Притяжение страха - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Бароссо cтр.№ 6

В другом состоянии Юлия никогда не решилась бы на такое. В другом состоянии столь дикая идея просто не пришла бы ей в голову.

Но она снова поступила по-своему. По-Юлиному. Ей было очень плохо. И она поторопилась сделать так, чтобы стало еще хуже.

Только здесь — под этим ярко-синим от счастья и полноты жизни небом, только теперь — когда солнце, еще распаренное полднем, уже готовилось остыть, стало ясно, как же она на самом деле вымотана.

Юлия подняла от полотенца голову, тяжелую и раскалывающуюся из-за жары, перелета и прошлой бессонной ночи. Болела не только голова — кости, и суставы ломило, как при сильнейшем гриппе. К тому же Юлия еще раз убедилась в своей неисправимой порочности и испорченности. В неодолимом, роковом перевесе физического над духовным.

Казалось бы, душа ее страдает так, что невозможно жить. И, тем не менее, Юлия наслаждалась. Кожа, свободная от опостылевших одежд, млела под ласками бриза — то жаркого, то вдруг прохладного. Мышцы плавились в тягучий кисель. После шести нескончаемых месяцев промозглой московской зимы и небывало холодного лета измученное тело впитывало тепло, как голодный младенец материнское молоко. А глаза, покрасневшие и саднящие от недосыпа и слез, с жадным любопытством следили за окружающим, наблюдали и оценивали… Тем более, все, что она видела, настолько отличалось от привычного мира!

Пляж, уединенный и тихий, находился в маленькой уютной бухте. С одной стороны ее закрывал утес с настоящим средневековым замком. С крепостной стеной, резными верхушками сторожевых башен и всем таким прочим — почти как в Судаке, только гораздо компактнее. И намного красивее…

Белоснежные мини-яхты и лодки новенькими детскими игрушками качались и сверкали на зелено-серебряной воде, а вокруг… Вокруг лежала, сидела, курила, лизала мороженое, спала, играла в мяч, кричала, шептала и целовалась сама жизнь. Сама распрекрасная «бьютифуллайф», в которой Юлии не было места.

Глаза защипало сильнее. Больно прикусив губу — травматичный, но надежный способ — удалось не заплакать прямо здесь. Тем более она уже знала — слезы не принесут облегчения. Не спасут от чувства глобального одиночества и потерянности… Оказывается, она заехала так далеко лишь затем, чтобы глубже и острее прочувствовать то, о чем догадывалась, начинала подозревать давно еще в Москве. А именно — свою абсолютную никчемность, неустроенность и неприспособленность к жизни. Теперь — по контрасту с окружившим ее искрящимся благополучием и покойным счастьем — это стало яснее ясного. Человек, в двадцать шесть лет, не нашедший себе применения… не достигший абсолютно ничего, кроме разбитой души, и даже не знающий, чего ему, на самом-то деле, нужно… это потерянный человек.

Чувство было полным. И главное — гарантированным еще надолго. «Пожалуйста, Юля. Не будь совсем уж дурой. Используй эту передышку для выводов… Поменяй, наконец, что-то в жизни… Давно пора. Так почему бы не теперь? Похоже, время пришло… Не просто же так ты избежала смерти, неминуемой для таких алкоголичек, как ты…» В висках застучало сильнее — от этих мыслей? Или просто уже конкретный перегрев?

Юлия встала, стараясь привлекать как можно меньше внимания к своей бледной особе с напряженно поднятыми плечами. Опустить и даже расправить плечи как следует, мешала боль в спине. Спина болела постоянно, с детства — то больше, то меньше, а теперь был вообще какой-то ужас… Все нервы. Робко обходя разложенные вокруг полотенца, циновки и шезлонги, она подошла к морю.

Юлия обожала купаться. Она вообще недопустимо сильно любила все возможные чувственные удовольствия, и купание было одним из лучших. Но теперь она, преодолевая холодный страх, поселившийся в душе после вчерашнего ночного заплыва, просто упала в соленую зеленоватую воду. Просто окунула голову… и задохнулась от восторга. Проплыла метров пять, глубоко и тяжело дыша. И повернула к берегу. Не было сил плыть. Настолько не было сил, что, выходя из моря, она с трудом преодолела притяжение воды. И практически еле доползла до своего полотенца. Ослепленная садящимся солнцем и великолепием окружающего пейзажа, снова распласталась на животе. «Боже, как болит спина… Что-то надо делать с этим… Да-да, и с этим — тоже!» Она отчего-то всегда боялась идти ко всяким там мануальщикам и иглотерапевтам. Но, видимо, придется.

Вода освежила. Неизменно целительная, животворная вода смыла половину горя даже за такое непродолжительное купание.

Ветерок из удовольствия превратился в блаженство. Юлия вдохнула соленый морской запах с каким-то еще необычным терпким ароматом.

Приятной полноты испанец, сидящий слева на циновке, вкусно курил сигару… Рот не успел наполниться слюной, а рука уже рылась в сумке в поисках зажигалки. Ветер, не такой уж и легкий, тушил пламя, и вода с волос капала на кремень — прикурить удалось вовсе не сразу. А когда удалось, неожиданно горький дым обжег горло. Слишком крепкие сигареты купила в аэропорту, в спешке не найдя привычных «лайт». Юлия глубоко затянулась, закрыла глаза… а когда открыла — увидела их.

То есть сначала она увидела его. Ее — только потом.

Впереди, на расстоянии нескольких метров под натянутым брезентовым тентом загорали парень и девушка. Парня-то она и увидела. Она просто не могла не заметить такого! Явно либо манекенщик, либо актер, либо холеный наследник какой-нибудь богатой фамилии… Или тут таких много? Похоже, кроме Юлии, на него особенно никто не пялился… Как бы там ни было, он был невероятно смазлив. Просто нереально.

Он сидел, опершись на ладонь вытянутой руки. Одна нога согнута в колене, и на этом колене покоится другая рука. Кофейно-золотистый загар, ровный, как на рекламных картинках, нахально-белые плавки. Даже издалека различима прекрасная форма кистей и стоп. Вытянутый силуэт, ни грамма жира, шея как у Святого Себастьяна, что привозили недавно в Пушкинский. И, разумеется, влажные черные кудри касаются прямых распрекрасных плеч. Достойный объект для женщины-вамп! Вот таких, не зазорно влюблять в себя. Сводить с ума, отнимать сердце и… обламывать. Жестоко и равнодушно. Так, чтобы мало не казалось.

Юлия невольно стала курить с большим удовольствием. Она обожала красоту. То есть обожала тешить свои органы чувств и зрение в том числе. Довершал, эту превосходную картину, профиль… не греческий конечно, а, наверное — испанский? Короче, обалденный.

Юлия только собралась получше рассмотреть глаза и губы. Но юноша — а ему было не больше двадцати-двадцати трех лет, отвернулся.

Тогда она и заметила девушку. Он склонился к ней, изящно изогнувшись, и лежащая рядом темноволосая нимфа приподняла голову, чтобы слиться с ним в страстном бесстыжем поцелуе… тьфу. Юлия нервно воткнула окурок в горячий песок. «А чего ты хотела? Теперь любуйся на чужое счастье — времени у тебя вагон!» Она закрыла, снова готовые к слезам глаза и уронила голову на руки.

Необходимо, срочно вспомнить то новое, необычное ощущение, зародившееся в самолете. Что-то было спасительное, даже успокаивающее в этом: «…стать сукой… больше никакой любви… и никаких, не дай бог, признаний!» Чтоб, как минимум, не мучиться больше от таких вот зрелищ.