Аэций. Клятва Аттилы - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Тавжар cтр.№ 4

— Радуюсь вашему светлому лику, августейшая госпожа, — произнес он, слегка подавшись вперед, словно хотел нашептать приветствие на ухо, но Галла Плакидия не дала ему договорить.

— Радуетесь настолько, что позабыли о правилах, принятых в этих благословенных стенах? — проговорила она строгим тоном. — Думаю, вы не хуже меня понимаете, что император Валентиниан не достаточно возмужал для самостоятельного управления Империей. И, пока не достигнет совершеннолетия, между ним и кем бы то ни было другим находится его регент. То есть я. Поэтому впредь рекомендую разговаривать с императором только в моем присутствии, чтобы не навлечь на себя неприятности.

— Ах, прошу простить меня за излишнее рвение, — немедленно рассыпался в извинениях Петроний Максимус. — Дело было наисрочнейшее. Требовалось негласное разрешение на арест преступников, виновных в убийстве Констанция Феликса.

Слава префекта грянули, словно гром среди ясного неба, вернее, даже гром среди ясного неба не произвел бы столь сильного впечатления.

— Вы поймали… преступников? — поразилась августа.

— К сожалению, не успели, — ответил Петроний Максимус. — Даже небольшого промедления оказалось достаточно, чтобы негодяи сумели скрыться.

— Почему же вы не схватили их сразу, безо всякого промедления?

— Не имели таких полномочий. Среди них были букелларии магистра армии.

— Аэция? — обомлела августа.

— Именно так. И, возможно, он сам. Жена Констанция Феликса рассказала о тех, кто на них напал. Бедняжка еще дышала, когда её обнаружила городская стража…

— Погодите. Но как это может быть? Нападавших видели возле дома Констанция Феликса. Они были в масках. Как же ей удалось их узнать?

— Сие мне неведомо, — развел руками Петроний Максимус. — Вероятно, по каким-то особым приметам. По татуировке, по голосу, по манере себя вести. Как только мне стало известно о происшествии, я немедленно отправился во дворец, однако меня заверили, что вы уже спите. И тогда я обратился за разрешением на арест к императору, застав его за вечерней игрой на лютне. Думаю, император не утаил от вас, что в интересах расследования я убеждал его сохранять молчание.

Он говорил спокойно, ничуть не волнуясь, как человек, уверенный в своей правоте. Сраженная его словами августа не могла поверить, что это произошло наяву.

Аэций приказал своим букеллариям убить Констанция Феликса?!

Причина у него имелась, отрицать это было бессмысленно. Как только Констанций Феликс узнал про злосчастное письмо, которое Аэций написал Бонифатию, он потребовал провести расследование и наказать виновного. Августа поручила Аэцию по возможности мирно уладить разногласия с Констанцием Феликсом. И вот как он уладил? Убил не только Констанция Феликса, но и его беременную жену. Неужели у него не дрогнула рука?

Петроний Максимус что-то сказал, но Галла Плакидия не услышала. Перед мысленным взором стоял Аэций. Но не тот, что прежде — статный, озаренной спокойной улыбкой, так похожий внешне на её первого мужа короля Атаульфа. А с искаженным злобной гримасой лицом, вонзающий в беременную женщину копье…

— Виновные будут наказаны, но и вина должна быть доказана, — изрекла она, не узнавая собственный голос, таким он стал безжизненным и жестоким. — Император Феодосий потребует у нас объяснений из-за убийства Констанция Феликса. Поручите расследование надежному человеку. И пусть соберет улики более веские, чем слова умирающей, разглядевшей кого-то под маской.

— Такой человек имеется, — любезно заверил префект претория, всегда старавшийся угодить августе. — Он давний знакомый Аэция, и тот ему доверяет. Но, боюсь, для расследования могут понадобиться особые полномочия…

— Назначьте его начальником стражи. Надеюсь, этих полномочий достаточно? — надменно перебила Галла Плакидия.

— Вне всяких сомнений, — ответил Петроний Максимус, кивнув даже полами своего великолепного одеяния.

431 г. Начало осени. Придуанайская провинция Норик. Западная Римская Империя

Аэций переступил через чье-то мертвое тело и ринулся на подмогу запястнику, на которого наседало сразу трое врагов. Одного оттолкнул щитом, другому вспорол живот и добил уже на земле. Разгоряченный боем он не чувствовал ни усталости, ни боли. В жилах от напряжения гудела кровь. Ладонь, присохшая к рукояти меча, онемела, но сердце Аэция было спокойно. Уверенность в скорой победе придавала ему сил.

К закату от нескольких сотен восставших норков осталось лишь усеянное трупами поле. В небе над ними кружило зоркое вороньё, недовольно каркая на собиравших трофеи римлян.

* * *

— Славный был бой, — поздравил комит Цензорий проходившего мимо магистра армии.

— Да какой там бой. Даже вспотеть не успели, — скривился Аэций. Недавно ему исполнилось тридцать шесть. Из них почти половину он провел в сражениях и походах. Короткие белокурые волосы и суровые бледные глаза придавали его облику холодный неприступный вид, но с комитом он держался приветливо, впрочем, как и со всеми, кто не был ему врагом.

— Вовремя ты оттолкнул того коротышку, — поблагодарил он Цензория. — А то я уж думал, проломит мне череп своим тесаком. Кстати, я не приметил его среди мертвых. И среди раненых его не было. Неужели, сбежал?

— Попробовал было, — с довольной улыбкой ответил комит. — Пришлось снести ему голову. Не знаю, правда, куда она отскочила. Кажись, в какую-то яму.

— Там ей самое место, — кивнул магистр армии. — Ладно, пойдем-ка, посмотрим на тех, кто остался в живых.

Он говорил о пленных норках, дожидавшихся решения своей участи. После боя раненых добивали ударами в горло. А тех, кто сносно держался на ногах, разоружали и сгоняли в кучу, словно скот.

Аэций подверг их пристальному осмотру. Присмиревшие вояки взирали на него исподлобья. Сплошь низкорослые, коренастые. Самый высокий доставал магистру до подбородка, но вполне равнялся ему по силе и крепости. Кожаные доспехи и туго затянутая ремнями обувь выглядели добротно. Значит, к восстанию готовились. Почти у каждого Аэций спрашивал, откуда тот родом, и, получив ответ, всё больше хмурился. Худшие опасения сбывались. В отличие от соседней Реции, где бунтовали чужаки, в мирном законопослушном Норике восстали местные жители.

Аэция это сбивало с толку. Какая змея взбудоражила селян? Какая муха укусила старейшин?

С наступлением осени на окраинах Империи стихийные восстания вспыхивали одно за другим. Так происходило всякий раз перед началом сбора налогов. Ничего особенно тревожного в этом не было, и только восстание в Норике, где добывали руду и ковали лучшее в Империи оружие, выглядело каким-то странным. В донесениях о нём говорилось, как о чем-то масштабном, значительном, а на деле выяснилось, что кучка вооруженного сброда атаковала римскую крепость и, не сумев её захватить, разбила лагерь неподалеку.