50 приемов письма от Роя Питера Кларка - читать онлайн книгу. Автор: Рой Питер Кларк cтр.№ 44

Страница

В американской журналистике нет более неразвитой литературной формы, чем подписи к фотографиям, но Джеффри Пейдж из The Record в Нью-Джерси раскрывает потенциал повествования этой лаконичной формы. Только что умер Фрэнк Синатра, поэтому представьте портретную фотографию певца. На нем смокинг с черным галстуком-бабочкой. В его руке микрофон. Синатра что-то проникновенно исполняет.

Как Пейджу удалось выкрутиться с зарисовкой из 151 слова, написанной одним предложением с главной частью ближе к концу, без упоминания имени покойного? Он объясняет: «Знаю-знаю, это нарушает все гребаные правила. Плевать. Они постоянно советуют нам рисковать, верно? Я так и сделал… Если ты представитель американской прессы и особенно если тебе довелось оказаться в Нью-Джерси, тебе не нужно говорить людям, что они смотрят на фотографию Синатры, а не матери Терезы».

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ

1. Перечитайте четыре коротких отрывка выше. Изучите их на предмет изысканного стиля. Составьте список методов, которые писатели используют для создания блистательных работ.

2. Найдите самый короткий фрагмент, написанный вами за последний год. Сравните его с примерами в этой главе. Перепишите его так, чтобы заработало каждое слово.

3. Придумайте подпись к фотографии, как это сделано выше. Используйте новостные и репортажные фотографии из газет и журналов.

4. Начните вести собрание коротких произведений. Изучите, как они написаны. Составьте список методов, которые вы могли бы использовать при написании своих работ.

В жизни каждого автора наступает такой момент, когда он сталкивается с мифическим, символическим и поэтическим, поэтому ему необходимо осознавать (и остерегаться того), что простые темы произведений имеют глубокие корни в культуре повествования.

Джон Пилджер в 1971 году в своем произведении The Last Day («Последний день») описал марш протеста ветеранов Вьетнама против войны:

С тех пор как Гомер сотворил «Илиаду» и «Одиссею», писатели сочиняли истории о солдатах, отправляющихся на войну, и об их борьбе за то, чтобы найти дорогу домой. Этот образец истории, часто называемый туда и обратно, является изначальным и неизменным архетипом, настолько глубоко уходящим в культуру сказительства, что мы, писатели, можем поддаться его гравитационному притяжению, даже не зная об этом.

Древние воины сражались за сокровища и репутацию, но в приведенном выше отрывке благословение становится проклятием. Символы храбрости и долга превращаются в «дерьмо», когда разгневанные ветераны срывают их с зеленых курток и отшвыривают в знак протеста. Эти солдаты возвращаются не к парадам и славе, но к потере веры, без конечностей, которые уже не восстановить.

Хорошие писатели стремятся к оригинальности, и они могут достичь ее, опираясь на фундамент литературных архетипов, ряда ожиданий в отношении истории, которыми можно управлять, которые могут приносить разочарование или выполняться новыми способами в интересах читателя. Вот примеры:

Мой учитель английского в старшей школе отец Бернард Хорст преподал мне два важных урока о таких архетипах. Во-первых, сказал он, если в истории появляется стена, наверняка это «больше, чем просто стена». Но тут же добавил, что, когда речь идет о сильном произведении, символ не обязательно должен быть кимвалом. Сила писателя в утонченности.

В рассказе «Мертвые» ^[124] ирландского писателя Джеймса Джойса идет речь о женатом мужчине по имени Габриел, который на праздничной вечеринке узнает, что его жену часто посещают воспоминания о некоем молодом человеке. Несколько лет назад Майкл Фюрей умер из-за любви к ней. Бесчисленное количество раз я перечитывал последний абзац рассказа:

Легкие удары по стеклу заставили его взглянуть на окно. Снова пошел снег. Он сонно следил, как хлопья снега, серебряные и темные, косо летели в свете от фонаря. Настало время и ему начать свой путь к закату. Да, газеты были правы: снег шел по всей Ирландии. Он ложился повсюду – на темной центральной равнине, на лысых холмах, ложился мягко на Алленских болотах и летел дальше, к западу, мягко ложась на темные мятежные волны Шаннона ^[125]. Снег шел над одиноким кладбищем на холме, где лежал Майкл Фюрей. Снег густо намело на покосившиеся кресты, на памятники, на прутья невысокой ограды, на голые кусты терна. Его душа медленно меркла под шелест снега, и снег легко ложился по всему миру, приближая последний час, ложился легко на живых и мертвых.

Страница