Улей 2 - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 3

— Я хочу, чтобы ты рассказала все, что знаешь, — говорит, возобновляя зрительный контакт.

На лице старухи стынет печальная улыбка, а взгляд становится потерянным. Сцепляя перед собой ладони, она сталкивается с худшими своими воспоминаниями. Погружается в них с головой.

Бой часов и лай собак на улице в тишине этого жилища давят Адаму на нервы. Он практически теряет терпение, когда женщина, наконец, кивает и проводит его к старому круглому столу. Тот скрипит, едва руки Адама упираются в столешницу.

— Можешь называть меня Мария Иосифовна.

Не то чтобы он собирался ее как-то называть… Но ладно.

Старуха проходит к плите и ставит на огонь чайник. Бормоча что-то себе под нос, выставляет на стол блюдо с сомнительной на вид домашней выпечкой. Готовит чашки и заварку.

— Я очень долго не занималась магией. Но после твоего прихода… совершила обряд, который давно нужно было выполнить. Отшептала твой род.

— Кирпич с плеч, — иронизирует Титов. — Но звучит, честно говоря, как бред.

Она игнорирует эту колкость, сосредотачивая на Адаме свои въедливые голубые глаза.

— Непростая у тебя линия судьбы. Но и ты человек непростой. Многого добьешься в жизни. Многого, — акцентирует старуха. — У всех на слуху будет твое имя. И вызывать оно будет отнюдь не положительные эмоции. Бояться тебя будут. Власть будешь иметь в разной степени над каждым.

Адам прислоняет к губам кулак.

— Я сюда не за предсказаниями пришел.

Но Мария Иосифовна продолжает свой сказ, застывая на нем стеклянным взглядом.

— Та девица из рода Исаевых — Ева, — читая в его глазах удивление, делает внушительную паузу. — Ох, и темная у нее аура. Озноб по коже, — будто в подтверждение своих слов, передергивает плечами и крестится. — Никогда еще мне не доводилось работать со столь израненной юной душой. Все хорошее из нее вытравили. Исаевы. Они ее палачи. Так ломать собственного ребенка… Нужно быть либо больными на голову, либо приспешниками самого дьявола. А ведь я когда-то удивлялась другим их поступкам…

У Титова в горле встает ком и в груди все леденеет.

Он не знает, как относиться к этой информации. К тому, с какой верой, с каким фанатизмом говорит об этом старуха.

— Но самое худшее, связаны вы с ней на всю оставшуюся жизнь. Много она крови твоей выпьет. Много боли принесет, — голос Марии Иосифовны превращается в шипение. — Я могу разорвать эту связь. Хоть и нельзя такого делать… Большой грех. После подобного ритуала сторона, которая слабее, засохнет. Но я бы не советовала тебе ее жалеть.

Дыхание Титова становится частым и шумным. Его грудь резко вздымается и резко опадает, натягивая ткань рубашки, едва ли не до треска.

— Хочешь, отрежу ее от тебя? Пускай подыхает.

С трудом сглатывая, сам не замечает, как начинает верить во внушаемый ему бред. Подается вперед, вглядываясь в блеклые глаза старухи.

— А ты могла бы ей помочь?

— Не знаю. Но я бы не стала помогать ей, даже если бы могла. Как ни крути, она отродье Исаева. В ней течет его кровь. Нет, не буду я ей помогать. И ты не вздумай! Она — источник твоих проблем. И нож над тобой висит из-за нее, твари.

— В смысле?

— Исаев убить тебя хочет. Уже подсылал наемника.

Чувствуя, как по коже траурным маршем ползет мороз, Титов даже не пытается сохранять хладнокровие. Ругается матом и прикрывает рукой глаза.

— Было? — раскрывает его мысли старуха. И добивает. — Ева об этом знает и молчит.

— Значит, это правда… Моего отца убил Исаев?

Лицо Марии Иосифовны смертельно белеет. Она крестится и читает молитву, которая в ее устах больше похожа на проклятие.

— Правда. И тут твоя зазноба тоже свидетель. Через нее я и увидела новые подробности.

После этого пропасть между Титовым и Исаевой увеличивается с геометрической прогрессией. Когда они только познакомились, то решили, что между ними может быть их собственная игра без правил. Их личная война.

Но на деле оказывается, все гораздо хуже. Они — часть неутихающей войны поколений.

«Сколько же Еве было лет, когда это произошло?»

«Помнит ли она об этом?»

«Почему молчит?»

«Как она живет в этом доме?»

— Руслан не пожелал признавать тебя и быть твоим отцом. Я не поддерживаю его в этом. Но и не осуждаю. Это его решение. Хоть у нас одна кровь, я тебя не знаю, Адам. И, честно говоря, не хочу узнавать. Мне хватило в жизни переживаний… Но считаю нужным предупредить тебя. Отрезай ее сейчас.

Эти слова вытесняют из души Титова все содержимое. Затягивают, словно в вакуум. Это хуже боли. Душевная пустошь способна подвести человека к краю безумия.

Непонятно, почему, но Адам всеми силами выталкивает Еву из круга этих событий. Она Исаева. Она знает все кровавые подробности. Она покрывает своего отца. Она часть всего произошедшего… Но какое-то чувство внутри Титова упорно высекает ее из этой черноты.

— Почему Исаев убил моего отца? Что произошло?

— Какая разница? Никто не имеет права решать то, что дозволено только Богу, — заявляет старуха, раскачиваясь на стуле. — У всего есть последствия. Исаеву тоже предстоит с ними столкнуться. Виновные будут наказаны. И очень скоро.

— Почему тело не нашли?

Мария Иосифовна цепенеет, прекращая свои бессмысленные покачивания вперед-назад. Молчит, пока в уголках глаз не собираются слезы.

— На морском дне мой Руслан. За десятки километров от родного берега. В цепях и оковах. На морском дне…

Выполняя просьбу Дианы, Адам забирает из детского сада Софию и, пользуясь ее компанией, пытается не думать об Исаевой и всей той грязи, что таится между их семьями.

— Что будем смотреть?

— YouTube! — звонко выкрикивает девочка.

— Мама не разрешает смотреть YouTube.

— И когда это мы маму слушали?

Адам хмыкает и наклоняется, чтобы помочь Софии с сапогами.

— Справедливо.

Освободившись от обуви, она на ходу сбрасывает куртку и бежит в комнату. Титов берет с полки ее комнатные тапки и медленно бредет следом.

— Не ходи босиком, Софи.

Девочка кивает и тут же забывает о своем согласии, продолжая скакать по комнате, словно пружина.

У самого Адама указание Дианы вызывает удивление. Полы в их квартире с подогревом и, понятное дело, тапки лишние. Но логику женщины не перепрешь.

Бросая шлепки около стены, решает, что они обуют их Софии позже.

— Адам! У меня такая новость! Я села на поперечный шпагат. Хочешь, покажу тебе?