Раунд 1. Любовный нокаут - читать онлайн книгу. Автор: Кэти Эванс cтр.№ 79

– Он пришел в себя, – сказал мне Райли, выглянув из палаты.

Я вскочила, швырнула пакетик арахиса на пустой соседний стул и побежала по коридору, чтобы нерешительно замереть перед дверью в палату. Я боялась его увидеть. Боялась того, что собиралась ему сказать.

Я много думала в эти дни. Собственно, это все, что мне оставалось делать. Но от всех моих мыслей ничего не осталось в голове, едва только я переступила порог. Глубокая, черная тоска переполнила меня, когда я повернулась к кровати. Мне даже показалось, что у меня все онемело внутри и я не смогу сделать ни шагу, но потом поняла, что это не так. Я медленно направилась к Ремингтону, мой взгляд был прикован к месту, на котором, кажется, сосредоточился весь мой мир. Я подошла и увидела его. Глаза открыты. Мне в этот момент было все равно, какого они цвета. Он все еще Ремингтон Тейт, человек, которого я любила.

С ним все будет в порядке, а со мной – уже нет. И я не думала, что когда-нибудь что-то изменится в моей жизни к лучшему.

Из моих глаз хлынули слезы, внезапно в голове прояснилось: я вспомнила все, что хотела сказать. Мне нужно было выразить так много всего, что я просто стояла посреди комнаты, разрывая себе сердце. Мой голос звучал сердито, но слова сквозь рыдания едва ли можно было разобрать.

– Как ты мог заставлять меня смотреть на это… как ты мог стоять на ринге и заставлять меня смотреть на то, как он убивает тебя! Разбивает твои кости! Твое лицо! Ты… был… моим! Моим… Я бы все сделала, чтобы… чтобы… удержать тебя… Как ты посмел позволить сломать себя! Как ты посмел сломать меня!

Его глаза тоже покраснели, и я знала, что должна умолкнуть, потому что он еще не мог говорить. Но плотина прорвалась, и я уже не могла остановить этот поток, просто не могла.

– Все, чего я хотела, – это помочь моей сестре, а не втягивать тебя в неприятности. А еще я хотела защитить тебя, заботиться о тебе, быть рядом с тобой. Я хотела остаться с тобой, пока ты не устанешь от меня и не перестанешь во мне нуждаться. Я хотела, чтобы ты любил меня, потому что я… я… о боже! Но ты… я… больше так не могу. Мне было тяжело смотреть, как ты бьешься на ринге, но смотреть, как ты совершаешь самоубийство… Я не могу и не буду больше этого делать, Ремингтон!

Он страдальчески замычал, попытался пошевелить загипсованной рукой, а в его покрасневших глазах горел такой мучительный протест, что это разрывало меня на части.

Я больше не могла выносить его взгляд, терзающий меня.

Горячие слезы продолжали стекать по моим щекам, когда я порывисто бросилась к нему. Я наклонилась над ним, взяла ладонями его здоровую руку и, поднеся к губам, принялась покрывать лихорадочными поцелуями разбитые костяшки пальцев, обильно поливая их солеными слезами. Я не могла остановиться, потому что сейчас могла целовать эти руки в самый последний раз, и это было… невыносимо больно.

Он застонал, неловко положил руку на мой затылок и попытался погладить меня по волосам. В горле у него торчала трубка, он не мог говорить, но когда я вытерла слезы и посмотрела на него, то увидела, что его глаза кричали мне что-то такое, что я уже не в состоянии была вынести. Я выпрямилась, отстранившись, и подумала, что Мел права, называя меня трусихой. Но Ремингтон уцепился за мою руку и никак не желал ее выпускать. Я не хотела этого, мне это было не нужно и невыносимо. Я с силой вырвала руку, но просто так уйти не смогла. Я наклонилась и поцеловала его в лоб на прощание, вложив в свой поцелуй все свои чувства и надеясь, что он поймет меня правильно. Он хрипло замычал, заворочался, попытался вырвать трубку из горла, и приборы заверещали, когда он принялся обрывать все подключенные к его телу провода и катетеры.

– Реми, не надо, не надо! – умоляюще бормотала я. Но он, словно не слыша и гневно рыча, начал дергаться еще ожесточеннее, и тогда я бросилась к двери и принялась звать: – Сестра! Пожалуйста! Кто-нибудь!

В палату вбежала медсестра со шприцем, и когда она впрыснула что-то в капельницу с лекарственной смесью, я почувствовала невыразимую боль. Мне показалось, я больше уже ничего не чувствую, кроме этого сгустка боли, который стал мной. Я не могла поверить, что собираюсь сделать это с ним, что я такая же трусливая, такая же малодушная и бесполезная, как и многие другие. Но когда я уже подошла к двери и оглянулась, а медсестра уложила Ремингтона, поправила респиратор и он начал успокаиваться и расслабляться, я улыбнулась ему в ответ на его отчаянный взгляд. Ненавидя себя за свою фальшивую дрожащую улыбку, я ушла, оставив его навсегда.

Мне невыносимо было думать, что, когда он проснется и глаза его снова станут голубыми, то может не вспомнить, что я говорила, или где была, или что со мной случилось. Но я просто не могла остаться.

Я нашла Райли в кафетерии и показала ему конверт, который несколько дней назад купила у одной из медсестер.

– Я ухожу, Райли. Мой контракт закончился несколько дней назад. Просто… попрощайся с Питом и, пожалуйста… – я протянула ему конверт с именем Ремингтона, отметив, как сильно дрожит моя рука, – отдай это ему, когда… его глаза снова будут голубыми.

Тем же вечером я улетела в Сиэтл. Сидя в самолете, безвольно откинувшись на спинку сиденья, чувствуя себя такой же тяжелой и пустой, как заброшенное здание, и глядя невидящим взглядом в окно, я гадала, пришел ли Реми в себя и читает ли мое письмо. Я тысячу раз мысленно прокручивала то, что написала, и тысячу раз перечитывала, когда писала его на третью ночь в больнице, когда уже точно решила, что не останусь с ним.