Снафф - читать онлайн книгу. Автор: Чак Паланик cтр.№ 42

Потому что так сильно ее любил.

Этот первый фильм с Касси Райт назывался «Раскованный бизнес». Потом, когда Касси стала знаменитой, его перемонтировали и выпустили под названием «Всади мне пожалостней». Потом перемонтировали еще раз и выпустили под названием «Шлюха идет на войну: Первая мировая».

Если хотите знать, Касси не собиралась сниматься в том первом фильме.

В этом фильме, который крутят в пустом подвале.

Малыш умчался в сортир, отмывать яйца от яда. Должно быть, стоит, трет их мылом. Точно так же, как тот чувак с телеящика, чувак с тряпичной зверюгой, тер себе лоб.

Шейла спускается вниз по лестнице и горько плачет. Трет глаза рукавами свитера, размазывает по щекам слезы и сопли. Ее зубы стиснуты, челюсть как будто свело судорогой. Она плачет и говорит:

— Вот мудак…

Шейла швыряет планшет о стену. Планшет взрывается бумажными именами и номерами. На пол оседает дрожащее облако полтинников и двадцаток, которые Шейла брала как взятку.

Малыш, номер 72, выходит из туалета и говорит:

— Не плачь. Он говорит:

— Мисс Райт сама так хотела…

По окончании средней школы, там у себя в Мизуле, Касси планировала поступить в театральное училище. Она думала остаться в своем родном городе, жить в родительском доме и учиться актерскому мастерству, чтобы потом играть в театре или сниматься в кино — в общем, так или иначе, стать актрисой. Но в любом случае она не хотела выходить за меня замуж.

Сказала, что будет учиться и добиваться всего самостоятельно. Касси сказала, что если бы она была дурочкой, и все было бы плохо, если бы она впала в отчаяние и хваталась бы за пресловутую соломинку, совершенно «убитая» жизнью, несчастная и одинокая, тогда она, может быть, и приняла бы мое предложение. Так что я не терял надежды.

Беда в том, что родители Касси настроили ее против меня, забив ей голову всякой фигней на тему самоуважения и чувства собственного достоинства.

В тот вечер, в пятницу, когда Касси мне это сказала, я ответил, что все понимаю.

Я сказал, что мне хочется, чтобы она жила полноценной и яркой жизнью — такой, о которой она мечтает. А потом предложил ей лимонад.

Самое близкое сравнение для сегодняшних ощущений: когда подтираешься не в том направлении. Сидишь на толчке. Отрываешь бумажку и, не задумываясь, трешь от задницы к яйцам, размазывая говно по морщинистой волосатой мошонке. Причем чем активнее стараешься его очистить, тем сильнее тянется кожа и тем больше говна прилипает к волосам. В результате оно расползается тонким слоем по яйцам и бедрам. Так вот, ощущения примерно такие же.

Уже потом Касси мне рассказала, что от этих наркотиков, от демерола и кетамина, у нее остановилось сердце. Ее мозг остыл, и сознание вышло из тела, Касси отчетливо помнит, как парила под потолком, глядя сверху на саму себя, и на видеокамеру у кровати, и на мою голую задницу, которая сжималась и расслаблялась, сжималась и расслаблялась, когда я долбился в нее, как безумный, пока ее сердце не заработало вновь. Я затрахал ее до смерти, а потом вернул к жизни. Протянув ее мертвое тело во все доступные отверстия, я отобрал ее прежнюю жизнь и подарил ей жизнь новую.

Секс воскресил эту чистую светлую девочку, но она стала кем-то другим.

Касси парила под потолком и наблюдала за происходящим.

Точно так же, как я — сейчас.

За спиной Шейлы: чувак, который с тряпичным зверем, спускается вниз по лестнице. Идет, держась за перила двумя руками.

Шейла срывает с шеи секундомер и швыряет его о бетонную стену. Еще один маленький взрыв.

Спускаясь еще на ступеньку вниз, Шейла говорит:

— Старый козел, он сам принял таблетку.

Малыш приседает на корточки перед своим пакетом с одеждой. Достает джинсы, кроссовки, футболку. Ремень. Надевая носки, он говорит:

— Кто?

Шейла стоит, скрестив руки на груди. Смотрит на телеэкран, где я пялю безвольное тело Касси, смотрит и говорит:

— Мой отец.

Чувак с тряпичной зверюгой говорит: — Кто?

Бранч Бакарди.

Я. Мертвый, покинувший свое тело и парящий под потолком. Как Касси в тот вечер, когда у нее остановилось сердце.

Шестьсот мужиков. Одна порнодива. Мировой рекорд на века. Фильм, обязательный для коллекции каждого уважающего себя ценителя эротики.

У кого-то из нас все готово к тому, чтобы сделать из этого фильма снафф. Только это неправда.

И если вы думали, что я жив, это тоже неправда. Я принял таблетку.

Застегивая рубашку, малыш номер 72 говорит:

— Мистер Бакарди умер?

И Шейла говорит: сложно сказать. Она говорит:

— С его загаром и автозагаром в несколько слоев он выглядит здоровее и живее любого из нас.

Моя дочь.

На телеэкранах я спускаю в Касси, трахая ее мертвое тело, возрождая ее к жизни. Неплохой кадр с выбросом спермы, пропавшей зазря. Непригодной вообще ни на что, разве только на то, чтобы сделать ребенка. Шейлу. Каким же я был дураком!

Теперь — это уже потом. Мы стоим на улице, уже после того, как врачи «скорой» спросили у Шейлы, есть ли какие-то ближайшие родственники? Ну, кого нужно поставить в известность?

Уже после того, как Шейла сказала «нет», покачав головой. Белые хлопья осыпались с ее волос, словно пепел от догоревшего костра. Она сказала:

— У этой сволочи нет семьи. И никогда не было, никого.

У мистера Бакарди нет никого.

Это все — уже после того, как мы оставили Дэна Баньяна в подвале. Когда он одевался, то надел рубашку шиворот-навыворот. Пытаясь нащупать пуговицы, он сказал:

— А если назвать наше реалити-шоу «Блондинка идет и слепого ведет»?

Он надел брюки задом наперед, снял и надел так, как надо. Достал из кармана сотовый телефон, нажал на кнопку быстрого набора, дождался ответа и сказал в трубку, что эскорт можно не присылать. Все закончилось. Старый жирный урод, которого они обещали найти — он больше не нужен. Дело сделано.

Потом Дэн Баньян позвонил кому-то еще и сказал «да». Да, да, да — в какую-то фирму, где делают срочную трансплантацию волос. Потом позвонил в ресторан и заказал столик на двоих. Для себя и мисс Райт. На сегодняшний вечер.

И вот мы с Шейлой стоим на улице, только мы с ней вдвоем. Солнце садится с той стороны здания. Цвета закатного неба, красный и желтый — как отблеск пожара на той стороне всего. Шейла перебирает банкноты, перекладывает по одной из руки в руку. Ее губы считают:

— …пятьдесят, семьдесят, сто двадцать, сто семьдесят…

Сумма в ее правой руке доходит до 650 долларов. Потом та же самая сумма — в левой.