Кочевники Времени. Стальной царь - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Муркок cтр.№ 11

Я снял шляпу и обмахнулся. Я начал сильно потеть, и солнце постепенно делало меня вялым. Лучше бы мне возвратиться в больницу, пока я еще могу ходить.

Затем я услышал стук копыт и удивленно обернулся, увидев всадника, несущегося галопом по площади. Он казался здесь удивительно не на месте – прямая, подчеркнуто высокомерная посадка; хорошо кормленная лошадь. Это был рослый белокурый англичанин лет тридцати в сверкающем белом мундире. Его сапоги, пояс, наплечные ремни и кобура были отполированы до безупречного блеска, как и значок на тропическом шлеме. Он увидел меня тотчас же, но сделал вид, будто не замечает. Погладив рукоятью своего офицерского стека светлые усы, он остановил коня.

Я огляделся, увидел пустые молчаливые окна. Что же здесь нужно этому блестящему всаднику?

– Уберите детей с дороги, фельдфебель!

Голос прозвучал резко.

В ответ на приказ из другого переулка выскочили шесть строго одетых гуркхов под предводительством фельдфебеля и прикладами ружей отогнали ребятишек. Штыки были примкнуты. На солдатах были темно-зеленые мундиры с красными нашивками, а за поясами торчали длинные изогнутые кинжалы. Не дожидаясь дальнейших указаний, женщины растащили детей по домам и захлопнули двери. Теперь из штатских на площади остался один я.

– Как поживаете, лейтенант? – осведомился я.

Лейтенант обратил на меня взгляд своих холодных голубых глаз.

– Сэр, я предложил бы вам немедленно покинуть площадь. Это необходимо. Могут возникнуть затруднения.

Дискуссия казалась бессмысленной, и я подчинился:

– Благодарю, лейтенант.

Я прошел через площадь и остановился в тени одного из переулков, откуда с любопытством стал следить, что же произойдет дальше.

Теперь молодой офицер спешился и приказал фельдфебелю войти в один из домов. Гуркхи устремились туда, лейтенант последовал за ними.

Я наблюдал все происходящее, сбитый с толку, и никак не мог разобраться, что же творится. Еще какое-то время на площади царила мертвая тишина, затем из дома донеслись крики и шум потасовки. Я услышал, как вопит женщина на кантонском диалекте. Прогремели два выстрела; потом зазвучал голос молодого офицера, отдающего приказы. Еще один крик, на сей раз мужской, – и вдруг целая река кули выплеснулась на улицу. Их было человек двадцать. Они шатались и жмурились на солнечном свету. Каждый был точно в бреду от ужаса.

Затем из глубины дома донесся еще один выстрел и снова чей-то рев. Наружу снова начали выскакивать кули, уносясь по всем направлениям. Одни юркнули в ближайшие дома, другие побежали в сторону порта. Я услышал еще несколько приказов, затем кого-то звучно ударили прикладом; послышались отчаянные вопли и мольбы.

В полном отвращении я хотел уже выйти на площадь, когда один кули в панике вырвался из дома, поколебался, дико огляделся по сторонам, поднял окровавленную руку и вдруг побежал в мою сторону. Я отступил, пропуская его; он тут же завернул за угол и исчез. Но я успел увидеть его зрачки. Наркотики. Теперь я понял. Солдаты разгромили очередной местный опиумный притон.

Услышав стон, я снова вышел на площадь и увидел, что один из курильщиков опиума упал на плиты. На плече у него была скверная колотая рана, оставленная штыком. Я опустился возле него на колени, разорвал его рубаху и попытался остановить потоки крови. Он в ужасе уставился на меня и тихо застонал.

Сапоги застучали по мостовой.

– Боже милостивый, сударь, что это вы делаете?

Я поднял глаза и увидел, что лейтенант вышел из дома. Он выглядел чрезвычайно довольным собой.

– Этот парень ранен одним из ваших солдат, – грубовато ответил я. – Я пытаюсь помочь ему. Если так уж необходимо, чтобы…

Лейтенант с презрением смотрел на раненого поденщика:

– Он, без сомнения, пытался убить кого-нибудь. Все они тут курят опиум. Пусть о нем заботятся его близкие. Мы лишь попытались преподать им урок.

Полосами, наскоро вырванными из рубахи поденщика, я, как умел, перевязал его рану. Он попытался заговорить, и тут сознание оставило его. Я беспомощно пытался его поднять, однако это мне не удалось.

Теперь появились и гуркхи. Они вели трех китайцев в черных и красных халатах; двое мужчин и одна женщина – вероятно, хозяева притона.

Лейтенант ткнул стеком в их сторону, после чего запрокинул голову и заговорил, обращаясь к пустым окнам и дверям:

– И никакого опиума больше! Вы понимать! Опиум плохой! Эти люди плохие! Должны в тюрьму! Мы запирать их надолго. Понимать?

Он сердито постучал стеком по своим сапогам, затем посмотрел на меня и раскрыл рот, чтобы сказать мне кое-что, но я опередил его.

– Я попытаюсь доставить парня в больницу, – сказал я. – Может быть, кто-нибудь мне поможет?

Офицер взял поводья лошади и взглянул на своих солдат, державших перепуганных арестантов куда крепче, чем это требовалось.

– Один из ваших людей… – снова начал я.

Лейтенант сел в седло.

– Я уже сказал вам, сэр: пусть его близкие о нем и заботятся. Вы явно не понимаете условий жизни на этом острове. Проблема опиума. Здесь она принимает ужасающие масштабы. И с каждым днем все хуже. Они предпочитают возделывать мак, нежели выращивать продукты питания. Я…

– А какой вообще смысл имеет их жизнь, Оллсоп?

Из темного дверного проема того дома, где происходил обыск, донесся вялый голос. Голос англичанина.

Лейтенант Оллсоп повернулся в седле и качнул стеком в сторону говорящего, которого не видел.

– Сидите-ка там и радуйтесь, что вас не арестовали.

На солнечный свет выступила фигура. Грязный европейский костюм, рваная туземная рубаха. Оборванец был бос, небрит, истощен и совершенно явно накурился опиума. Слишком хорошо я умел распознавать эти признаки, потому что и сам в свое время искал утешения в наркотиках. Возраст странного типа я определить не мог, но голос был молодой и мог принадлежать человеку среднего класса.

– Я было подумал, что вы могли бы постыдиться… – на лице Оллсопа было написано отвращение.

– А кто вы такой, чтобы отнимать у них их единственное удовольствие, Оллсоп? – сонно вопросил незнакомец. – Оставьте вы их в покое, ради всего святого!

Лейтенант Оллсоп развернул свою лошадь и прокричал:

– Вперед, марш!

Он рысью помчался прочь, не отвечая оборванному англичанину.

Я смотрел, как гуркхи тащат за собой запуганных арестантов.

Англичанин пожал плечами и повернулся, желая возвратиться в дом.

– Минутку! – крикнул я. – Мне нужно доставить этого человека в больницу. Он умирает. Вы не могли бы мне помочь?

Англичанин устало привалился к дверному косяку.

– Поверьте вы мне, предки примут его куда лучше, чем доктора.