За семью замками. Снаружи - читать онлайн книгу. Автор: Мария Акулова cтр.№ 3

Рекетир.

Человек, посмевший сломать об колено её жизнь.

Он решил, что хочет её в жены.

Он решил, что их проблема в этом.

Он решил, что имеет право…

Не в силах справиться с эмоциями, Агата аккуратно отползла, села в кровати, чувствуя легкую тошноту, пошла в сторону ванной. Закрылась в ней, включила воду, подставила под струю руку, упершись другой в раковину…

Подняла взгляд, посмотрела на себя в зеркало…

Красотка…

Завидная невеста… Точнее жена уже.

Жена самого большого в мире говнюка.

А ещё дура. Какая же она была дура…

Решившей, что отчего-то исключительная. Что нашла себе ручного тигра, которого можно в своё удовольствие дергать за усы и упиваться тем, что тебе-то за это ничего не будет.

Только вот… Будет. Уже есть.

Давным-давно она чувствовала вибрирующей где-то в груди удовлетворение, когда он отбрил Сеню, запретив приближаться. Ей казалось, что это поистине мужской поступок. Причем поступок ради неё — её спокойствия, её желаний. Оказалось, он всё делал для себя. Интересовался для себя. Разбирался для себя. Женился для себя… И не женился тоже.

Ей нужно было очень внимательно прислушиваться и приглядываться, а не хлопать влюбленно глазами. К каждому его слову. К каждому его действую. Они ведь так красноречиво орали, чем всё закончится…

Подумаешь, невесту сменил? Мелочи…

Подумаешь, не спросил ни мнения, ни согласия? Это же Костя… Ему всё можно.

А ей… Просто страшно. Вот уже две недели, как страшно.

И плохо. Бесконечно плохо.

Она отторгает всё. Еду. Ребенка. Костю. Себя даже.

Ей всё противно.

Ей невыносимо.

Она просто ждет, что станет точкой кипения. Ждет, когда её накроет.

Со стороны, наверное, так и не скажешь, что в её жизни многое изменилось. Ведь какая разница, твоя тюрьма — это квартирка в многоэтажке или спальня в просторном загородном доме? Но для Агаты мир просто рухнул. Её перевезли, как барахло какое-то, не поинтересовавшись.

Костя был откровенно доволен тем, как талантливо всё порешал. Гаврила вроде как дружелюбен.

А Агата обнаружила в них людей, которых ненавидела всей душой. Которых с детства боялась. Из-за которых сидела за своими замками. Людей, которые слишком легкомысленно творят зло. Ломают жизни. Людей ломают. Её ломают.

Набрав в ладони воду, Агата плеснула ею себе в лицо. Раз. Второй. Третий.

И на шею сзади тоже, чувствуя, как затекает за шиворот.

Взмокла, как мышь. Из-за кошмара. А может потому, что Костя слишком любит прижиматься.

Приходит каждый вечер.

Рядом ложится.

Неужели не боится, что она заедет в шею осколком, к примеру? Четко в сонную артерию? Неужели не понимает, в каком состоянии человек, с которым он проводит ночи? Неужели она даже в теории не производит впечатление той, которая может навредить, чтобы спастись? А в её голове ведь систематически мелькает… Она его правда ненавидит. И себя тоже. Но его больше.

Агата хмыкнула, снова глядя в зеркало. Улыбка получилась кривой. Взгляд — потухшим. И в нем однозначный ответ: ничего она не производит. А он ничего не боится… Её — точно не боится.

У него всё хорошо. Одна мелочь — секса нет. Но это временно.

Надоест уламывать — нагнет и трахнет. Агата в этом отчего-то даже не сомневалась.

Сейчас он просто играет в «благородного». Он вообще постоянно играет.

А истинный Костя — это беспринципный сверхчеловек. Во всяком случае, таким себя мнящий. И она, к сожалению, не может противопоставить ему ничего.

Слишком слабая. Зависимая. Слишком была беспечной.

Всё о себе слила. Вся ему открылась. Ей не к кому обратиться. Ей некуда бежать. Если Костя захочет — он везде её найдет.

Замки, дура, менять собиралась… Надо было драпать не в родной город, а за самую далекую границу. Надо было делать тест сразу и сразу же делать аборт. Надо было адекватно его оценивать. Адекватно, а не так, как хотелось.

Потому что хотелось романтики с негодяем, а получилась… Страшная-страшная сказка.

Которой вряд ли светит хороший конец. И всё, что в её силах — это попытаться его приблизить… Или отдалить.

Сейчас Агата шла по первому пути.

Молчала. Морозила. Не позволяла себе вступать в открытую конфронтацию, потому что с психами нельзя. Но от одной мысли, что может стоило бы подластиться, может стоило бы договориться, ей становилось так же тошно, как из-за долбучего токсикоза.

На что надеялась — сама толком не знала.

Наверное, что ему надоест тратить на неё — недотрогу — свое время и силы. Что найдет себе какую-то другую девочку… Заиграется с ней. Но за две недели — нет.

Он каждый вечер приезжал к себе домой. Почти сразу поднимался в спальню.

Агата делала вид, что спит. Он шел в душ, ложился рядом… Непременно прижимался, целовал, усмехался, когда она не выдерживала — начинала отталкивать руки и губы… Пытался разговорить. Пытался возбудить.

Но она не хотела. Предлагала трахнуть по-быстрому, если так присралось, и разойтись, на что он реагировал многозначительным: «договоришься же, Замочек»…

А она может и хотела бы договориться. Чтобы он упал ещё ниже. Чтобы она ненавидела его ещё сильнее.

Хотя иногда казалось, что сильнее просто невозможно.

Выключив воду, Агата потянулась к полотенцу. Промокнула кожу, положила на место. Застыла на мгновение перед дверью из ванной, сначала выключила свет, потом только открыла, повторяя свою привычную мантру: «только бы спал»…

Шла до кровати на цыпочках, опустилась на самый край, чтобы хотя бы не соприкасаться телами…

Понимала, что скорее всего заснуть будет сложно. Больше кошмар не приснится, но ей теперь до рассвета куковать. Сторожить мужнин, нахрен, сон…

Почувствовав шевеление за спиной, Агата не сдержала вздох…

Костя придвинулся…

Вжался носом в её шею сзади…

Агату будто знобить начало.

Она сглотнула, чувствуя, что мужская рука снова обнимает, скользит по животу, гладит, ныряет под резинку шелковых штанов…

Он касается кожи на шее уже губами…

И как же она это любила…

Как же та дура из прошлого это любила…

А эта…

— Я тебя ненавижу… — Агата шепнула, зная, что Костя услышит. Понятия не имея, как отреагирует, но не боясь. У неё и без того слишком много причин бояться.

Дальше Агата чувствовала теплоту его дыхания, щекотавшего шею, что пальцы застыли на кромке белья… Он усмехнулся…