Через несколько минут подошла Райли сообщить, что посеяла фартук. Спросила, где взять новый. Молча смотрел до тех пор, пока эта курица не убежала, поджав хвост. Надо было к чертям уволить ее второй раз. Или третий. Сбился со счета.
Через некоторое время сидел в баре и работал со счетами. Тут подошел Дуб и тронул за плечо.
— К тебе посетитель, босс.
— Пошли его к чертям собачьим, — не поднимая глаз, сказал я. — Не видишь — занят.
В ответ услышал голос, не принадлежащий Дубу.
— Со мной табельное оружие. Не советую посылать меня очень далеко.
Вот дерьмо.
Отец Джии.
Как нельзя вовремя.
— Извините, неудачный день, — обернувшись, выдавил я из себя.
— Один или три? — ухмыльнулся Тони и хлопнул меня по плечу.
Понял, к чему он клонит. После выписки Джии из госпиталя я дал ей несколько дней отгулов. На всякий случай, хотя доктор разрешил вернуться к работе. Мы не виделись уже три дня. И это были как раз те самые дни, когда я был чертовски несчастен. Тони — коп, так что притворяться ни к чему. Вместо этого я поднялся и пошел за стойку бара.
— Что будете пить?
— Сельтерской будет достаточно, — он поднял руку, — скоро отправляться обратно в Квинс.
Все это время Тони жил у дочери. Это давало некоторое облегчение. По крайней мере, она была под присмотром.
Налив сельтерскую, я подвинул ее через стойку бара, потом начал готовить себе кое-что покрепче.
— Мне ехать никуда не надо. Надеюсь, не будете возражать. Что-то подсказывает, вы сюда один не зря приехали… мне надо выпить.
— Наливай. Давай сядем.
Закончив смешивать водку с сельтерской, где водки было гораздо больше, я уселся на барный стул рядом с Тони.
Он вытащил из-за пояса брюк какой-то пакет. Открыв его, бросил на стойку пачку перевязанных резинкой открыток.
Я посмотрел на эту стопку.
— Памятные открытки из отпуска? Пожалуй, здесь в каком-нибудь ларьке вы сможете пополнить коллекцию.
— Нет, — покачал головой Тони. — Это не открытки на память. Не из моих отпусков, по крайней мере. Они от Лии, матери Джии.
Тони прочел замешательство на моем лице.
Сняв резинку с открыток, одну за другой он стал метать их передо мной на стойку.
— Взгляни на даты.
Взяв несколько открыток, я посмотрел на выцветшие чернила.
— Все в день рождения Джии?
— Ага. Каждый год в этот день ее мать посылала открытки из разных мест.
— Джиа никогда не рассказывала об этом.
Тони перестал метать передо мной открытки и посмотрел прямо в глаза.
— А это потому, что девочка ничего об этом не знает. Надеюсь, и ты будешь держать язык за зубами. Понял намек?
— Понял, — кивнул я.
— В любом случае… — Он разложил передо мной еще несколько открыток и оставил одну из них в руке. — Они приходили каждый год. Как часы. Хорошо знаю почерк Лии, уверен, что от нее. Но неизменно пустые…
Уезжая, мать Джии сказала, что не хочет быть привязанной ребенком к одному месту. Что больше всего на свете ей хочется путешествовать и смотреть на мир. Мы познакомились, когда отдыхали в Нью-Мексико. В нас обоих жила страсть к путешествиям. В первый же год мы побывали в пятнадцати странах. После женитьбы хотели повидать остальную часть планеты и начать с Европы. Строили грандиозные планы. Копили деньги, чтобы потом целый год только ездить по миру.
Тони сделал паузу и глотнул сельтерской. Было видно, что ему нужна минута-другая, чтобы прийти в себя.
— Когда Лия забеременела, все переменилось. Сначала она была в восторге, думала, наши планы останутся в силе. Реальность быстро развеяла иллюзии. Ради стабильного заработка и медицинской страховки я выдержал экзамен на полицейского. Мне позвонили как раз накануне рождения дочки. Лия сидела дома с ребенком. Денег на путешествия теперь не хватало. Совсем не то, что планировали. Но жизнь не всегда идет как задумано, так ведь?
— Именно так, сэр.
— Дочка говорит, что я самый короткий анекдот умею превратить в Декларацию независимости. Так что постараюсь быть кратким. Лии такое положение дел не понравилось, и в один прекрасный день она исчезла, оставив прощальное письмо. Каждый год на день рождения Джии исправно появлялась пустая открытка. Пока девочке не исполнилось восемнадцать.
Тони кинул оставшуюся у него в руках открытку к остальным. Она не была пустой, как другие. Посмотрев на нее, я поднял глаза на Тони.
— Давай. Прочти ее, сынок.
Дорогой Тони,
Это последняя открытка, которую ты получишь. Последние восемнадцать лет я переезжала с места на место в поиске того, кого так и не смогла найти. Сегодня до меня дошло. Я искала замену тебе и Джии. Пыталась увидеть хоть что-то от тебя в каждом мужчине, с которым встречалась. Но, в конце концов, разве что-то может сравниться с оригиналом? В моем сердце ты оставался гораздо дольше, чем в жизни.
Сегодня наша дочь стала взрослой. Надеюсь, она похожа на тебя. Достаточно сильная, чтобы справляться с неожиданными трудностями и не убегать, когда жизнь преподносит сюрпризы.
Поверь мне, можно убежать от людей, но нельзя скрыться от своего сердца.
Твоя Лия.
— Может, не стоит убегать от себя восемнадцать лет, Раш?
Тони оставил меня в еще более дерьмовом состоянии, чем до своего появления. Злости, правда, больше не было. Она превратилась в подавленность. Будто потерял лучшего друга, бросил курить и кто-то переехал любимого пса. И все за одно утро. Этими открытками отец Джии явно хотел показать, что вычеркивание человека из своей жизни не всегда позволяет двигаться дальше. Но в отличие от матери Джии я не искал кого-то получше. Прекрасно знал, что не заслужил эту девушку.
Я устал сидеть в своем кабинете, будучи не в силах ни на чем сосредоточиться. Три дня Джиа не выходила у меня из головы, и становилось только хуже. Даже если это будет самый идиотский поступок, видеть эту девчонку мне необходимо. Хоть я и не мог дать ей того, что она хотела.
Я заглянул на кухню и велел шеф-повару приготовить ее самые любимые блюда. Решил заявиться неожиданно, без предупреждения.
Двадцатью минутами позже Джиа открыла дверь, а я застыл на пороге, уставившись на нее и забыв извиниться за нежданный визит. Боже, как она хороша в этом бикини.
— Раш? Все в порядке? — Она озабоченно нахмурила брови.
Тут я вспомнил предлог, под которым пришел.
— Подумал, тебе надо поужинать. — Я поднял сумку. — Помешал? Собиралась поплавать или что-то в этом роде?