Слишком живые звёзды 2 - читать онлайн книгу. Автор: Даниил Юлианов cтр.№ 116

И прежде чем Катя успела бы что-то ответить, Лжец выхватил из её руки сложенные листочки и мгновенно отскочил на несколько шагов. За пару секунд он порвал их и продолжал рвать на мелкие кусочки, отходя назад. Сначала Катя собралась накинуться на него, но замерла, когда услышала звуки рвущейся бумаги: ещё, ещё и ещё. Мышцы разом парализовало. Ноги будто приросли к полу. Впервые в жизни ТАКФ резко всё внутри заполнила пустота. Ни воздуха, ни чувств, ни бурлящей крови – ничего не было внутри. Кромешный туман, в котором кто-то невидимый, не останавливаясь, рвёт бумагу: хрясь, хрясь, хрясь… С каждой паузой становилось хуже. Катя смотрела на осыпающиеся белые кусочки и видела на них синие буковки, которым теперь никогда не суждено превратиться в слова. Стих, где была вся душа. Стих любимому. Лучшее творение в жизни…и самое прекрасное, что выходило из-под рук. Красота, умещённая в строки. Красота, созданная любовью.

Теперь всего этого не было.

И никогда не будет.

Когда Лжец закончил, то подошёл к Кате, которая всё так же неподвижно стояла. Он подошёл к ней на такое расстояние, на каком обычно обнимаются люди – максимально близко, чуть ли не прижимаясь к чужому телу. Слегка наклонился, заботливо убрал светлые волосы Кате за ухо и мягко-мягко прошептал:

– Запомни этот день, сука, когда я оставил тебя в живых. Это мой подарок тебе за ту ночь. И не забывай улыбаться – так тебе идёт больше.

Лжец развернулся и зашагал прочь, сопровождаемый десятками взглядов. И только когда он покинул этаж, Катя поняла, что рыдает.

Тихо, безмолвно, с ревущей болью глубоко в груди.

* * *

Катю всю трясло.

Она не знала, сколько прошло времени – час, два, три или сто лет. Стояла на коленях и проглатывала слёзы, которые никак не иссякали. Время превратилось во что-то непонятное. Люди продолжали ходить, некоторые даже пытались помочь, но тут же останавливались, когда натыкались на злобный оскал. Катя не заметила и подошедшего к ней Ивана Васильевича. Она просто рычала на всех, кто осмеливался приблизиться к ней на расстояние шага…

…и плакала. Вместе со слезами на кафель падали капли крови, всё ещё вытекающей из носа. На полу было так много кусочков стихотворения! На некоторых ещё можно было разобрать слова, на одном и вовсе уцелела одна волшебная фраза: «Лишь бы ты рядом был со мною в конце». Катя взяла этот кусочек в руки, поднесла к губам и громко всхлипнула, прежде чем поцеловала. Оказывается, в мире ещё есть боль, какую она не испытывала. Оказывается, даже после самой сильной боли может стать ещё больнее.

Ещё хуже.

По центру коридора, облитая ярким светом ламп, стоя на коленях и склонившись над утраченной мечтой, плакала женщина. Распущенные волосы скрывали её лицо от всего мира, уберегая от чужих взглядов. Плечи тряслись от частых всхлипов, но никому так и не удалось накрыть их ладонями. Это мог сделать только Женя, но его здесь не было. Он не знал, что произошло – ни тогда, ни сейчас. Да и не надо. Это её история, она её и закончит. Лжец должен был понимать, что если он ранил зверя, то обязан убить. Но не убил. Это ОН допустил самую большую ошибку в жизни.

Я не хочу, чтобы Женя увидел меня такой.

Так она подумала, когда сжимала ладонями кору дерева и чувствовала…в себе чужого человека. Катя плакала, когда Лжец насиловал её. Плакала тихо, чтобы никто не услышал. Она вспомнила, как на миг подняла голову и в ту же секунду мужская ладонь плюхнулась на затылок и надавила со всей силы. Вспомнила, каким горячим был член и с каким трудом он протискивался через стенки влагалища, ведь все мышцы тела были напряжены до предела. Но самое ужасное… самое ужасное случилось потом. Катя осталась наедине с собой – после того, как её изнасиловали.

Она пошла к озеру. И именно тогда она позволила себе разрыдаться в голос, шагая в мёртвой тишине, чувствуя себя выброшенной на дорогу шлюхой. Катя верила в то, что она – шлюха. Всё вокруг говорило об этом: листья, звёзды, озёрная вода. Каждая частичка природы шептала: «Шлюха! Шлюха! Шлюха!» И говорила правду. Глупо было спорить с этим, когда по твоим ногам стекала ещё тёплая сперма незнакомого мужчины, а бёдра болели оттого, что их чертовски сильно сжимали.

Кафель перед глазами расплылся в слезах. Катя не видела его, но видела тёмное полотно неба, усеянное миллионами маленьких звёзд. Она будто отделилась от тела, покинула его и превратилась в один большой сгусток чувств, которые испытывала тогда, когда смывала со своих ног сперму озёрной водой. Красный цвет. Везде был красный цвет. Яркий алый, ярче артериальной крови, ярче самого сильного огня, что только видела природа! О да, этот цвет прекрасен. Только посмотри на него! Нравится? Чувствуешь, как ты вся, как всё твоё нутро наполняется злостью? Чувствуешь её? НЕНАВИСТЬ! Помнишь, как резко она полыхнула в груди, когда его бёдра стукнулись об твои? Помнишь, как он пыхтел над твоим ухом? И какая ярость вскипела, когда что-то горячее начали разливаться из твоих ног? Шлюха, бедная шлюха, грязная шлюха Мальцева – так говорил весь мир. И он прав, потому что шлюхам не нужно платить. Они не берут плату.

– А я заставлю его заплатить. Заплатить по полной. – Катя медленно встала с колен, чувствуя, каким горячим становиться воздух. Ни в детстве, ни в подростковом возрасте, никогда в жизни в ней не бурлило ТАК МНОГО ярости. Казалось, она чувствует её вкус при каждом выдохе – металлический привкус крови. – Никто не смеет называть меня шлюхой. Никто.

Люди перед ней расступились. Каждый интуитивно слышал звонкий рык дикой, голодной, разозлённой волчицы. Когти выпустились из-под мягких подушечек, а верхняя губа приподнялась, обнажив острые-острые зубы.

* * *

Она не искала Лжеца.

Чутьё само привело её к этому ублюдку, как запах крови приводит хищника к жертве. Она просто шла в том направлении, куда подталкивала её какая-то сила, и в конце концов вышла на этаж, вход на который был запрещён всем, кроме Святцев. Там же Катя и нашла Лжеца. Он как раз закрывал одну из многочисленных дверей, которыми был усыпан коридор по левую и правую стороны. Один. Совсем один, ещё не заметивший её Дьявол существует – Катя ни капли в этом не сомневалась, – но, похоже, в мире есть место и Богу, а значит – и силам добра. Иначе как объяснить то, что в коридоре больше никого не было? Только подонок, любящий засунуть свой маленький хер в чужую задницу.

Здесь всё и решится. Сейчас, в эти минуты, когда вены разрываются от ярости.

Катя вышла в коридор и зашагал вперёд, на ходу сжимая кулаки. Она не вытерла с лица кровь, нет, алая струйка всё так же протекала от носа к губам и переходила на подбородок. Контуры челюсти чётко проступали через кожу – зубы были сжаты до боли, чуть ли не расквашивали друг друга, но никакая боль в теле не имела значение. Весь мир заливал красный, только он имел значение. Алый цвет ярости, ненависти и лютой злости, что собрали в один флакон.

Лжец поднял голову и заметил идущую на него угрозу. Он сразу же расстегнул кобуру, достал пистолет, снял с предохранителя и направил на Катю. Но было уже поздно. Когда он выпрямил руку, Катя уже была совсем близко, со скоростью рыси она отодвинула пистолет в сторону, схватилась за маску и прильнула к губам Лжеца. Для этого ей пришлось встать на цыпочки, но вскоре она опустилась, потому что Лжец сам наклонился, отвечая на поцелуй.