Выкупленная жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Натали Лавру cтр.№ 84

— Подумай над этим. Завтра утром поедешь к бабушке с дедом, будешь размышлять над своим поведением. Вечером заберу тебя, по дороге расскажешь, что ты понял. Спокойной ночи. — я поцеловала его в висок и вышла.

С самой свадьбы Светы я чувствовала упадок сил, сейчас мне бы самой не помешала кружка отвара. Собственно, я пошла на кухню и сделала несколько глотков из бутыли, которую привезла из деревни.

Дилан уже спал или делал вид, что спит. Его я тоже поцеловала на ночь и легла рядом. На душе стало легче, я знала, что травка делает сон здоровым и крепким. А уж моим нервным клеткам хороший качественный отдых был жизненно необходим.

Утром Дилан отвёз Максима к своим родителям, а затем меня на работу. Понедельник выдался просто бешеный: весь день было буквально не присесть, пришлось отменить обед в связи с затянувшейся операцией. Одно было хорошо: я не заметила, как пролетело время. Только на выходе из больницы я всем телом почувствовала, насколько устала, и ещё раз с благодарностью вспомнила о травке-живице, которая в очередной раз оказалась как нельзя кстати.

Позвонила Дилану, узнала, что он дома, один; поехала забирать Максима, он уже ждал меня. Я поздоровалась со стариками, но не стала задерживаться у них ни на минуту. Максим боялся смотреть на меня и как-то подозрительно притих.

— Поговорим? — начала я.

— Я всё понял. — был ответ.

— Что именно ты понял?

— Ну… Что нельзя его ненавидеть, ты сердишься из-за этого.

— И это всё?

— Я не хочу, чтобы ты злилась на меня.

Хотя бы честно. Другого от шестилетнего ребёнка вряд ли можно было ожидать. Я решила ослабить напор, сменила тон разговора.

— Ну что, мир?

— Мир! — обрадовался Максим, похоже, он был сбит с толку этими размышлениями.

В моей голове родилась идея: посадить Дилана и Максима друг напротив друга и заставить поговорить, хотя бы ради того, чтобы они перестали бояться и стесняться друг друга.

— Как планируешь провести завтрашний день?

— Играть в компьютер.

— К бабушке с дедушкой не поедешь?

— Неа. — уверенно сказал он. Честно говоря, так я и думала: Лидия Николаевна наверняка старалась усадить его за какое-то скучное монотонное занятие и приставала с наставлениями.

— Завтра проведёшь день с отцом. Возражения не принимаются. Истерик не устраивать. Он сильно болеет, поэтому, пожалуйста (обращаюсь к тебе, как к взрослому человеку), разговаривай с ним спокойно, приветливо.

— Ну мама…

— Или ты боишься?

— Нет!

— Бояться — это не плохо. Плохо — бояться признаться себе в этом. — я остановилась и наклонилась к нему. — Послушай, он больше не обидит тебя. Ты заметил, как он изменился? Он — твой папа, и он любит тебя так же, как я.

Максим надул губы и нахмурил брови, я в очередной раз поняла, что вот так запросто помирить их не получится.

Мы двинулись дальше, около часа простояли в ожидании автобуса, а потом я чуть не проспала нашу остановку.

— Мама, а ты тоже болеешь? — поинтересовался Максим.

— Нет, сын, просто очень много работы. Тебе что-нибудь купить на завтра?

— Я хочу пиццы.

— Пицца будет после зарплаты. Давай что-нибудь попроще.

— А когда зарплата?

— Десятого числа.

— Тогда мне… ммм… сосиску в тесте! И чипсы!

— Ладно, только половину чипсов мне, я тоже хочу.

Мы купили продуктов и ещё кое-какой вредной ерунды, сели на скамью в сквере за домом. Максим показывал, как он ловит чипсы на лету в рот, пытался повторить увиденный в рекламе трюк. Половина у него, конечно, летело мимо, но от этого он веселился ещё больше. На какие-то мгновения мне удалось забыть, что я еле живая после работы и что дома ждёт гора дел, мне просто было смешно. Но пачка быстро кончилась, мы отправились домой, на улице уже совсем стемнело.

Оказалось, что Дилан сам приготовил ужин, и даже вполне сносно. Надо же, он раньше крайне редко занимался стряпнёй, неужели безделье так невыносимо? Вид у него был такой, как будто он чем-то всерьёз расстроен. Я наскоро поела, затем отправилась выяснять, с чем связано столь заметное уныние Дилана.

— Я раньше не замечала за тобой кулинарных талантов. Спасибо, очень вкусно!

— Да я просто с ума схожу от безделья.

— Может быть, есть смысл как можно скорее лечь в клинику? Скорее вернёшься.

— Хочешь избавиться от меня?

— Хочу, чтобы ты вернулся к нормальной жизни, хочу видеть тебя здоровым и счастливым. — сказала я и обняла его. — Завтра встанешь со мной с утра?

— Ладно. Отвезти тебя на работу?

— Пройдёшь медосмотр. Нужно ещё раз посмотреть твоё состояние в динамике.

— Мне уже лучше. Думаю, можно обойтись и без клиники.

— Завтра получу результаты твоих анализов, тогда и увидим! — потом осеклась и добавила. — Дилан, кроме шуток: пара месяцев в санаторных условиях тебе необходимы в любом случае.

— Я уже провёл там полгода, Диана.

— Тогда ты лечился от неконтролируемой агрессии. И у тебя не было меня!

— Ты хочешь ехать со мной? — оживился он.

— Только на день. Увы, ещё один отпуск мне сейчас не дадут, летом в больнице с этим туго. Я буду приезжать на выходные.

— Как же меня достала эта беспомощность!

— Думай о хорошем. Всего каких-то два месяца. Тоже мне беда.

— Почему вы сегодня пришли так поздно?

— Долго ждали автобус, потом зашли в магазин. Кстати, завтра ты остаёшься сидеть с Максимом. Постарайся не приставать к нему. Если захочет гулять, пусть идёт. Играть на ноутбуке я ему тоже разрешила.

— Сегодня предлагал забрать его домой, он устроил истерику, сказал, что поедет только с тобой.

— Вот засранец! — выругалась я. — Ничего, это он только сначала так. Можешь забрать меня завтра с работы и взять с собой Максима?

— Попробую.

— Не обижайся, он просто боится тебя, это пройдёт со временем.

— Я понимаю. Всё в порядке, Диана.

Я поцеловала его в щёку и ушла в душ. Желание спать и заняться любовью боролись во мне, а ещё одновременно хотелось превратиться в волка, умчаться далеко в лес, отключить человеческое сознание и выть на луну.

Дилан пришёл в душ вслед за мной, видимо, гормоны разбушевались не только у меня. Не произнося ни слова, он набросился на меня, как голодный зверь, вёл себя, как под кайфом, видимо, мечтал об этом весь день. Я время от времени притормаживала его, но не потому что мне было больно, а от страха, что чьё-то больное сердце надорвётся от повышенной нагрузки.