Женя взялся за ручку, но ещё не решился открыть дверцу. Влада слышала, как тяжело дышит он, как тяжело дышит Катя, как тяжело дышит она сама. Почему-то именно сейчас, в моменты, когда из её тела мерно вытекала кровь, память начала выкидывать наружу всё: важное и неважное, – подсвечивая каждый образ ярким светом.
Вместо того, чтобы думать о Жене, который ещё несколько секунд назад должен был выйти из машины, Влада вспомнила Джонни, его рассказ и заправку.
Чёртову ячейку под номером 19.
Она умирала; воспоминания о тёмном коридоре до сих пор не утратили своей яркости. В ту ночь Влада потеряла очень, очень много крови – по ощущениям, больше, чем может уместиться в человеке. Она совершила подвиг, который видела лишь смерть, всё время пытающаяся схватить её покрепче. Горящая машина, пустое шоссе, отражение лунного света от поверхности асфальта, затем – пустая (не считая трупов) автозаправка, магазин с жужжащими лампами и шкафчик с ячейками, одна из которых никак не хотела открываться. Влада сражалась – сражалась до последнего! – но всё равно проиграла и…сдалась, да, сдалась. Это правда. Она помнила, как сползла на пол и медленно закрыла глаза, прощаясь с миром в безмолвном молчании. И наверняка бы погибла, если б не Джонни.
Он нашёл её.
И спас.
Каким бы сильным ни был человек, один он вряд ли выстоит под гнётом судьбы. Джонни – этот здоровенный мужчина с невероятно притягательной улыбкой – вытащил Владу из лап смерти и исчез. Она даже не задумывалась, попал ли он в Чистилище или нет. Он просто появился в её жизни, выполнил свою функцию (спас жизнь) и пропал неведомо куда. Мама Влады всегда верила в судьбу и привила подобную веру дочке – мол, всё, что происходит, уже предопределенно, а мы своими глупыми поступками лишь направляем жизнь по одному из заготовленных сценариев.
Выходит, всё и вправду было предопределенно.
– Если ты сейчас же не выйдешь, я лично выпну тебя из машины. За твои слова.
Влада взглянула на Катю, на Женю, увидела, как напряглась его рука, чтобы открыть дверцу, и именно в это мгновение поняла, что вот он, шанс изменить ход событий, один из ключевых. Она с силой вцепилась в Женю – слишком сильно для умирающей девушки, – прижала его к сидению, наблюдая, как стекают капли по его шее. Поднесла губы прямо к уху и затараторила:
– Никуда не уходи, оставайся здесь, не слушай её, не слушай себя. Мы сейчас… – Она столкнулась со взглядом Кати (она смотрит на меня так, будто я его раздеваю) и тут же отпрянула от переднего сидения, но продолжала держать руки на плечах Жени. На всякий случай. Она, конечно, не удержит его, если он всё-таки решит уйти, но женские руки, лежащие на мужских плечах, всегда обладали магическим свойством успокаивать.
Женские ладони на мужских плечах…
Молния осветила их, и пальцы чуть дрогнули при следующем громе.
– Не вылезай из машины, – проговорила Влада. – Ты не должен этого делать.
Теперь Катя полностью развернулась на водительском сидении и, держа левую руку на руле, взглянула в глаза маленькой хрупкой девочке, у которой вдруг прорезался голос.
– С какой стати ты стала командиршей, а? Ты сидишь за рулём или я? Или это ты вывезла нас и не обосралась, когда поехал внедорожник, да, Жень? Ты ведь тоже у нас великий герой! Каждый из вас знает что делать, но вот делаю всё я! А вы только…
– ХВАТИТ! – Влада перекрыла криком свою боль, шум дождя и даже гром – уже более тихий, потихоньку покидающий небо над выжившей тройкой. – Послушайте меня оба очень внимательно, потому что это намного важнее выяснения ваших отношений.
Она убрала руки с плеч Жени, кое-как перебралась на середину заднего сидения – так, чтобы полностью видеть лобовое стекло – и начала говорить, время от времени переводя взгляд от серых глаз к карим и обратно.
– Моя мама была очень религиозной женщиной, хоть мы с папой и не разделяли её веру и остальные причуды.
– Мне плевать, кем была твоя мама, – рука Кати то сжимала, то разжимала обод руля. – Нашла время исповедаться. Для этого есть церкви, дорогуша, а не…
Женя накрыл ладонью половину её лица и развернул к себе. От этого жеста слова Кати застряли в горле, так и не сорвавшись с губ, а сама она удивлённо посмотрела сначала на мужскую руку, потом на её владельца.
– Послушай её. Пожалуйста. Может, она хочет сказать что-то важное.
Под серыми глазами чуть дрогнули губы, больше похожие на мешки с кровью, чем на то, что захочется поцеловать. Но они лишь дрогнули, ни одного слова, ни одного возражения с них не сорвалось. И хоть Влада не питала симпатии к этим двоим, всё же от увиденного в её сердце что-то ёкнуло. То, как от одного касания одного мужчины она вдруг замолчала… то, как резко она преобразилась… как воздух замер в её лёгких от соприкосновения ладони Жени с лицом…
Они и вправду любят друг друга. Как-то странно, но любят.
Катя коротко кивнула, аккуратно, даже нехотя убрала с лица тёплую ладонь и вновь повернулась к Владе. В этот раз в её голосе не было злобы.
– Хорошо. Рассказывай нам, что хочешь рассказать.
И Влада начала:
– Моя мама всегда говорила, что у нашей жизни есть несколько сценариев, написанных Господом для каждого. Один сценарий влияет на другой, тот – на третий, и вместе они образуют одну огромное «дерево», где все частички зависят друг от друга. Вы понимаете, о чём я? – Катя и Женя покачали головами. Ветер встрепал их волосы, ударил Владу по лицу. – Ладно, сейчас попробую объяснить получше. По теории моей мамы, всё в жизни не случайно, но мы можем на это повлиять в ключевые моменты.
– Я не поняла. То есть, наша жизнь и предопределенна, и одновременно нет?
– Типа того. Как сказал бы мой папа: «Твоя мама имеет в виду, что Бог устраивает какую-нибудь хрень, потом отходит, смотрит, что с этим будут делать люди, а потом из полученного опять вытворяет какую-нибудь хрень». – Влада тихо засмеялась, поднесла к лицу руки и, успокоившись, продолжила? – Я это всё к чему: я думаю, что мы втроём встретились неслучайно. У меня только сейчас проскочила такая мысль. Ну сами подумайте: велик ли был шанс того, что ты, Женя, пройдёшь мимо меня именно тогда, когда мне будет нужна помощь? Что ты встретишься с Катей в тот же самый момент? Что все события приведут нас сюда, живыми и почти здоровыми.
– Бред, – сказал Женя. – Это всё из-за наших общих усилий. Если так подумать, то тогда вообще…
Катя накрыла половину его лица своей ладонью, и от этого касания Женя замолчал. Тёплая улыбка уродливыми губами и спокойный голос:
– Послушай её. Пожалуйста. Может, она хочет сказать что-то важное.
И снова у Влады ёкнуло сердце. Женя послушал Катю (как они смотрят друг на друга…) и замолчал. Его карие глаза вновь обратились к тёмно-зелёным.
– Помните светлячков? Ну, ту ночь, когда они заполнили собой всё небо? Вы с ними вообще сталкивались? – Катя вспомнила, как очнулась в больнице в тот день, когда умер Миша, как увидела в окне сияющего жёлтым сиянием светлячка, как резко в ней воспылала ненависть – такая сильная, что заставила её кричать на маленького светлячка.