Мертвое царство - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Андрианова cтр.№ 11

– Ты противишься любым доказательствам. Твоё сердце чёрство, так говорят. Ты не желаешь видеть в тереме законного наследника, потому что сам давно решил, что состаришься и умрёшь самонаречённым князем!

Я лениво взмахнул рукой, приказывая дружинникам уводить мальца и его стрельцов. Я всё для себя понял и не собирался больше с ним говорить, но и вредить ему мне не хотелось, пусть ступает с миром.

Изгень хотел уколоть меня, укорить и застыдить, но ни ему, ни кому-то другому никак не удавалось понять: единственное, чего я всегда желал, – это процветание моего княжества.

* * *

На открытом ярусе гулял ветер, а внизу княжий двор роился мирно и деловито, как улей. Мне всегда делалось светлее на душе, стоило посмотреть на течение жизни вот так, сверху, или выйдя в город.

По первости, едва заняв опустевший терем, я часто спрашивал себя: правильно ли я поступаю? Не беру ли на себя больше, чем мне положено? Не лучше ли уступить стольный град кому другому? Но шло время, и понимал: некому уступать, да и незачем.

Поначалу каждый день кто-то да пытался куснуть побольнее Холмолесское княжество – и начали всё соседние князья и княгиня, ощерились, заслали гонцов и грозили войсками. Но я оставался непоколебим, чем злил всех ещё больше. Наверное, будь я один, и не занял бы терем никогда, но за мной стояли городские воеводы и, к моему удивлению, народ. Само того не ожидая, Холмолесское получило трёх князей разом: меня, самонаречённого; вольного шутовского, который собрал своё княжество внутри существующего, да князя лесного, что и без того правил лесами, но при мне расширил свои угодья и свою власть. Другие князья нам троим были ни к чему, все самозванцы уходили ни с чем, пусть я и надеялся в душе, что обнаружится среди них истинный наследник, который станет правителем более справедливым, чем я сам. Но надежды мои таяли с каждым таким мальчишкой, как сегодняшний Изгень с фальшивой подвеской-филином.

Сам того не замечая, я затосковал. Нилир, городской воевода, отбыл к западным границам княжества, проверяя заставы и войска. Лесной и скомороший князья никогда надолго не задерживались в Горвене, а мой сокол, ближайший подручный, вернейший княжий гонец, летал в неведомых землях, и даже воробьиные стаи давно о нём не слыхали. Без него мне было труднее всего.

По двору промчался всадник на дорогом тонконогом коне. Я узнал и серебристого коня, и всадника в серо-голубых одеждах – гонец-сокол княгини Пустельги, никого постороннего стражи не пустили бы во двор. Промчался, спешился и вскинул голову, будто почувствовал мой взгляд сверху.

– Так и не обзавёлся личной дружиной? – рассмеялся сокол, сощурив на меня глаза. – Не боишься, что достанут стрелой?

– Если достанут, значит, так Господин Дорог распорядился, и ни один страж меня не защитит, – ответил я. – Что, снова Пеплица сватов засылает? Ответь ей то же, что и всегда.

– Больно нужен ты ей. В залу спустишься или мне к тебе подниматься?

Я устало махнул рукой.

– Спущусь. Велю налить нам сбитня. Или чего крепче.

Гонца-сокола княгини Пеплицы нарекли Канюком. Имя-то птичье, да не соколье. После того, как пять зим назад одного за другим убили троих соколов, князьям пришлось нелегко. Сокол ведь не всё равно что простой гонец. Сокола нужно посвящать во все княжьи дела, он и воин, и переговорщик, и личный князев помощник, ему любое дело можно доверить, даже то, которое дружине не поведаешь. А что самое главное – сокола необходимо знакомить с нечистецами. С теми, кто издревле делит Княжества с людьми. С лесовыми, водяными и их подручными. Без того сокол не полетит споро сквозь дремучие леса Великолесья, не проскочит напрямик мимо Русальего озера, а если будет, как все прочие, держаться Трактов, то не доскачет так быстро, как мог бы пронестись лесными тропами.

Готовили Канюка, насколько я знал, наспех. Со временем он понабрался опыта, с нечистецами повидался, но так и остался с ястребиным именем.

Ещё мне думалось, мой собственный сокол подстегнул других князей давать своим новонаречённым гонцам не сокольи имена. Моего-то звали Огарьком, и сокольего посвящения он не проходил, пошёл против правил. Подтрунивали над ним, я знал, но он, мой гордец, делал вид, что не слышит пересудов и смешков за спиной.

Пока я спускался, Канюк уже прошёл в пиршественную залу и уселся за стол. Не стал дожидаться у кресла княжьего, как все, кто просил приёма, а решил сам за нас двоих, что будем говорить на равных, сидя друг напротив друга.

Свои длинные русые волосы, спускающиеся ниже лопаток, Канюк собирал в хвост, как и я. По правой щеке у него тянулся тонкий шрам, на конце которого блестело несколько перламутровых чешуек – след Мори, которой Канюк переболел перед тем, как стать соколом.

В былые времена его изгнали бы из города, боясь заразы, и не оставалось бы ему ничего иного, как примкнуть к гильдии Шутов, к таким же меченым и изгнанным. Но то было раньше, теперь всё переменилось.

– Сидишь сычом, а раньше летал, – хмыкнул Канюк, надавив на больное. Его наглая ухмылка никогда мне не нравилась, но я ценил Пеплицыного сокола за открытость и дерзость, он напоминал мне меня самого, когда я начинал служить Страстогору.

– Не за тем прискакал, чтоб князя корить.

– Ты не князь, а самозванец.

– Я признан моими людьми. Ни у кого из других князей нет такого преимущества. Они родились князьями, а я стал. Что, неужто ты плохой сокол от того, что зовёшься ястребом?

Канюк облизал узкие губы, стушевавшись. Не я заявился к нему, а он ко мне, так пусть знает, что умею поставить на место, хоть и нет у меня личной дружины, кроме тех молодцов, что стоят в зале на страже, оберегая терем. Терем, но не меня самого.

– Если Пеплица оставила попытки заполучить меня в мужья, а заодно и всё Холмолесское в придачу, что же заставило тебя так скакать? Я видел твоего взмыленного коня, по пустякам так не спешат, – продолжил я, решив скорее перевести разговор в другое русло.

Канюк подался вперёд, будто ему самому не терпелось скорее сообщить мне весть. Я обернулся на дружинников и махнул им рукой, отзывая. Если сокол скажет что-то важное, то пусть лучше его никто, кроме меня, не слышит.

– Я был у заставных городов. Да, по поручению Пеплицы объезжал твои, князь Лерис, границы, искал слабые места. И слышал в деревнях, что у западных границ, толки разные. Говорят, гонцы от племён Седостепья к ним приходили. Просили ждать гостей.

Я сглотнул, стараясь не подавать виду, как меня ошеломили слова сокола.

– И что, ты первым делом ко мне поскакал, а не к своей княгине?

Канюк передёрнул плечами, ткань кафтана блеснула в сумраке залы.

– Твои границы. Пока до Коростельца доскачу, может, они и к нам приблизятся. Всё равно через Горвень короче, скакал мимо, решил первым тебе сказать, чтоб ты уже готовился.

– А не думал ли ты, милый Канюк, что я прикажу бросить тебя в острог? Во-первых, за нарушение границ. Во-вторых, за неверность своей княгине.