Со мной так нельзя!: каким бывает насилие и как его распознать - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Морозова cтр.№ 19

Женщина подвергает себя бесконечным самопроверкам, сомневается в своих чувствах, в своём психическом здоровье. Ей внушают, что она плохая, ненормальная, что она-то и есть насильник в семье. И вуаля – женщина начинает в это верить. Чем дальше, тем сильнее абьюзер разрушает уверенность жертвы в том, что она имеет право на свою точку зрения. Отныне реальность для неё будет формировать он.

«ЧТО-ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?» Существует особый тип разговора, который, собственно, трудно назвать таковым, потому что один из собеседников преследует цель не услышать другого, а измотать, вынудить сознаться в чём угодно и повергнуть в отчаяние. Предпосылки: у абьюзера плохое настроение или, наоборот, слишком хорошее… В общем, он намерен заняться любимым делом. И начинается всё с какой-нибудь мелочи. Например, представим такой диалог между абьюзером и его партнёршей.

Этот диалог – пример циклического разговора. Назван он так потому, что абьюзер может сколько угодно ходить по кругу, подбирая всё новые и новые обвинения в адрес партнёрши, нанося словесные удары по всем её уязвимым местам. Его ни в чём невозможно убедить, потому что он не хочет убеждаться, получая удовольствие от процесса, который для противоположной стороны чрезвычайно мучителен.

Что происходит с женщиной в процессе циклического разговора? Прежде всего, жертва думает, что сказала что-то неправильное. И именно это послужило триггером для её любимого и любящего (как она уверена) мужчины. Потом несчастная считает, что недостаточно хорошо излагает свою точку зрения, пытается объяснять лучше, но под воздействием уводящих в сторону реплик абьюзера всё сильнее запутывается, из-за чего ещё больше кажется себе глупой и беспомощной. Наконец, она просто чувствует себя так, словно её избивают словами, и мечтает только о том, чтобы это прекратилось. Часто мучитель выбирает для циклических разговоров ночное время, и женщина после бессонной ночи напрочь лишена сил и бодрости, тогда как её «любимый» полон энергии.

«ТЫ ДЛЯ МЕНЯ ПУСТОЕ МЕСТО». Домашний тиран наказывает женщину тем, что объявляет ей бойкот: молчит, не реагирует на попытки заговорить с ним, ведёт себя так, будто перед ним пустое место. Кажется, этот вид психологического насилия противоположен предыдущему. На первый взгляд, в нём нет ничего страшного, но на самом деле он тоже разрушителен. Он несёт послание: «Тебя нет. Ты вообще не существуешь. Я вычёркиваю тебя из жизни».

Конечно, всем нам время от времени бывает необходимо побыть в одиночестве. И если один человек говорит: «Слушай, сегодня у меня был трудный день, пойду посижу в комнате, пожалуйста, не трогай меня», – а другой уважает его решение, это нормально. Но когда один член семьи ходит с каменным лицом, показывая, что ужасно обижен или рассержен, а другой пытается догадаться, в чём он провинился и как должен искупить свою вину, – это насилие. Звенящая тишина в доме становится вдвое страшнее, потому что в любой момент её может прервать вспышка гнева, крик, обвинения.

«МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО ТАМ ТЕБЕ НУЖНО». Пренебрежение потребностями другого человека необязательно проявляется в демонстративном молчании; равнодушие, которое убивает, может выглядеть и по-другому. Жена сидит рядом с больным ребёнком, не имея возможности выйти из дома, а муж снова забыл купить лекарство… в холодильнике не осталось продуктов, беременная и безработная женщина выпрашивает у партнёра деньги на питание… Требуются средства на срочную операцию, а он тратит весь неприкосновенный запас на своё дорогостоящее хобби… Если вы сталкивались с такими ситуациями, знайте, что эта форма насилия носит название «неглект». Бывает, что неглектом занимаются один или оба родителя в отношении потребностей ребёнка, вплоть до того, что органы опеки вынуждены изъять его из семьи.

Неглектерами в отношении своих жён были некоторые известные мужчины, признанные столпы морали. Например, Лев Толстой пренебрегал здоровьем Софьи Андреевны, которое было подорвано многочисленными родами, и не делал ничего, чтобы предохранить её от новой беременности (как явствует даже из «Крейцеровой сонаты», кое-какие средства для этого имелись в тогдашней медицине, но Толстой считал, что это противоестественно и отвратительно). Когда же ей потребовалось срочно удалить гнойную кисту, чтобы избежать развития абсцесса, хирург Снегирёв услышал от великого русского писателя такие слова: «Я против вмешательства, которое, по моему мнению, нарушает величие и торжественность великого акта смерти».