и заляпает все стены. Он просто не удержит того, что знает. Он не понимает, как обработать информацию. Скрипит, трясется, вертится, но с места не двигается.

Он не может справиться. И я тоже.

Бью кулаками по коленям, делаю себе больно, чтобы физическая боль затмила душевную, но не получается.

Ничего не получается.

Ничто не может унять боль, которую я чувствую.

И хуже всего, что вызвал ее единственный человек, который всегда мог все изменить к лучшему.

И потому я сейчас один. В темноте.

Когда в мозгу наконец снимется блокировка, он начнет прорабатывать последствия того, что я сейчас услышал. Знаю только, что я больше не тот, кем себя считал.

Как и моя мать.

Дрожащими руками Хелена налила себе бренди и осушила стакан, зная, что обжигающее тепло внутри не избавит от переполнявшего ее ужаса. Она с трудом поднялась, вошла в дом и направилась к спальне Алекса. Собрав все оставшиеся силы, постучала.

– Можно войти?

Ответа не последовало, и она открыла дверь.

В комнате было темно, распахнутые настежь ставни впускали бледный лунный свет. Когда глаза привыкли, Хелена увидела, что сын сидит на краю кровати.

– Можем мы поговорить? – тихо спросила она.

– Папа уехал?

– Да.

– Он вернется?

– Я… не знаю.

Она вошла и, ощупью добравшись до кровати, села прежде, чем подкосились ноги.

– Ты слышал?

После долгой паузы Алекс ответил:

– Да.

– Все?

– Да.

– Итак… теперь ты знаешь, кто твой биологический отец?

Алекс промолчал.

– Ты можешь понять, почему я никогда не говорила тебе? И вообще никому, коли на то пошло?

– Мам, я не могу говорить об этом… Не могу.

– Папа… Уильям не хотел слышать, как или почему. Я понимаю, что ты тоже не захочешь. Но я хочу закончить историю, объяснить тебе, что произошло после того, как он… Саша, как ты его знаешь, оставил меня в Вене. Пожалуйста, Алекс, выслушай, тебе очень важно это знать. А мне – объяснить, как это связано с Алексисом и тем, что произошло здесь.

Ответа не было, так что Хелена все равно начала:

– Я узнала, что беременна тобой, после Рождества…

Дыхание кристаллизовалось нежными завитками белой дымки в морозном воздухе, когда Хелена шла на утренний класс.

В это время года город был особенно привлекателен: великолепные каменные здания в традиционном праздничном убранстве с мерцающими электрическими гирляндами, украшенные еще и блестящей глазурью свежего снега, выпавшего ночью. Был канун Нового года, и атмосфера веселья и возбуждения, казалось, охватила всех и вся.

То есть всех, кроме нее. Хелена не знала, сможет ли она когда-либо снова почувствовать счастье, возбуждение или вообще… что-нибудь. Прошло почти два месяца с тех пор, как уехал Александр, и дни отчаяния и ночи рыданий в подушку со временем сменились оцепенением, которое, кажется, достигло глубин души. Наконец ей пришлось принять, что, по какой бы то ни было причине, Александр никогда не вернется в Вену. Или к ней.

Хелена помедлила перед Государственной оперой и посмотрела на золотистые каменные арки, которые сегодня вечером будут подсвечены для пущего великолепия. Какая ирония, подумала она, что на низшей эмоциональной точке жизни ее карьера стремится к новым высотам. В этот вечер она должна была танцевать главную партию в гала-представлении «Сильфиды», и новый балет «Художник» обретал форму и должен был стать самой крупной постановкой предстоящего сезона. Хелена знала, что авторитет первых исполнителей роли может вывести их карьеру на новый уровень, но сейчас она с трудом находила в себе силы радоваться.

По крайней мере, подумала она, приближаясь к служебному входу, дисциплина и строгость профессиональной жизни не давали совсем сойти с ума от горя.

Поздоровавшись со швейцаром, Хелена прошла по лабиринту коридоров к своей гримерке, где сбросила пальто с меховым воротником и надела репетиционное трико и гетры. Добавила любимую, немного побитую молью полосатую кофту, чтобы уберечься от холода, пока тело не разогреется. Собрала белокурые волосы в пучок, плотно завязала атласные ленты пуантов на лодыжках и покинула гримерку, свое убежище.

Разные танцоры труппы уже ждали на громадной сцене, болтая группками или растягиваясь у станка. Несмотря на подавленное состояние, Хелена не могла сдержать печальную улыбку, размышляя о контрасте между разномастными репетиционными костюмами (в комплекте с дырявыми колготками) и лицами танцоров без грима – и тем, как они все будут выглядеть вечером на сцене. Она слегка содрогнулась, на мгновение вглядевшись в темноту пустого зала, который позже будет ослепительно освещен, демонстрируя великолепие позолоченных балконов, до отказа забитых предвкушающей публикой, – больше двух тысяч человек.

Поздоровавшись с коллегами, она заняла место у станка. Появился руководящий классом репетитор, заиграл пианист, и класс начался обычными плие. Хелене не надо было думать об экзерсисах: тело выполняло их столько тысяч раз, что работало на автопилоте, готовя себя к ответственной роли Сильфиды. Накануне состоялась генеральная репетиция, и все прошло хорошо, хотя она впервые исполняла эту роль и сильно нервничала; но по опыту знала, что перед публикой, на волне адреналина, станцует лучше.

– Доброе утро, Хелена, cara, – раздалось за спиной, когда Фабио занял место у станка.

– Снова опаздываешь, – упрекнула она, когда все повернулись, чтобы выполнить тот же экзерсис на другой ноге.

– Это все будильник, он явно сломан, – ответил он, лукаво закатив темные глаза.

Хелена знала, что на языке Фабио это означает роман.

– Что ж, уверена, ты мне все расскажешь после класса.

* * *

В тот вечер Хелена сидела в гримерке, опытной рукой заканчивая грим. День был заполнен событиями: утренняя репетиция, потом многочисленные интервью после ланча. Времени на отдых было мало, и она чувствовала пронизывающую ее электрическую энергию нервного напряжения. Чтобы отвлечься, она взяла карточку, лежащую возле пышного букета белых роз – самого большого и роскошного из нескольких цветочных подношений, расставленных по комнате, – и прочитала ее.