Игры скучающих купидонов - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Абалова cтр.№ 31

– Не поможете девушке с больной ногой доскакать до третьего этажа? У меня что–то спину прихватило, – Кирюсик весь сморщился и натурально так застонал.

Мужчина, больше напоминающий гопника, чем добропорядочного соседа (опять жильцы с четвертого этажа квартиру сдали), вернулся к внедорожнику и молча открыл дверь. Убедившись, что больная нога с привязанным к ней тапочком действительно имеется в наличии, легко вытащил меня из машины, и не торопясь донес до нужной квартиры. Сзади, не переставая стенать и хвататься за спину, громыхал сумкой с пустыми банками Кирюсик.

– Спасибо, товарис–ч! – поблагодарил он и, позвенев ключами, открыл замок.

– Дальше я сама, – сказала я обоим мужчинам.

Как только переступила порог, уселась прямо на пол. Отчего так сильно бьется сердце?

Нога к вечеру совсем разболелась, и я, чтобы не пить лекарство на пустой желудок, допрыгала до кухни, где достала консервную банку.

Разогретая тушенка не предел мечтаний, но все же это быстрое и сытное блюдо.

Пошурудив в ящике, нашла консервный нож, приладила острие к кромке банки и только хотела стукнуть по деревянной ручке, как услышала голоса моих соседок.

«Я не закрыла входную дверь?»

– Быстро, быстро в постель! – произнесла Надежда Романовна, входя на кухню и ставя на стол контейнеры с едой. – Разве можно подобно аисту стоять на одной ноге и открывать банку? Так и порезаться можно.

Она мягко забрала консервный нож.

Появившаяся следом Вера Романовна взяла меня под локоток и вывела из кухни.

Доскакав до дивана, я открыла было рот, чтобы задать несколько вопросов, но не смогла по объективным причинам: мне сунули что–то хрустящее и определенно мясное.

– Это чучвара. Жареные пельмени, – пояснила темноглазая старушка. – Традиционное азиатское блюдо. Вкусно?

Я кивнула.

– Простите, а вчера вы тоже ко мне приходили? – настал час Икс. Сейчас я получу все ответы.

– Надя, у девочки температура! – Вера Романовна приложила свою прохладную ладонь к моему лбу.

– Сейчас, сейчас! – откликнулась та и погремела чайной ложкой о стекло. Мгновение спустя передо мной появилась чашка с горячим отваром. Запах мяты приятно резанул обонятельные рецепторы. – Пей, детка!

Я сделал несколько глотков, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу.

– А теперь съешь вот этот кусочек.

На протянутом блюдце лежал небольшой кубик цвета топленого молока с вкраплениями орехов.

– Что это?

– Щербет. Попробуй, тебе понравится.

– А завтра вы мне принесете ухо слона? – как–то я смотрела передачу об американских индейцах и их пристрастиях в еде. Никаких безе и бланманже. Кукуруза, тыква и бобы. Все просто и сурово.

– Вера, девочка бредит…

– Нет. Я в полном сознании, – я перевела взгляд с одной соседки на другую. – «Ухо слона» – это традиционное блюдо индейцев. Жареная лепешка, политая медом. Ее наверняка любит Чингачгук…

– Ну, если тебе так хочется… – растерянно ответила сероглазая сестра.

– Кто такой Чингачгук? – спросила у нее темноглазая. – «Последний из Могикан»?

На диван запрыгнул Лямур и посмотрел на меня осуждающе.

Мне стало стыдно. Они стараются, ухаживают за мной, а я сижу и язвлю.

Я взяла с блюдца кусочек щербета и положила его на язык.

М–м–м, какая вкуснотища! Просто тает во рту.

– А–а–а–а–а!

– Ты чего кричишь?

– Падаю в зиндан.

– Все, уже прилетела.

Я твердо знаю: в мире должен быть порядок…

Я на это надеюсь. Робко. Иногда.

Авессалом Подводный. Отдельные мысли

Я обнимала за шею спасителя. Того самого халифа. Его загадочная улыбка волновала и заставляла чаще биться сердце.

– Почему ты меня спас?

– Я не люблю убивать женщин.

– Понятно. Кому–то халва, а кому–то… – я не успела закончить фразу, приготовившись произнести слово «секс», но может оно и к лучшему, потому что мой спаситель выбрал другое значение сладострастного искушения.

– Щербет? – подсказал он, неся меня по длинным переходам, где ветер раздувал парусами яркие ткани и доносил звуки тихой музыки. Искусный музыкант пощипывал струны неведомого инструмента, заставляя каждую нервную клеточку моего организма вибрировать в ответ.

– К чему эти игры с зинданом? Нельзя было не унижать меня при своих любовницах? Скрутили, поволокли…

– Бунт в гареме устроить хочешь, женщина? – улыбка подняла уголки его губ. Я смотрела и не могла насмотреться. На прямой нос, на красиво подстриженные усы и бороду. Ему очень шла эта густая, лишь обрамляющая четкую линию скул бородка. Как и кудри, что густой волной спускались на плечи. И плечи – такие широкие, мускулистые. – Во всем должен быть порядок, – его голос пленил и заставлял замирать. – Сегодня ночь Халимы, не надо ее расстраивать. Пусть думает, что меня отвлекли государственные дела, а не новая рабыня.

– Рабыня?

– Я твой господин. Забыла? Буду делать с тобой все, что захочу.

– А я буду отвечать «Слушаюсь и повинуюсь?», – улыбка предвкушения растянула мои губы. Ну, наконец–то! Долгожданная игра в доктора. Медицинские работники тоже не терпят возражений. Вам же не взбредет в голову сопротивляться, если ваш доктор скажет: «Раздевайтесь и ложитесь на кушетку».

Невысокое ложе остудило кожу прохладой шелка. Я сразу села, поджав под себя ноги. Халиф встал на колени и медленно, глядя мне в глаза, развязал узел своего халата, провел пальцами по моей скуле, отбросил влажные волосы, которые хлестнули спину холодными прядями, заставив поежиться.

Я почувствовала, как мои соски превратились в тугие горошины. Халиф опустил глаза и ласкающим взглядом прошелся по ним. Я выгнулась и втянула живот, чтобы предстать в лучшем свете.

– Ключева! А кто говорил, что не любит мужчин?

– Кирюсик?! – еще не обернулась, но уже знала, кому принадлежит этот голос.

– Кто такой Кирюсик? – халиф грозно блеснул очами.

Раздвигая шелковый занавес, с интересом разглядывая убранство в восточном стиле, в комнату вошел Кирилл Петрович. В штанах аdidas, в майке с трилистником и босиком.

Струна музыкального инструмента, оборвав мелодию, тонко дзынькнула.

– Э–э–э… познакомьтесь, – проблеяла я, натягивая на нагое тело халат халифа, – Мой босс. А это мой Господин, – я с любовью посмотрела на халифа. Но не увидела прежнего ласкового мужчину. Его лоб избороздили морщины недовольства, усы воинственно топорщились.