Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды» - читать онлайн книгу. Автор: Филип Пулман cтр.№ 32

– Ой, помолчи, Джим, – сказала Салли. – Это же серьезно. Продолжайте, мистер Бедвелл.

– Не думаю, что твой копеечный журнал знает про них и половину того, что знаю я, мой мальчик. Жуткие убийства, мучительные смерти, изощренные пытки – я предпочел бы попасть в лапы испанской инквизиции, чем в логово «Триад».

– Но какое же все это имеет отношение к «Локхарту и Шелби»? – спросила Салли.

– Поговаривали, что фирма – ее агенты и директора – была тесно связана, даже предана одному из этих обществ. Что она была под контролем его главарей.

– Что? – закричал Фредерик.

– Неужели все? – потрясенно спросила Салли. – Даже человек по имени Хендрик ван Иден? Отец говорил, ему можно верить.

– Я его не знаю, мисс Локхарт. Там были сотни агентов, и, в конце концов, то, о чем я говорю, – только слухи. Вполне возможно, ваш отец был прав.

– Что случилось, когда он сел на корабль?

– Ну, прежде всего потерялся груз. Мистер Локхарт появился на борту неожиданно. У него был слуга – малаец по имени Перак. Никогда не покидал его. Как бы то ни было, мы должны были принять на борт груз китайских тканей, но что-то там не получилось. Потом нам был дан приказ выходить с одним только балластом в трюме – но и его отменили. Под конец мы переместились к другому причалу и приняли на борт груз марганца. В порту мы пробыли где-то около недели.

– А кто давал приказы? – спросил Фредерик. – Мистер Локхарт?

– Нет. Местный агент. Мистер Локхарт был очень зол и носился туда-сюда между гаванью и конторой как угорелый. Его-то не в чем винить; мне очень не нравились эти неуловимые грузы – как-то это было несерьезно и подозрительно. Да и ему тоже, само собой. Мудрено было не заметить. На этой-то сумасшедшей неделе мы и разговорились. Перак вел записи: он был клерком, как сказал мистер Локхарт.

В конце концов мы отплыли из Сингапура 28 июня, намереваясь прибыть в Шанхай с этим самым грузом марганца. Миновал день, и вечером мы увидели черную джонку.

Вообще говоря, эти моря так и кишат кораблями, и джонок там пруд пруди, но эта как-то мне не понравилась. Она высилась над водой, сама черная и с черными парусами, и никого на палубе, но было ясно, что за нами наблюдали. Она маячила у нас на траверзе два дня и две ночи; мы с легкостью могли ее обогнать, идя галсами, – джонка на это не способна, – но самое поразительное, что мы этого почему-то не делали.

Похоже, капитан намеренно валял дурака. Мистер Локхарт не был моряком, иначе он бы сразу увидел, что мы и не думаем идти с той скоростью, с какой могли бы, а капитан, его звали Картрайт, как я теперь понимаю, старался не допустить меня общаться с мистером Локхартом. Впрочем, тот большую часть времени проводил в его каюте со своими бухгалтерскими книгами.

Это было очень странное время. Мы отдрейфовывали все дальше и дальше от морских путей, пока мало-помалу вся работа на борту не сошла на нет… Я приставал к капитану, но он только отмахивался от меня. Матросы лежали себе в теньке, а проклятая джонка и не думала отвязываться от нас. Мы вяло ползли по воде… И я чувствовал, что понемногу схожу с ума.

На вторую ночь это началось.

Я стоял на ночной вахте. Близился рассвет; матрос по имени Хардинг был за штурвалом, и эта чертова джонка все еще тащилась в темноте по левому борту от нас. Ночь была светлой. Луны не было, но звезды… Если вы их видели в Англии, значит, вы не видели их вовсе. Они не поблескивали – они блистали в небе яркими лампадами, а море… море просто трепетало, как живое, и фосфоресцировало… Волны, разрезаемые форштевнем, и дорожка за кормой искрились миллионами белых вспышек, а море по бортам корабля кипело и переливалось – таинственные рыбы всплывали из бездны, какие-то мерцающие медузы или каракатицы светились в воде, возникали и тотчас пропадали влажные вихри и водовороты глубинных огней… Такая ночь выпадает раз или два в жизни – незабываемое, захватывающее дух зрелище! И единственным темным пятном во всем этом сверкании была джонка. У них там был только фонарь, раскачивавшийся на топмачте, а весь контур судна был непроглядно черен – черен, словно вырезанные из черной бумаги фигуры в театре теней.

И тут Хардинг, рулевой, сказал мне: «Мистер Бедвелл, там кто-то возится возле левого борта».

Я подошел к лееру, стараясь не произвести ни звука, и действительно по левому борту увидел человека – он как раз перелезал через него, чтобы соскочить в шлюпку, поджидавшую его внизу. Я чуть было не поднял тревогу, но в свете звезд я узнал его. Это был капитан.

Я велел Хардингу стоять на месте, а сам помчался вниз, к каюте мистера Локхарта. Она была заперта – и не было никакого ответа, сколько я ни стучал, так что я попросту вышиб дверь и увидел…

Бедвелл остановился и взглянул на Салли.

– Простите, мисс. Он был заколот.

Салли почувствовала смертельную муку, сжавшую ее грудь, и слезы застлали ей глаза. Но она только гневно тряхнула головой.

– Продолжайте, – велела она. – Не останавливайтесь.

– Каюта была перевернута вверх дном. Все его бумаги были разбросаны по полу, койка разворошена, дорожный сундук опрокинут. И капитан, только что покинувший корабль, и джонка неподалеку… Я чуть было не бросился будить команду, как вдруг услышал стон.

Он был еще жив. Он шевельнулся, и я постарался немного приподнять его, но он покачал головой.

«Кто это сделал, мистер Локхарт?» – спросил я.

Он что-то сказал, я не расслышал, но тут он внятно произнес два слова, и кровь остановилась во мне.

«Ай Линь, – сказал он. – Черная джонка – его корабль. Капитан…»

Он остановился, чтобы перевести дыхание и собраться с силами. А мысли в моей голове тем временем обгоняли одна другую. Ай Линь… Если это его корабль, мы погибли. Ибо Ай Линь был самым жестоким, необузданным и кровожадным пиратом во всем Южно-Китайском море. Я никогда не слышал, чтобы его имя произносили без дрожи.

Тут мистер Локхарт снова заговорил: «Найдите мою дочь, Бедвелл. Мою дочь Салли. Скажите ей, что произошло…» Вы уж простите меня, мисс Локхарт, дальше я что-то не разобрал или просто не расслышал… Но потом он ясно сказал: «Передайте ей: пусть держит порох сухим». Это я запомнил точно. Так он сказал и умер.

Лицо Салли покрылось потом. Эти слова – «держи свой порох сухим» – отец всегда говаривал ей, когда уходил из дому, и вот теперь он ушел навсегда.

– Все в порядке, – сказала она. – Я слушаю. Расскажите мне все. А если я заплачу, не обращайте внимания. Продолжайте.

– Я так понял, он успел надиктовать письмо слуге. Но не думаю, что оно дошло.

– Оно дошло. С него-то все и началось.

Бедвелл потер бровь. Заметив, что его рюмка опять пуста, Фредерик выплеснул туда остатки бренди.

– Спасибо. О чем это я… Ну и вот. Вслед за этим над моей головой раздался странный шум, вроде шороха огромных дождевых капель. Только это был не дождь – это был стук босых пяток по палубе, и в следующую секунду до меня донесся жуткий вопль Хардинга. А затем – треск ломаемого дерева…