Пусть правит любовь. Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Ленни Кравиц cтр.№ 25

Джуэл пробыла там несколько недель, а потом ее отпустили на попечение дедушки, которого ICAN нашли в районе Креншо. Мужчина был священником. На первый взгляд, вариант был хороший, но на деле все вышло не так радужно. Прошло не так уж много времени, прежде чем Джуэл попросила меня забрать ее оттуда. Что случилось? Она не могла сказать по телефону, но это было срочно.

Когда я ее забрал, Джуэл рассказала мне о том, что произошло. Дедушка зашел в ванную комнату, когда она мылась. Он говорил непристойные вещи и делал непристойные предложения. В мгновение ока она увидела ту же самую семейную болезнь, которая преследовала ее всю жизнь. Джуэл начала говорить, что все еще любит меня и что готова заниматься сексом за деньги, чтобы мы могли убежать вместе, но я попросил ее остановиться. «Нельзя продолжать в том же духе», – сказал я. В глубине души я понимал, что так она всего лишь пытается выразить свою любовь. Джуэл говорила так убедительно и была так прекрасна. Но, несмотря ни на что, мы бы не стали этого делать. И я определенно не мог больше прятать ее в своем доме.

Я высадил Джуэл у дома одного из ее друзей. Она поцеловала меня на прощание, поблагодарила и исчезла. Пройдут годы, прежде чем я снова услышу о ней.

Я собирался переходить в среднюю школу. И поскольку в нашем районе жили в основном черные, я был готов пойти в школу Дорси, в которой учились преимущественно черные. Эта идея пришлась мне по душе. У меня уже были друзья из Дорси, и, кроме того, в отличие от моей предыдущей школы, которая находилась почти в 20 километрах от дома, эта школа была рядом. Однако, как оказалось, пойти туда мне было не суждено.

Альберт Рокер хотел, чтобы его дочь получила лучшее образование, а Рокси Рокер хотела того же для своего сына. Однажды мама разговаривала с Лайлом Сатером, своим однокурсником из Говардского университета, который жил неподалеку от нас. Лайл заведовал художественным отделением Средней школы Беверли-Хиллз и убедил маму, что музыкальная и художественная программа школы не имеют себе равных.

Поскольку мы жили не в Беверли-Хиллз, мама не знала, как устроить меня туда. Зато знал Лайл. Он предложил директору школы, чтобы мама бесплатно преподавала театральное мастерство несколько раз в год. А в обмен на это они взяли бы меня. План сработал, и в сентябре я должен был пойти в школу Беверли-Хиллз. Но на дворе был май, и впереди у меня было целое лето.

Я планировал заняться случайными заработками и музыкой. Но мама решила повысить ставки. Как насчет того, чтобы провести лето в Африке?

Конечно, я бы с удовольствием посмотрел Африку, но как она собирается это организовать?

Что ж, у мамы было очень много друзей, которые ее обожали. Например, с Луисом Смоллвудом они были близки, как брат и сестра. Луис работал на съемочной площадке в качестве частного репетитора для Гэри Коулмена и Тодда Бриджеса из «Различных ходов» и Рики Шредера из «Серебряных ложек». У Луиса было много других интересов, включая партнерство с Беном Брюсом, состоятельным нигерийцем, который владел продуктовыми магазинами по всему Лагосу. Желая привезти афроамериканский R&B в Африку, Бен забронировал несколько музыкальных групп для поездки в Национальный театр искусств Нигерии на все лето. Луис предложил взять меня в качестве помощника режиссера. Хотел ли я этого? Более чем. Я не мог дождаться момента, когда мы сядем в самолет.

Подготовка, однако, оказалась суровой. Вскоре я узнал, что обладаю сверхчувствительностью к некоторым лекарствам. Обязательные прививки меня вырубили, а таблетки от малярии не помогли. (Чуть позже расскажу об этом поподробнее.) Но ничто не могло меня остановить. Я вылетел по маршруту Лос-Анджелес – Нью-Йорк – Монровия – Нигерия.

После приземления в Лагосе нас с Луисом отвезли в Ябу, оживленный пригород, напоминающий Нассау. Я жил с семьей Бена Брюса. У них был большой дом, где днем и ночью дежурила вооруженная охрана. В первую ночь я чуть не умер. Было чертовски жарко. Я спал в душной комнате на кровати, завешанной москитной сеткой. Эта сетка ни хрена не помогла. Комары ели меня живьем – часами напролет. Укусы были настолько сильные, что я начал бредить. Бену и Луису пришлось посадить меня в душ, чтобы привести в чувства.

На следующий день, несмотря на недосыпание и зудящие шишки по всей коже, я встал с твердым намерением прогуляться по городу. Первым делом я показал свою наивность. Я спросил у полицейского, где живут львы.

– В зоопарке, – ответил он. – А где же им еще быть?

Я чувствовал себя тупым американским ребенком, который не понимает, что он находится в городе с офисными зданиями и бизнесменами с портфелями в руках. Разница, конечно, была в том, что все были черными. Мне нравилось чувствовать себя уютно в стране чернокожих.

В центре Лагоса было прохладно, но в закоулках было еще прохладнее. Там я и нашел друзей. Ударники отбивали ритм на всех видах барабанов, которые я никогда раньше не видел. Я перепробовал все до единого. Я проводил ночи в танцевальном клубе, расположенном в большой лодке, вытащенной на сушу. Последним открытием того лета стал Фела Кути, нигерийский музыкант, создавший социально-политический жанр афро-бит, который зажег весь мир. Как и Боб Марли, Кути обладал универсальной энергетикой. Он олицетворял собой африканский гений. Африканская музыка глубоко укоренилась в моей душе. Африка говорила со мной. Африка была мной.

Я любил Нигерию. Мне нравились лица мужчин, женщин и детей; то, как они ходили и бегали, разговаривали и смеялись; их совершенно белые рубашки и платья, блестящие узорчатые дашики, головные уборы и уличная еда – особенно суя, суперострое мясо на палочке. Десятки раз в течение дня я чувствовал себя настолько потрясенным, что мне приходилось останавливаться и просто говорить себе: «Это мои корни». Как и на Багамах, я чувствовал чрезвычайную связь с этим местом. Я был как дома.

Что касается работы, то мне пришлось помогать группам, привезенным Беном Брюсом из дома, в том числе One Way с участием Эла Хадсона, которая исполняла танцевальные хиты типа «Pop What You Got». Это были дни R&B-фанк-групп, таких как Lakeside и Con Funk Shun.

Мне нравилось приносить музыкантам содовую и пиво. Когда я не мог найти открывалку, девушка моего возраста показала мне, как открыть бутылку зубами. Я так не мог, зато я умел играть на барабанах. Во время исполнения пары песен барабанщик One Way позволил мне сесть за инструмент. Африканские зрители сходили с ума по американскому соулу. Концерт был просто великолепен.

Я полюбил Лагос. Тем не менее некоторые элементы местного менталитета я не понимал. Я видел, как так называемые чернокожие хозяева высшего класса обращались со своими чернокожими слугами сурово и даже жестоко. Это сбивало меня с толку. Будучи американцем, я видел только случаи того, как белые так же относятся к черным. Один парень был вынужден сидеть у главных ворот под палящим солнцем, чтобы вручную открывать и закрывать ворота, а затем впускать и выпускать машины. Он даже спал на земле, чтобы всегда быть рядом. Когда я спросил домовладельца, почему он так с ним обращается, тот высокомерно ответил: «Он работает на меня. Это его обязанности».