Моя несносная девчонка - читать онлайн книгу. Автор: Елена Рейн cтр.№ 5

— Не рассчитывай, что достанешь меня, и я выкину тебя за дверь.

«Я сама отлично выйду! Без посторонней помощи…» — подумала, так и представляя себе эту чудесную картину.

— Посмотрим. Жизнь… она непредсказуемая штука. Там видно будет.

Он усмехнулся и исчез за колонной, а я стояла и загадочно улыбалась. Что же… Война так война. Нужно пораньше закончить и основательно подготовиться.

Стучать было бесполезно. Никто меня не слышал. Пришлось открыть квартиру своим ключом.

Вошла и услышала грубый голос незнакомого мужчины:

— И вам хорошо, и мне. Только нужно к нотариусу заскочить, чтобы документы подписать. Он толковый, знает, что по чем. И я вас всем необходимым обеспечить буду, что вы уже поняли. Я ведь не жадный человек. Ну а вы оставляете мне квартиру.

Могла бы удивиться для приличия, но нет. От бати можно ждать чего угодно. Меня, случайно, не продал? Да нет, он ведь меня уже определил в тюрьму мотать срок.

— Эта квартира моя. Родители прописаны и проживают, прав никаких не имеют, — громко отчеканила, вламываясь в зал, вглядываясь в карие глаза наглого типа.

Зек, предположила. Весь в наколках, лысый и прокуренный. По возрасту примерно за сорок пять. И как-то нервно рукой дергал за столом, дергая вилку в разные стороны.

На мою речь мужчина поднялся со стула и начал лениво оценивать меня.

— Слышь, подруга, ты бы мотала отсюда. Один звонок мусорам и тебе не понравится расклад.

— Давайте. Чего ждать, когда есть желание? Я как раз жалобу оставлю, что вы занимаете мошенничеством, желая оттяпать у меня квартиру.

— Ты не так поняла, деваха. Сопливая еще.

— Проблем со слухом у меня нет, как и со здоровьем, но спасибо.

— Зато с ментами есть. А я не шутил, один вот звоночек…

— И я не шутила. Мне полиции больше нечего бояться, а вот заявление можно оставить на тот случай, если решите прибрать чужое. Если уж со мной что случится, чтобы шли правильно по следу… — сообщила, загадочно улыбаясь.

— Что?! — гость повернулся к моему отцу, до такой степени пьяного и побитого, что невольно скривилась. Опять вляпался.

Да что за наказание такое?

— Да она врет, — промычал он, махая на меня рукой. — Приходили за ней вчера.

— Это вчера, а сегодня новый день. И я не вру: это моя квартира и мне очень не нравится, когда в ней чужие.

— Да за решеткой она… будет. Куда ей… Тачка богача в хлам… — хрипел кое-как батя, уткнувшись лбом в стол с закрытыми глазами. Почти спал. Скоро упадет на пол.

Мужчина продолжал сканировать меня, что-то прикидывая в голове. Особенно настораживало, когда он злобно скривился. Очень страшно выходило.

— Прошу вас уйти, — повторила я, проклиная все на свете. От этого уйти будет сложнее…

— А ты, я смотрю, ничего так.

Стало не по себе от его слов и от его грязного липкого взгляда. Но судьба научила с такими людьми быть осторожной. Тем более подвыпивший. Прирезать может. С паяными лучше вежливо и по делу. Они невменяемы, алкоголь затуманивает разум. А этот еще и опасный.

— Если не уйдете, я вынуждена буду звонить в полицию.

— И что? Что потом, кукла?

— А вы себя на мое место поставьте. Порадовались бы?

— Смотрю не робкого десятка, да? Ну что же… сильно не зазнавайся. Сегодня у тебя есть все, а завтра… ничего.

Не сказал, а пообещал. И видела, что может и хочет.

Гнида.

— Уходите.

— Да уйду я. Уйду, — грубо рявкнул и пошел на выход, на секунду останавливаясь, чтобы посмотреть мне в глаза.

Не двигалась, не отворачивалась, просто смотрела. Ждала, когда он свалит, и желательно без резких движений в мою сторону.

— Еще увидимся, — услышала и поняла, что проблем у меня стало больше. И все по одной причине — батя.

Вспомнишь, оно и сплывет. Послышалось бурчание, а затем возмущенный рев:

— Ты куда? А как же помощь? Ты же обещал.

Мужчина как-то истерично засмеялся. Он небрежно вытащил из кармана брюк набитый кошелек и вытащил несколько красных купюр. Некоторое время стоял, а затем бросил на пол.

— Не боись, я слов на ветер не бросаю.

Сказал не ему, а мне. Я так расценивала.

Ушел он тихо, спокойно. И дверь нормально прикрыл. Я же стояла с какой-то непонятной обреченностью. В груди сжималось сердце от поганого предчувствия.

Вроде молодая, но людей я всяких видела. И хоть дед учил, но иногда учишься только на своих ошибках. Сейчас я допустила где-то ошибку. И вроде не оскорбила, но все же он не отступится. У него планы на мою квартиру. Будет думать.

Стальнов собирал дрожащими руками купюры и заталкивал их в карманы, но у него не получалось. Выпадали.

Как же он мне был противен.

Проклятье!

— Кто ты такой, чтобы мою квартиру отдавать? — спросила с рычанием, желая его выкинуть. Но это бессмысленно, мать вновь его притащит, а перед этим изведет обидами и словами.

— Да ты… да ты… теперь… того, ага, сядешь, — промямлил он, наконец засунув деньги в карман. Справился, чему был рад, поэтому улыбался во весь рот, показывая гнилые зубы.

Вот. У всех отцы как отцы, а мне даже стыдно его так звать. Не понимала, что вот в ЭТОМ ЧУДОВИЩЕ такого хорошего нашла мать? Ну что? Она ведь его боготворила.

— Я не «того», уладила вопрос. Так что… — меня трясло, — пошел вон!

— Настя! — подала слабый, но недовольный голос мать, сидя на диване, странно скрутившись.

Нахмурилась. Странно как-то сидела и еще шалью укрылась. Тут так душно, дышать нельзя, а она с головы до ног укрылась. Повела головой и медленно поплелась к ней.

— Настя… — мать выставила руку, желая сказать, но ей было тяжело. Она часто задыхалась, когда быстро говорила. Ей нужно медленно и с расстановкой.

В глаза бросился красный след на щеке. Такой же я Орлову вчера влепила, только сильнее. Сегодня он был под штукатуркой, но я точно видела отличный фингал. А тут… совсем недавно.

Мразь. Опять ударил.

Потянулась к ее шали, желая содрать, чтобы посмотреть, что еще есть, но тонкие пальцы матери оттолкнули мою руку.

— Оставь меня!

— Покажи!

— Не твое дело, а наше, — сдавленно выкрикнула и отвернулась. — И ты… не должна была выгонять Алексея.

Закрыла глаза на мгновение, заставляя себя молчать. Я же хотела, чтобы она меня выслушала, но если взорвусь, она расплачется и не будет неделю говорить со мной, словно я самый злейший враг. Молча прошла к другому концу дивана и села.