Сердце степи - читать онлайн книгу. Автор: Ася Иолич cтр.№ 87

Он молча шагнул к ней, хватая на руки, и она изогнулась, морщась, пытаясь дотянуться, закрыть дверь. Что тут у них в шатре происходит, никого не касается, никого.

Харан лежал на полу, закрыв глаза. Алай сидела рядом, прикусив губу, прикрывшись халатом, и щёки горели от мыслей. Она осторожно, будто случайно, подсела поближе, касаясь его бедром, и от этого прикосновения лицо совсем запылало.

- Отдохнуть-то дай, - добродушно сказал он, не открывая глаз. - Минутку…

Она с сожалением вздохнула.

- Дверь заклинило? - спросил он, вяло приподнимая руку.

Алай помрачнела. Она молчала, и Харан открыл глаза, потом поднял голову.

- Что?

Быстро придумать отговорку не получалось: мысли были не о том, не о том, и она зажмурилась, пытаясь собрать их и согнать в ограду.

Харан сел и пересадил её к себе, между бёдер, заглядывая в глаза, потом огляделся и увидел кочергу.

- Зачем запирала? - спросил он, мрачнея.

- Харан… - умоляюще прошептала она, положив ладони на его грудь. - Давай потом… Не сейчас…

Он остановил её руки, которые ползли вниз, и схватил за подбородок, мешая смотреть. Алай обиженно глядела на него.

- Хасум Алай!

Харан быстро схватил свой халат и прикрыл их, глядя на дверь. Алай обернулась. В дверях стояла средняя дочка Марэс, в толстом овечьем полушубке, держа в руках обломок длинного резного черенка вилки Аулун.

- Здравствуй, хас Харан. Хасум Алай, ты к нам с этим прибежала и оставила. Мама сказала, может, это нужная вещь? - Девочка подошла поближе и протянула деревяшку Алай. - Я решила принести. Скажи маме, что я молодец, ладно?

Алай взяла у девчушки черенок и кивнула, не зная, куда деваться от стыда.

- Спасибо. Ступай, милая. Я скажу.

- Доброго вечера, хасэ! - воскликнула девчушка, убегая.

Харан сидел, смущённый, но на лице кроме смущения была и тревога. Он протянул руку и отнял у Алай черенок, потом прищурился.

- Прибежала… Дверь заперла. С вилкой бежала… Где сломала?

От него всё ещё густо пахло быузом. Алай испуганно схватила его за плечи, пытаясь уложить обратно на ковёр, но это было всё равно что пытаться столкнуть Улданмай с холма. Харан держал её за руки, глядя в глаза.

- Не лги. Почему дверь запирала?

Его лицо было страшным, но страшным от тревоги за неё, и Алай кинулась к нему, обнимая за шею.

- Не надо, Харан! Не надо! Ничего не случилось!

- Этот приходил… За Сэгил? - спросил он, отсаживая её в сторону и на глазах свирепея. - Тебя обидел?!

- Нет, нет! Он просто заглянул!

Харан вскочил, натягивая штаны, путаясь в штанинах, накинул рубашку, попытался завязать её, рыча, ещё больше свирепея, и волосы мотались по спине, а Алай суматошно прыгала вокруг него, пытаясь раздеть обратно, остановить, задержать, но он рывком натянул сапоги, уворачиваясь, схватил халат и с безумными глазами выскочил наружу в рубахе нараспашку.

Алай, рыдая, судорожно тыкалась в рукава нижнего платья, непослушными пальцами пытаясь завязать тесёмки. Она метнулась за дверь, в стылую темень, но Харана не было, только его лошадь стояла у ограды, а рядом лежал его большой мешок.

Она бежала в сторону Расу, выглядывая его впереди, но безуспешно. Его спины не было видно, и она остановилась. Может, он в городе? Надо спешить...

- Бун! - крикнула она, завидев у ворот слугу Руана. - Харан ушёл бить Тура! Ищите! Найдите, пока он не натворил… Он пьян!

Ермос ахнул, и Айтелл распахнул глаза.

- Чёрт… Мы тоже. - Ермос пошатывался. - Ичим, ищи! Где Харан?

Ичим крутился на месте, и Алай зажмурилась.

- Ермос, беги к Расу… Он мог пойти туда в обход. Бун, мы на запад… Быстро, быстро! Не стойте!

Ичим подпрыгивающим сугробом нёсся между шатрами, и Алай останавливалась, завидев людей, спрашивала, но они лишь недоуменно качали головами и пожимали плечами, а потом глядели ей вслед. Звёзды прыгали над головой, и мысли прыгали в голове, путаясь, пугая, подгоняя, и страх колотился, колотился за рёбрами.

- Хэй! - крикнул Ул-хас, запихивая в рот огромный кусок баранины. - Иди-ка сюда!

Руан поднял взгляд, слегка замутнённый очередным стаканчиком быуза. Гамте… Скверно. Скверно. Упился… Чёртова невозможность отказаться. Кого зовёт этот хрыч?

- Моя гордость! - воскликнул Ул-хас, обтирая жирные пальцы об голову Бакана, который сел у его ног. - Мой мальчик!

Бакан сидел, расправив плечи, у ног отца. Драгоценные цветные перстни на его пальцах мерцали в бликах огней, расшитый золотыми узорами халат сиял. Любимчик? Похоже на то. Тогда понятно, почему он спокоен после склоки с братом. Ул-хас не даст любимого сына в обиду. Немногим средним сыновьям удаётся заполучить любовь отца, особенно когда рядом деятельный, бодрый старший брат.

Зал немного плыл. Коварный быуз! Коварный. Надо заканчивать это дело. Поговорить с Аслэгом, принять решение и вытаскивать Кам. Последнее её письмо было совсем невесёлым, в нём сквозила такая тоска, что даже между её сухих, деловито подогнанных строчек это читалось без труда. Кам… Девочка. Скучает тут, в голом огромном поле.

Ул-хас тяжело поднялся, опираясь на руку Бакана, и встал. Двое дюжих слуг подхватили его под руки, но он отмахнулся, пошатнулся и зашагал к выходу. Музыка стала тише, Свайр встал, тоже пошатываясь, и под присмотром слуги побрёл к дверям, успев бросить жалобный, тревожный взгляд на Руана.

Хасэ покидали зал, гулко хохоча, рыгая и перешучиваясь. Руан откинулся на стену. Хмельное сидело в желудке, но, как только он встанет, оно поднимется вместе с ним, к голове, и будет худо.

- Господин, помочь тебе встать? - Подскочивший к нему слуга протянул руки.

- Сам. Сам. Вот этого прибери. Давно уже храпит.

Слуга махнул рукой, и с помощью ещё двоих выволок Архыра в двери. Туда ему и дорога… Холод отрезвит.

Закопчённые росписи колонн, изображавших опорные столбы, тихо освещались отблесками очага. Руан встал, и быуз плеснул в голову. Чёрт. Плохо. А завтра будет ещё хуже.

Свежий морозный воздух студил лицо. Факелы расплывались. Чёртовы хасэ. Чёртова степь. Клятый быуз. Ох, подкатило...

Он с омерзением выпрямился, вытираясь платком, над канавой, дошёл до колодца, прополоскал рот, прогоняя омерзительный привкус, и выстирал платок в ледяной воде. Сушёная мента, скатанная в шарик с лимонными корками и парой трав из долины, освежала рот. Кто-то из ребят Харана шёл позади, шатаясь, с приятелем, они пели песню и смеялись, пьяно и весело, рассуждая о пригожих девчонках. Песня была похабной. Рикад бы сморщился и сказал: «Фу, как это грубо».