Кричи громче - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 20

А когда я отказывался?

– Идет.

Пожимая ее ладонь, ощущаю, как кончики пальцев током пробивает. Штырит по венам дальше. Сердце по новому безумному кругу запускает. В груди моментально горячо становится.

– Супер! – восклицает и отворачивается к столу. Достает из ящика столовые приборы. – Первое: мы никогда не будем вспоминать вчерашний день.

– Согласен. Херня получилась. Забудем.

Подыгрываю, а она еще глазюками на меня сверкает, словно я вновь ее выбесил.

Чё опять не так?

– Ладно… – прочищает горло Машка. – Сейчас позавтракаем. И будем смотреть фильм. Я выбираю! Слышишь, Градский?

– Слышу, слышу, – прочесывая ладонью затылок, усаживаюсь за стол. – Не глухой. Завтра оторвусь. Устрою тебе такой стендап, охренеешь. Давай свою кашу, – хлопаю по столу ладонью.

– Стендап – это как в камеди или как в фитнесе?

– Еще не решил. Может, адское комбо тебе замучу. Напрягу по полной. Будешь потеть, плакать и смеяться.

– Звучит захватывающе, – хмыкает со всем скепсисом.

Опускает передо мной тарелку, а я смотрю на эту бурду, и от одного вида тошно становится. Загребаю ложкой и все силы направляю на то, чтобы не морщиться.

– Наперед не забегай. Посмотрим, насколько круто ты день организуешь. Я-то выдержу и даже «базар» попридержу. Но завтра тебе отомщу, имей в виду, – в предвкушении ухмыляюсь. Дождавшись, когда она усаживается по другую сторону стола, прошу: – Соль передай.

– Какая соль? – растерянно замирает. – Ярик, ты что? Это кукурузная каша с молоком. Сладкая. Сладкая – значит, с сахаром, – как дебилу, мне поясняет.

Знаю я свою Титову! Накормит меня тут… Желудок на старте протестующе сжимается.

– Соль передай, – повторяю невозмутимо.

– Да на, держи, пожалуйста, – стукает по столешнице солонкой. – Извращенец.

– С такими словами поосторожнее, святоша, – щурюсь и, отвлекшись на нее, вываливаю в кашу до фига больше соли, чем полагается. – Твою мать, бл*дь!

Машка хохочет.

– Ярик. Дурачок, – поднимаясь, забирает у меня тарелку.

Отлично. Пыток едой избежал. Где там мои чипсы?

Но не тут-то было! Она наливает мне новую порцию.

– Черт…

– Все равно будешь делать, что я говорю.

– Живешь одним днем, святоша. Завтра устрою тебе! Кровь за кровь.

– Уже трясусь, Ярик, – сама подсаливает мне кашу.

– Чувствую себя, как дома, – прослеживаю за тем, как девчонка на свое место возвращается. И слава Ктулху, а то у меня, несмотря на вызываемую кашей тошноту, в груди от ее запаха спирать стало. Щекотно так. Колко. Горячо. И сердце новый разбег взяло. – Под маму мою решила закосить?

– Куда мне?! – разводит руками, прежде чем продолжить есть. – Просто не хочу, чтобы ты умер от язвы. По крайней мере, не до того, как нас отсюда вызволят.

– Об этом не волнуйся. От язвы так быстро не умирают.

– Как быстро? – вздыхает «сеструля». – Яр, по правде, пора признать, что мы не знаем, как долго здесь пробудем.

– Точняк, бля. На стенгазету этот лозунг. Крайне оптимистично, я считаю! И заготовки на зиму делать начнем.

– Какие заготовки?

– Мне откуда знать!

– Газету можем нарисовать после обеда, – тянет с поразительным спокойствием. – Точнее, ты рисуешь, я подписываю. Помнишь, в школе так всегда делали?

– Это когда ты без моей доброй воли вызывалась подготовить эти чертовые газеты, а рисовал их всегда я?

– У тебя хорошо получалось! И, к тому же, было прикольно! Признай.

– Очень. Прям лучшие воспоминания. Школа, школа, я скучаю… – заряжаю тихим басом, прежде чем отправить в рот первую ложку каши.

– Ну, ты и бука, Ярик, – фыркает Титова. А потом так неожиданно всплескивает руками, что у меня эта каша чуть обратно не идет. – Все, решила! Я тебя исправлю.

Конечно, бл*дь…

Направляю на «мисс Мэри Поппинс» взгляд из-подо лба. Лыбится прям в тему «ах, какое блаженство, знать, что я совершенство…».

Красоте салют!

– Нет, святоша, это я тебя исправлю. Будь уверена.

Ева Титова

– Что значит, вы не знаете, что еще можно предпринять? Что это, мать вашу, должно значить?! Прошло две недели! Две недели!!! Вы не дали никакого результата, – слова из груди болезненным ревом выходят.

И это еще самое малое… Большая часть непрерывной и мучительной тревоги внутри остается. Ее нельзя выдохнуть. Невозможно ослабить. Никак не смягчить.

Мой ребенок пропал! Ее две недели нет дома.

Господи…

Если не выкричусь, убью этого майора, на хрен. Голыми руками придушу! Умом понимаю, что это опрометчивое действие ничего не решит. Вот только… Я на той самой стадии. Балансирую на грани. Из-за разрастающихся внутри тревоги и боли готова уничтожить любого, кто под руку попадет.

– Ева Павловна… При всем уважении… Зацепок нет. Что я могу сделать? – начинает нервничать, казалось бы, непробиваемый полицейский. – Они словно сквозь землю провалились!

– Так переройте эту гребаную землю! Вдоль и поперек. До самого, мать вашу, ядра!

– Ева Павловна… Как отец я вас прекрасно понимаю…

– Тогда делайте что-то! – снова кричу. – Хоть что-нибудь… – голос под конец то ли от эмоций, то ли от продолжительного надрыва связок срывается.

– Мы, правда, пытаемся… Правда.

Понимаю, что дошла до края. Чтобы не натворить непоправимого, прощаюсь и двигаюсь на выход. Пока иду по коридорам, каждый встречный представитель правопорядка вызывает во мне жгучую и бессильную злобу. Никогда не чувствовала подобного. Даже наоборот… Уважение какое-то было. Серега Градский ведь столько лет в «органах» трудился. Частенько его в форме видела, никогда не цепляло. А тут прям ненависть ко всем и сразу.

Уже на выходе из отделения принимаю «входящий» от мужа. Еще до того, как в динамике раздается его сильный голос, чувствую, что начинаю успокаиваться.

– Я подъезжаю, – сообщает Адам. – Мне подниматься?

– Нет необходимости, – с дрожью выдавливаю. – Ничего нового. Выхожу уже. На парковке подожду, хорошо? Заберешь позже машину?

– Хорошо. Уже вижу тебя.

Через какой-то десяток секунд передо мной останавливается черный внедорожник мужа. Глаза целенаправленно прочесывают сверкающий бок и находят небольшую царапину на левом переднем крыле. Машкин промах. Паркуясь перед домом, она чиркнула почтовый ящик. Два дня после сокрушалась и всех убеждала, что «изнутри папиной машины неправильный обзор представляется».