Оливковое дерево - читать онлайн книгу. Автор: Люсинда Райли cтр.№ 19

– Так это было… невинно?

– Уильям, – вздохнула Хелена, – это было двадцать четыре года назад. Какое это имеет значение?

– Алексис женат?

– Был, но его жена умерла.

– Так значит, он вдовец.

– Да. – Хелена небрежно вытерла волосы, потом потянулась за халатом.

– Ты знала, что он будет здесь?

– Понятия не имела. Мы не разговаривали двадцать четыре года.

– Ты права. Это очень долгий срок.

– Да. Не хочешь макнуться, пока вода не остыла? А я пойду закрою нижний этаж. И, кстати, о нижнем этаже: завтра с утра я хотела бы поехать в Пафос и выбрать растения для чу́дных старых урн на террасе и маленькой клумбы возле бассейна. Ангелина здесь, так что она может пару часов посидеть с младшими. Ты поедешь со мной?

– Конечно.

– Прекрасно. До скорого.

Уильям разделся и погрузился в ванну, коря себя за допрос. Он поддался паранойе и обидел Хелену. Как она справедливо сказала, что бы ни произошло почти четверть века назад, это не имеет никакого отношения к настоящему. Но то, как Алексис смотрел на его жену в таверне… Уильям инстинктивно знал, что это взгляд человека, который все еще влюблен.

14 июля 2006 года

Папе: «Привет, дорогу-уша».

Имми и Фреду: «Нет! Дор-рогуши!»

Мне: «Ох, дорогуша!»

Итак, мы все здесь и снова в Стране Питера Пэна. Мы – семейство Дарлинг, и моя мать – миссис Дарлинг. Удивительно, что она еще не взяла нам в няньки собаку, но дайте ей время. Зачем было утруждаться, давая каждому из нас отдельное имя, когда она использует одно слово для всех?

Особенно трудно, когда она кричит собирательное «дорогуша» с кухни и мы сбегаемся со всего дома, а она решает, кто из «дорогуш» ей нужен. В общем и целом, полагаю, она хорошая мать, но эти ее «дорогуши» меня просто бесят. Это, наверное, пережиток тех времен, когда она выступала в балете. Своего рода «театральная» привычка.

У нас семья из пяти человек (скоро будет шесть, когда приедет эта самая Хлоя) – довольно большая по нынешним стандартам. И внутри такой семейной группы каждому из нас, конечно же, приходится защищать свою индивидуальность. А что у нас более личное, чем имя?

Последнее время Фред начал ей подражать. Меня беспокоит, что ему придется весьма туго в школе, если он решит, что можно называть неизбежного хулигана в классе «дорогушей».

Во всяком случае, пока она не включила мистера Я-все-устрою в состав «дорогуш», я как-нибудь справлюсь.

Разумеется, когда-то я был «дорогушей» номер один. Я появился первым, раньше их всех.

И, если честно, иногда мне бывает трудно делить ее с другими. Она как круг мягкого сыра, и, когда я родился, весь круг был только мой. Потом она встретила папу, и большой кусок был отрезан, хотя, полагаю, у меня еще оставалась половина. Потом появилась Имми, которая получила свой ломоть, потом Фред, который получил еще один. И я уверен, ей придется отрезать еще кусочек для Хлои, так что мой кусок все время становится все меньше и меньше.

Меня серьезно шарахнуло сегодня, когда в аэропорту Имми бросилась в объятия отца, что у меня такого нет. В смысле отца. Уильям очень старается, но скажем так: если случится пожар, готов поставить всю мою коллекцию сувениров с Тинтином, он сначала будет спасать своих родных детей. Что формально еще уменьшает мой ломоть сыра, поскольку у папы, Имми и Фреда есть понемножку друг от друга.

Папа казался по-настоящему счастливым, когда я выиграл стипендию в ту школу. Он открыл бутылку шампанского, и мне тоже позволили выпить бокал. Вероятно, он праздновал то, что в будущем я почти все время буду далеко от дома и ему больше не придется меня терпеть.

Почему я вдруг больше обычного зациклился на этом деле с отцом?

Возможно, потому, что до сих пор матери всегда было довольно. Мне не нужен был больше никто.

Но последнее время (а я понимаю ее очень хорошо) я чувствую, что она ускользает.

Она сама не своя.

И я тоже.

Уильям и Хелена провели раннее утро в маленьком садовом центре, который Хелена заметила на окраине Пафоса.

Последнее время им редко удавалось остаться только вдвоем, и, несмотря на относительно прозаическую задачу, Хелена с удовольствием бродила по залитым солнцем рядам растений рука об руку с Уильямом, выбирая яркие герани разных оттенков плюс несколько олеандров и кустов лаванды, которые, как она знала, выдержат засушливый климат. Владелец садового центра также держал при входе маленький ларек, торгующий свежими местными продуктами, так что они накупили с собой благоухающие крупные помидоры, дыни, сливы и душистые травы, загрузили все в багажник и отправились обратно в Пандору.

* * *

– Это тебя. Сэди. – Уильям зашел на кухню и протянул Хелене ее мобильник.

– Спасибо. Привет, дорогуша, как ты? – Хелена привычно зажала телефон между щекой и плечом, чтобы можно было и дальше мыть латук. – О нет, правда?… О, вот же черт! Ты в порядке? Нет, я уверена… Да, здесь славно. Уильям и Фред приехали вчера, и мы все после обеда устроимся у бассейна, наслаждаясь покоем, пока не прибыли Чандлеры. Сэди, подожди пару секунд. – Она повернулась к Уильяму и указала на поднос с тарелками и приборами: – Можешь отнести это наружу и сказать детям, чтобы выбрались из воды и вытерлись перед ланчем?

Уильям ушел с подносом, и Хелена возобновила разговор с подругой:

– Конечно, ты встретишь кого-нибудь еще. Я все равно никогда не думала, что он «тот самый»… Что? Ну, если ты действительно хочешь, только я не знаю, где ты будешь спать. Мы уже трещим по швам. Ладно, – Хелена вздохнула. – Ну, выше нос. Просто сообщи время твоего рейса, и я встречу тебя в аэропорту. Пока, дорогуша.

Уильям вернулся на кухню.

– Дети вытираются. Надо забрать на стол что-нибудь еще?

Хелена вывалила листья латука в миску с нарезанными помидорами и огурцами, ловко перемешала их пальцами и подала миску Уильяму.

– Ну и, – спросил он, – как Сэди?

– Хочет покончить с собой. Марк сказал ей, что все кончено.

– Ясно.

– Я знаю, тебе он не очень нравился, да и мне, честно говоря, тоже. Но Сэди его любила.

– Я так и понял по тому, как ты часами висела на телефоне и слушала, как она поет ему дифирамбы.

– Да, но Сэди моя лучшая подруга, и я должна ее поддерживать. Проблема в том, что…

– …она хочет приехать сюда, сбежать на несколько дней, чтобы исцелить разбитое сердце и поплакать на плече лучшей подруги, – закончил за нее Уильям.

– По сути, да, – согласилась Хелена.