Планета битв - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Волков cтр.№ 24

Я снова усмехнулся. Дата… Последний раз питательная смесь и вода загружались в эти скафандры накануне катастрофы, стало быть, 31 августа 2204 года. Интересно, во что они превратились и как пахли, когда умельцы Шерхеля потрошили скафандры, убирая все лишнее? Впрочем, как уже отмечалось, никаких посторонних запахов я не почувствовал.

На штатных ВКС-ских скафандрах имеются аварийные затворы, «ушки», позволяющие извлечь из него человека в случае, если отказала вся электроника. Либо, в зависимости от обстоятельств, упаковать в скафандр. Именно с помощью этих «ушек» техники загерметизировали лючок-«горб», и я неуклюже двинулся к деревянной площадке, над которой висел бронзовый крюк-защелка крана. Кто-то вложил мне в правую руку камень, обмотанный тонким фалом, навесили тяжеленный пояс с грузилами, Жемчужников сунул в набедренный карман несколько фальшфейеров с блестящими головками, за пояс впихнул ту самую трубу.

– Ну, с Богом! – Лапин широко перекрестил меня, звякнул крюком, продевая его в кольцо-рым на шлеме. За карабин на «горбе» закрепили сплетенный из проводов, выдранных еще из нашего, Большого модуля, тросик. За этот тросик меня будут вытаскивать….

Затрещала лебедка, сматывая канат, и ноги мои оторвались от досок, повиснув в воздухе. Стрела начала опускаться, внизу поплыла посверкивающая гладь воды, а потом сквозь нее стала ясно различима туша Второго посадочного модуля. Я вдохнул, выдохнул, поднял руку, намереваясь опустить визор. Неожиданно стало очень страшно, так страшно, что я весь вспотел, а сердце зачастило, словно заячья лапка. Хотя почему неожиданно? С самого начала я знал, на что иду. Вот только вся авантюрность моей идеи дошла до меня только сейчас.

Я иду под воду. В скафандре без запаса воздуха. Один. Точнее, запас-то как раз есть, но весь он – то, что находится внутри скафандра. Должно хватить на две минуты. На этом и строился весь мой план. Две минуты – это очень немало. За это время можно черт-те что успеть сделать. При условии, само собой, что ты будешь именно делать это черт-те что, а не дышать, как загнанный прыгун, не трястись и не потеть.

Некоторое время я висел над точкой погружения, потом лебедка взвыла, и озеро резко приблизилось. С берега что-то кричали. Ботинки скафандра погрузились в воду. Пора. Некстати вспомнилась глуповатая поговорка из студенческих времен: «Перед смертью не надышишься». Хрен вам, еще как надышишься!

Вода дошла до пояса, потом поднялась до груди. Ее запах, сырой, гниловатый запах большого водоема, ударил мне в нос. Теперь точно пора. Я покрепче сжал камень с фалом и резко опустил визор, защелкнув кольцевой замок.

Все. Теперь у меня есть только тот воздух, который есть. Над головой раздался глухой стук – скафандр отцепили, и тут же я ухнул в прозрачную толщу, скользнул вниз и ощутил под ногами покатый корпус модуля. Вокруг танцевали ртутные смерчи воздушных пузырьков, несколько наиболее любопытных миног рванулись ко мне, тыкаясь закругленными мордами в ноги. На миног нельзя обращать внимания – времени нет. Нужно успокоиться и сделать то, что я должен сделать.

«Так! – мысленно произнес я, разворачиваясь. – Все нормально. Ходить могу. Дышать… дышу пока. Время идет. Нужно спуститься к носовой аппарели. Она приоткрыта. Как утверждал Иштван, на два с лишним, а то и на три метра. Шаг, другой, третий. Сколько уже прошло времени? Секунд пятнадцать. Или двадцать? Соберись, Клим, соберись! То, что ты делаешь, самое важное в твоей жизни. Ничего важнее еще не было…»

Я шел по «крыше» модуля, приближаясь к его «морде». Второй малый потому и назван малым, что существенно уступает в размерах нашему, Большому модулю. Но в любом случае это шестисотметровый белый брусок, и хвала всем богам, что он лежит носом к берегу, иначе пришлось бы строить плот и выходить в плавание по недружелюбным водам озера Скорби.

Поверхность пошла под уклон. Я увидел внизу таинственную зелень глубины и черный зев приоткрытой аппарели. Мне – туда. Страховочный трос натянулся. Я сейчас подобен альпинисту, спускающемуся по крутому склону. Ставлю ногу на широкий торец аппарели, сажусь. Дальше идти проще – поверхность аппарели покрыта технологическими выступами. Становится темно. Нащупываю фальшфейер, разбиваю колпачок о колено. Передо мной вспыхивает маленькое злое оранжевое солнце. Отвожу руку в сторону. В глазах пляшут пятна и темные полосы. Дурень! Мне же говорили – нельзя смотреть на фальшфейер, можно ослепнуть. Эти горящие в безвоздушном пространстве факелы используют спасатели, десантники, разведчики, техники. Иногда бывает, что в отсеках поврежденного спейсера нельзя включать электрические приборы освещения, чтобы не нарушить тонкие поля настройки приборов, и тогда на помощь людям приходит пиротехника из прошлого. Вот и нам она пригодилась.

Зрение мало-помалу возвращается. Кое-как пробую сориентироваться. Я нахожусь в погрузочном отсеке. Именно здесь погибли наши водолазы. Сотни миног извиваются вокруг меня, некоторые из них пробуют на вкус шипящее пламя. Как горит фальшфейер, я слышу даже сквозь скафандр, и это странным образом успокаивает. Обожженные миноги отваливаются в сторону, начинают нелепо дергаться – и тут же становятся жертвами своих товарок.

Дыхание. Нужно беречь дыхание. Из погрузочного отсека мой путь лежит вон в тот проем и по круговой галерее – к накопителю. Там мне будет нужно найти люк технологического коридора, маркированный красным кругом, и открыть его. Это программа-минимум на сегодня.

Черт, в груди словно засела тупая толстая спица. Я помню такие, бабушка вязала ими для меня шарфы, носки и варежки. Она говорила, что ребенок должен расти в натуральном. Давление воды обжимает скафандр. Если бы не ребра жесткости, я совсем бы не смог дышать. Вдох-выдох, вдох-выдох. Я и не думал, что круговая галерея окажется настолько длинной. Фальшфейер тухнет. Зажигаю следующий. Миноги клубятся со всех сторон, мешая смотреть и видеть. Смотреть и видеть – это разные вещи. Вот смотрю я на заполненный водой огромный корабль, а вижу, как тысячи людей, запертые в герметичных отсеках, в чашах гипносиума, умирали тут от удушья, умирали долго, мучительно, до последнего надеясь, что к ним придет помощь…

Ботинки скафандра вздымают с пола белесую муть. Хорошо, что ее не много и видимость отличная. Когда-то очень давно, еще на олд-мамми, школьником, я дайвировал на торфяных озерах. Вода там как крепкий кофе, в двух метрах уже ничего не видно.

Вхожу в накопитель. Это большое круглое помещение с десятками дверей, проемов, люков по стенам. Жемчужно блистают осветительные плафоны. На полу вижу какие-то предметы, покрытые тонким слоем все того же белесого налета, назначение и внешний вид которых сейчас трудно установить.

Модуль лег на дно озера под небольшим наклоном, и наверху, под потолком накопителя, колышется приличных размеров воздушный пузырь. Под ним, на полу, – груда мусора. И вдруг до меня доходит, что это – кости. Кости людей, четыре с лишним года назад не сумевших выбраться из модуля и до последнего боровшихся за жизнь здесь, в накопителе. Точно наяву я вижу, как они, цепляясь за стены содранными пальцами, рвались отсюда к свету, к воздуху, но раз за разом возвращались к этому воздушному пузырю, чтобы сделать вдох и вновь попытаться проплыть круговую галерею. У меня сдавливает горло, во рту появляется кислый привкус. Почему-то вспоминаются произведения древних писателей-мистиков – Лавкрафта, По, Шелли… В какой-то момент становится дико страшно, и холодный пот ползет по спине. С трудом успокаиваюсь. Надо торопиться. Где этот чертов красный круг?!