Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды» - читать онлайн книгу. Автор: Филип Пулман cтр.№ 120

Дизайнеры и инженеры «Полярной звезды» нашли себе работу в других компаниях. Кто-то пошел работать на «Армстронга и Викерса», известных производителей вооружений, но чертежи саморегулятора Хопкинсона они с собой не взяли. Поговаривали, что кто-то проник на фабрику и уничтожил всю документацию по этому проекту. Сам производственный комплекс открылся вновь – в качестве кооперативной велосипедной мануфактуры, но преуспеть ей не удалось, так как у работников банально не хватило капиталов. Производство снова продали, и оно вернулось к изготовлению паровозов, на чем и преуспело.

Как только Джим смог встать, он похромал с палкой наружу, нашел омнибус на Стретем и отправился с визитом к Нелли Бадд.

Она уже оправилась после нападения – не без помощи сестры, Джесси, – хотя выглядела теперь гораздо худее и растеряла добрую часть прежней жизнерадостности. При виде нее, Джим похвалил себя за каждый тумак, отвешенный Саквиллю и Харрису. Джесси вернулась на север, сказала Нелли, а она сама собирается распродать здешнее имущество и тоже последовать за ней. Со своими разногласиями они, в общем, разобрались. В любом случае она уже подустала от этих медиумских игрищ. Надо будет совсем выздороветь, а там они с сестрой сделают номер с чтением мыслей и будут опять колесить по мюзик-холлам. Джим сказал, чтобы они вели себя поаккуратнее.

Шло время.

Постепенно Салли осознала, как тонко и многослойно на самом деле работает мироздание: что ничего не бывает просто и ясно… и что все причудливым образом окрашено иронией.

Взять хотя бы Изабель Мередит. Два существа, которых Салли любила больше всего на свете, Чака и Фредерик, оба отдали за нее жизнь. У Салли были все основания сопротивляться этим воспоминаниям, но она не стала. Все, что она чувствовала по этому поводу, была жалость.

Или вот фотография. За долгие годы Фредерик сделал несколько портретов Джима, гораздо больше – Салли, и, разумеется, ни одного – себя самого. Уэбстер тоже не помнил, чтобы он хоть раз оказался в объективе. Фред жил в окружении камер, линз, пластин, эмульсий, и никто так ни разу и не запечатлел это живое смеющееся лицо. Даже рисунка ни одного не нашлось.

И, наконец, она сама – и это уже самая большая ирония из всех. У нее просто слов не хватало, чтобы выразить свое к ней отношение, но она знала, что скоро так или иначе придется.

А в конце апреля Чарльз Бертрам вдруг объявил, что у него есть для них всех сюрприз. Стояло воскресенье, свежее, теплое, солнечное; он повез их в Твикенхэм в легкой коляске, из тех, у которых еще купе для собак под сиденьями, и наотрез отказался говорить, куда.

– Сами все увидите, когда мы прибудем на место, – вот и все, что он сказал.

На месте оказался большой пустой дом с обширным заросшим садом. Сам дом был покрыт осыпающейся лепниной, но пропорциями обладал отменными, да и окна все сохранились. Усадьбе лет семьдесят, сообщил он, тут сухо, чисто и водятся привидения.

– Владелец – богатый пивовар, – пояснил Чарльз, отпирая ворота. – Готов сдать по любой цене, какую мы предложим. В коридорах наверху гуляет Белая леди. Совершенно безвредная, но людям не нравится. Так… а теперь, если вы изволите пройти сюда, леди и джентльмены…

Он распахнул двойные двери в залитую солнцем комнату, выходящую в сад: там стоял накрытый к обеду стол с холодным фазаном, салатом, вином и фруктами.

– Черт тебя побери, Чарли! – выразился Джим. – Вот это, я понимаю, сюрприз. Отлично состряпано.

– Первый класс, Чарльз, – одобрил Уэбстер.

– Я послал вперед лакея со всем необходимым, – скромно объяснил тот. – Салли?

Он пододвинул ей кресло.

– Что, прямо настоящие привидения? – полюбопытствовала она, садясь.

– Так говорит хозяин. Он не стал ничего скрывать – наверно, уже отказался от мысли сдать дом. Но вы посмотрите, сколько тут места!

Он откупорил вино.

Уэбстер разглядывал участок в окно.

– Это вон там не плодовый ли сад? – спросил он. – А на лужайке как раз достаточно места для… Интересно…

– …для рельсов, – сказал Чарльз. – Параллельно стене, вон там. Видите?

– Да, идеальное место, – отозвался Уэбстер, глядя, куда ему показывали. – Их можно будет проложить совсем плоско… да и солнце как раз светит с нужной стороны.

– Застеклим эту часть сверху, – сказал Чарльз, – и тогда сможем снимать в любую погоду. А за конюшней еще много места – я вам покажу после обеда. Места, чтобы построить приличную студию, и мастерскую к ней. Учтите, я намерен нанять плотника на полный рабочий день.

– Ты сказал, рента невысока? – уточнила Салли.

– Цифры у меня все здесь. Люди обычно не хотят привидений ни за какую цену.

– Наверняка Белая леди скучает, бедняжка, – вставил Джим. – Вот мы и приставим ее к делу.

– Салли, – сказал Чарльз после ланча. – У меня для тебя кое-что есть. Возможно, время сейчас не самое подходящее, но уж так получилось. Нашел позавчера. Думаю, она для тебя.

Он достал из кармана конверт.

– Сделал месяца три-четыре назад. Мы как раз купили новую линзу для «Фогтлендера», а пробовать ее было больше не на ком, вот я и поставил Фредерика…

Салли открыла конверт – там была она…

Ростовая фотография, на удивление четкая и резкая, со всем теплом и жизнью, какие только Чарльз, кроме Уэбстера, мог уловить и запечатлеть в модели. На картинке стоял Фредерик – живой, смеющийся, напряженный. Это было настоящее чудо.

От слез у нее перехватило дыхание, но она обвила руками шею Чарльза и поцеловала его взамен слов.

– Спасибо, – прошептала она, когда к ней вернулся дар речи. – Это лучший подарок, который я…

Ну, не совсем лучший, подумала она про себя уже позже, когда шла одна по саду. Лучший был… просто невозможен – так на самом деле не бывает. Никакие спириты не вернут человека с той стороны. Вся эта область – тайна, туман, наполовину жульничество, наполовину чудо. Лучше оставить ее в покое и держаться настоящих чудес – вроде фотографии. Небольшой прямоугольник черно-белой бумаги, и в нем вся жизнь! Она снова с удивлением посмотрела на него. Да, этого недостаточно, ведь картинка – не он; и все же достаточно, и так должно быть, потому что другой жизни у него все равно не осталось.

И все же… осталось. Нет, но какова ирония!

– Пойдем, – прошептала она карточке. – Пора сказать им.

Компанию она нашла вокруг стола: они обсуждали дом, количество комнат, арендную плату, возможность что-то достроить. Они подвинулись и дали ей место как равной – как партнеру.

– Я думаю, мы должны его взять, – сказала Салли, садясь. – Это самое лучшее место, Чарльз, именно то, что мы всегда хотели. И против привидений я ничуть не возражаю. Здесь так много пространства… Даже не знаю, зачем я все это говорю. Потому что хотела я на самом деле сказать о другом. Вот сейчас и скажу. У меня будет ребенок от Фреда. Вы шокированы? Если бы он остался жив, мы бы сейчас уже были женаты. Нет, разумеется, вы не шокированы. Ну, вот, я и сказала. У меня будет его малыш. Вот за этим я и пришла – чтобы вам сообщить.