Ложь в твоем поцелуе - читать онлайн книгу. Автор: Ким Нина Окер cтр.№ 79

Примерно в тридцати сантиметрах от меня Кево останавливается. Его лицо раскраснелось, как и мое, глаза блестят так ярко, как я еще никогда не видела.

– Мир? – спрашивает он, протягивая мне руку.

Быстро прикидываю, не ловушка ли это. Но его силы не такие атакующие, как мои. Прежде чем Кево успеет что-то сообразить, я уже отберу у него энергию. Когда я протягиваю навстречу его руке свою и наши пальцы касаются друг друга, меня пронзает короткая вспышка, как от удара электрическим током. Сердце начинает биться быстрее, но я заставляю себя ответить на взгляд Кево как можно равнодушнее.

– По-моему, один-ноль в мою пользу.

Уголок его рта приподнимается.

– Готов взять реванш.

Всю оставшуюся дорогу мы болтаем о пустяках. Кево рассказывает о доме, в котором вырос, и о нескольких друзьях, тоже из числа повстанцев. Я говорю о школе, об Эмме, о двух саламандрах, которых нашла в детстве и хотела держать у себя в комнате в качестве домашних животных, пока они обе не сбежали от меня. Вспоминая о том, как Мэрта неделями носилась по всему дому в поисках моих несостоявшихся питомцев, я невольно улыбаюсь.

Когда мы приближаемся к Гетеборгу, Кево начинает игру «вопрос – ответ». Уверена, он пытается меня отвлечь. Снежная битва и непринужденное настроение в машине на какое-то время отодвинули мысли о реальности на второй план, но ужас нападения на пристани до сих пор пробирает меня до костей. И приближение к большому городу с каждым новым метром заставляет меня нервничать все сильнее.

На секунду задумавшись, Кево серьезно смотрит на меня:

– Кино или бильярд?

– Бильярд, – уверенно говорю я.

– Кофе или чай?

– Точно кофе.

– Согласен, – усмехается Кево. – Русалки или единороги?

– Единороги. – Я слегка колеблюсь. – А ты знаешь, что на самом деле русалки должны быть толстыми, лысыми и белыми?

Он в растерянности смотрит на меня:

– Что?

– Ну, – с серьезным видом начинаю я, – в воде волосы особо не нужны. Нет ни одного постоянно живущего в воде животного, у которого есть мех, ведь так? Так что если бы русалки существовали, они были бы лысыми. Темная кожа нужна для того, обеспечивать защиту от ультрафиолетовых лучей. Но поскольку ультрафиолетовые лучи плохо проникают на глубину, кожа русалок должна быть очень светлой. Если, конечно, предположить, что русалка – своего рода человек. Если же они – животные, то тогда вообще должны быть какого-нибудь яркого цвета. И у них должен быть толстый слой жира, предохраняющий от холода. Чтобы они не мерзли. Как у китов. Значит, они должны быть белыми, толстыми и лысыми.

Я поднимаю голову и встречаю взгляд Кево. Он выглядит настолько травмированным, что я не могу не рассмеяться.

– Представь себе, – говорю я, от души смеясь. – Просто представь себе это.

Кево резко встряхивает головой.

– Не могу поверить, что ты так много думала об этом.

– Бесполезное времяпрепровождение в самой его чистейшей и прекрасной форме, друг мой.

– Ну вот, Зимняя девушка, ты окончательно испортила игру.

Ухмыльнувшись, я откидываюсь на спинку сиденья и снова смотрю в окно. Бесплодный снежный пейзаж тем временем сменился цивилизацией. Дом Катарины находится на окраине Гетеборга, так что в сам город нам въезжать не нужно. И мне это очень даже по душе. С тех пор как члены моей семьи подстерегли нас в порту, одна только мысль о большой толпе людей заставляет меня слегка нервничать.

Спустя двадцать минут мы проезжаем через очень малонаселенный жилой район. Он представляет собой странное сочетание великолепных вилл в стиле ампир, классических таунхаусов и типичных шведских домиков на одну семью. Перед одним из них Кево наконец и останавливается. Пока он заглушает двигатель, я слегка отклоняюсь в сторону и осматриваю дом. Он по-настоящему красив. Обшитый темно-красными деревянными панелями, он смотрит на улицу окнами в белых рамах. На небольшой веранде, тоже из окрашенного в белый цвет дерева, стоят садовые качели с навесом.

– Это дом твоей сестры? – удивленно спрашиваю я. – А выглядит так, словно на этих качелях каждый вечер сидит какая-то бабуля и вяжет внукам носки.

Смеясь, Кево вылезает из машины и обходит ее вокруг, чтобы открыть мне дверь. Со стороны он кажется расслабленным и веселым, но я замечаю взгляды, которыми он внимательно осматривает местность. И я испытываю чувство благодарности за то, что Кево стремится хотя бы сохранить видимость. Возможно, таким образом он пытается меня успокоить, но, к сожалению, я слишком хорошо осведомлена об опасности. Это не только сезонные Дома и повстанцы. Есть хорошие повстанцы и плохие повстанцы: те, кто просит меня о помощи, и те, кто хочет заставить меня сделать это.

Дрожа, я выхожу из машины и рефлекторно запахиваю куртку плотнее. Здесь чертовски холодно. Ветер дует так сильно, что я едва не цепляюсь за машину, чтобы меня не сдуло. Если так будет продолжаться и дальше, то до утра нас полностью засыплет снегом.

– Ну, идем. – Кево берет меня за руку, и я автоматически переплетаю свои пальцы с его. Пока мы поднимаемся по обледенелой лестнице на крыльцо, я снова вспоминаю о нашем поцелуе в хижине. Интересно, сожалеет ли он об этом? Или, может, боится, что я снова могу высосать из него энергию. С того вечера Кево больше не пытался меня поцеловать, хотя особенно подходящего случая для этого до сих пор так и не представилось.

Я почему-то думала, что мы позвоним или постучим, но Кево просто входит в дом, словно он здесь живет. Что, возможно, даже соответствует истине, ведь у него, похоже, нет настоящего дома. Места, где лежат все его вещи, где он чистит зубы по вечерам и ложится спать, когда не занят разжиганием революции или предотвращением грядущей войны.

Внутри Кево тянет меня прямо по узкому коридору через широкий арочный проем в гостиную. Посреди у стеклянного журнального столика расположены две небольшие софы, две из четырех стен занимают книжные шкафы, повсюду стоят комнатные растения. Здесь красиво и уютно, но это не то, чего я ожидала от Катарины. Она сидит на одном из диванов и лишь на мгновение поднимает глаза, когда мы входим. Никаких приветствий, объятий или чего-то подобного. Вместо этого девушка молча указывает на телевизор, висящий на противоположной стене.

– В чем дело? – спрашиваю я, когда Кево тянет меня на свободный диван.

– Слушай, – косится на меня Катарина.

От такой очевидной радости нашего воссоединения я на миг закатываю глаза, но потом все же перевожу взгляд на телевизор. Транслируют американские новости, и я с первого взгляда понимаю, о чем идет речь.

Нью-Йорк замерзает. В прямом смысле этого слова. На фотографиях, снятых с вертолета, летящего над городом, в прямом эфире показывают здания, улицы и автомобили, полностью покрытые льдом. Озеро в Центральном парке замерзло, да и сам центр города выглядит не лучше.