Слишком живые звёзды 2 - читать онлайн книгу. Автор: Даниил Юлианов cтр.№ 131

– П…помоги мне, пожалуйста.

Кроссовки не двигались с места, ноги в чёрных джинсах не дрогнули. Влада попыталась вновь выдавить из себя слова, когда человек с надписью ROCK на груди повернулся и зашагал прочь.

Вот он, герой. Легенда Чистилища, мать его, ничем не отличается от Святцев!

С этой мыслью Влада начала засыпать. Шаги от неё удалялись, а потом и вовсе резко прекратились. Следующего вдоха не было, следующего выдоха тоже. Лишь сплошная темнота, захватывающая весь мир, и чёрно-белые плитки.

Интересно, почему же всё-таки чёрно-белые?

* * *

Женя впал в ступор, когда увидел Катю.

Впервые с ним случилось такое: глаза видели одно, а мозг воспринимал совершенно другое, просто отказывался анализировать то, что видят глаза, будто это бредовая галлюцинация.

Но Катя не была галлюцинацией. Женя чувствовал исходящий от ней запах крови, видел, как свет переливается на красной коже – слишком хорошо видел, чтобы не заметить. И глаза… это были её глаза. Глаза той женщины, что возле пустого магазинчика, на забитой машинами дороге вонзила ногти ему в шею и кричала с неистовой ненавистью.

Это была Катя, но…

Она шла по пустому коридору, не видя перед собой ничего. Её светлые волосы потемнели от крови, которая прижала их к лицу. Белая майка почти полностью вымокла, превратилась в бордовую, облепила торс как вторая кожа. Руки – особенно кисти, блестели алым, словно Катя окунула их в ведро с ярко-красной краской, но, конечно, краской здесь и не пахло. Везде была кровь, и Женя сразу понял, что большая её часть чужая. Об этом ясно говорили свежие пятна на носках кроссовок. Если она с кем-то так жестоко расправилась, страшно представить, чем этот «кто-то» заслужил такой конец.

Катя переставляла одну ногу за другой, будто каждая из них весила не меньше тонны. Руки болтались по бокам бесполезными верёвками, стукались об бёдра, оставляя на обтягивающих джинсах пятна крови. Коридор за спиной тянулся в бесконечную даль подобно подземному тоннелю, и эта картина – идущий по чёрно-белым плитам призрак в крови – навсегда запечатлелась в памяти Жени. Иногда лампы меркли, но Катя не замечала наступающей темноты – она всё так же шла вперёд, не видя перед собой ничего: ни Женю, ни его футболку (ту самую, что когда-то надевала она), ни лежащих в разных концах коридора трупы.

– Катя?

Она никак не отреагировала. Просто продолжала идти вперёд, смотря в одну единственную, видимую только ей точку. Но сердце Жени сжалось не от её поведения и даже не от осознания того, что она, скорее всего, убила человека. Лицо…оно…ну…было ужасным. Вся красота сползла с него, оставив какого-то урода, а не ту красивую женщину, какую Женя впервые увидел в палате больницы. Нижняя губа разрослась до ужасных размеров и чуть ли не перекрыла весь подбородок – создавалось впечатление, словно кто-то с силой схватил и потянул её вниз, рьяно пытаясь оторвать. Кожи над левой бровью не было, Женя увидел плоть через прилипшие к лицу волосы. Она не была розовой, она была КРАСНОЙ, потому что всё лицо было КРАСНЫМ. Кровь протекала меж зубов, вытекала из носа, головы, разбитых губ – отовсюду, откуда могла вытекать. И она так ужасно блестела под светом ламп… Впервые от вида крови Женю замутило, а больше всего на свете захотелось никогда не смотреть на то чудовище, что к нему подходило.

Но это была Катя. Этим чудовищем была Катя, её серые глаза не могли обмануть. Только у Кати были глаза ангела, которые с другими не перепутаешь.

Женя забыл обо всём – о Рэндже, о Святцах, о хриплом «Помогите» придавленной девушки – и пошёл навстречу к Кате, хотя смотреть на неё было не то что противно – омерзительно. Как бы он ни старался найти в ней былую красоту, натыкался лишь на урода, при создании которого Бог изрядно позабавился. Если у неё ещё и сломан нос…это останется на всю жизнь. На всю оставшуюся жизнь когда-то красивая женщина останется уродиной, нужной лишь молоденькому мальчику, годящемуся ей в сыновья, и обычному, пусть и умному псу.

Нет. Ни один мудак, ни одна тварь не сможет выбить из неё всю красоту. Хватит нести бред!

Женя подошёл к Кате и мягко остановил её, взяв за запястья. Она перестала идти, но лишь потому, что ей преградили путь. Отпусти Женя её руки, она вновь зашагает, так и не поняв, что произошло.

– Господи. – Он накрыл её лицо ладонями – лицо урода, лицо красавицы, лицо Кати. – Кто с тобой сотворил такое? Кто?

Серые глаза не отрывались от невидимой точки. Воздух гулял меж разбитых губ, организм продолжал функционировать, но вот с сознанием что-то случилось. Катя одновременно находилась и здесь, и не здесь – где-то очень далеко, там, где, должно быть, она играет с Мишей и слушает, как интересно он провёл день в детском садике. Не кровь, не разбитое вдребезги лицо, ничто не испугало Женю так, как этот пустой взгляд. Так могут смотреть психически больные, мертвецы, сумасшедшие, но только не Катя, только не её глаза. Это неправильно, так не должно быть, это…неправильно. Подобное встречается только в фильмах и книжках, так что нет, Катя не могла так смотреть. Не могла и точка. Вот сейчас она переведёт взгляд на него, улыбнётся, скажет, что всё хорошо, и…

Ничего не произошло. Катя всё так же смотрела за плечо Жени, и по всему её виду было понятно, что сейчас она мало что соображает.

– Господи, – вновь прошептал Женя и обнял её. Когда она подалась его движениям как тряпичная кукла, он почувствовал, как к глазам подступают слёзы. На несколько секунд зажмурился, только сейчас осознав, что измазывает кровью свою белую футболку. Да и плевать. Теперь уже ничто не будет страшнее, чем пустой, отсутствующий взгляд серых глаз. Где-то Женя читал, что примерно с таким же взглядом солдаты возвращаются с войны и навсегда оставляют частицу себя там, на поле боя, где им приходилось выдавливать врагам глаза и зарубать их штык-ножом, потому что автомат переклинивало, а времени разбираться с ним не было.

– Я вытащу нас, Катюш. Просто следуй за мной, я что-нибудь придумаю, обещаю. Всё будет хорошо.

Он поцеловал ей в окровавленную макушку и отпрянул, хотя отдал бы всё на свете, чтобы обнимать Катю и прижимать к себе, пока её руки не лягут на спину в ответ на его объятия. Женя уже чувствовал пощипывание в глазах, чувствовал, что вот-вот заплачет, но он не мог себе этого позволить. Нет, только не сейчас. Не в тот момент, когда Катя нуждается в нём больше всего.

Он нашёл её ладонь, переплёл свои пальцы с её пальцами и уже собрался зашагать вместе с ней по коридору, когда этажом выше раздался взрыв. Катю швырнуло в Женю подобно манекену, её руки даже не поднялись, всё так же висели по бокам бесполезными верёвками. Женя заскользил по полу, сам чуть не упал, но даже когда всё успокоилось, он продолжал прижимать к себе Катю точно так же, как отец – свою любимую дочь. Вновь раздались крики, которые прекратились после череды выстрелов, где-то совсем рядышком были слышны глухие удары по человеческому телу, а в воздухе плавал отвратительный запах жарящегося мяса. Мяса, которое могло говорить, мыслить, мечтать, любить, ценить и ненавидеть.