Нарвское шоссе - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Сезин cтр.№ 11

Ну, а в декабре этого же года линия Маннергейма все это подтвердила.

Да, разумеется, сказки про уничтожение УРа старой границы перед войной – это сказки.

Для чего автор все это рассказывает? А чтоб читателю было ясно, отчего немцы так легко прорывали УРы старой границы, там, где на организацию обороны не было времени. Когда на это было время и силы – победный марш на восток проходил гораздо сложнее.

И еще для того, чтоб показать, как это повлияло на судьбу героя.

Надо еще добавить, что были УРы, построенные до войны, и УРы, которые строили по мобилизации. Означает это, что до войны эти УРы существовали в виде комплекта бумаг. А в нужный момент приходили люди с техникой и строились укрепления. Вот, был такой в Белоруссии – Лепельский, был такой и неподалеку – Опочкинский. Лепельский, сами понимаете, достроить не успели. А в Опочкинском повоевала 27-я армия.

Ход боев в Прибалтике сложился для РККА неудачно, и приблизительно через неделю боев фронт остановился на линии реки Даугава. При этом противнику удалось захватить плацдармы за рекой у Даугавпилса и Якобпилса. Шли бои за Ригу, оставленную 1 июля. Наиболее опасным для РККА считался Даугавпилсский плацдарм, для ликвидации которого она постоянно контратаковала. Ликвидировать плацдарм не удалось, но и противник больше думал об его удержании, чем о дальнейшем прорыве с него.

Пока войска Северо-Западного фронта сражались на рубеже Даугавы, приходило время задействовать и войска Северного фронта, неделю назад называвшегося Ленинградским военным округом. Сначала у него было относительно тихо, потом начались приграничные бои с финнами, а 29 июня начались бои и с немцами на Мурманском направлении. А теперь у него появлялось новое направление.

«Стояние на реке Двине» закончилось быстро. Командующий фронтом Кузнецов решил, что этот рубеж он удержать не может, и начал отход на линию старой границы. А вот на отходе подвижные войска немцев нарушили наши планы и начали продвигаться, обходя наши заслоны и успевая в ключевые точки раньше нас. К тому же так получилось, что Северо-Западный фронт стал отходить в расходящихся направлениях: 8-я армия – в Эстонию, а 27-я – на восток. А между ними образовался слабо занятый войсками участок. Это и было направление на Псков и Остров. В тот район подходили войска из центральных округов и с Северного фронта, но они не успевали прикрыть все опасные направления. Псковско-Островский УР начал отмобилизование, но в его Островской части не было боеготовых сооружений. Только бетонные коробки. Такие рекомендовалось использовать как убежища от артогня, а также, заложив амбразуры мешками с песком и сделав деревянные столы для пулемета, применять как импровизированные огневые сооружения.

Вечером 3 июля авангард немцев был уже в сорока пяти километрах от Острова.

На рубеж обороны должны были выдвинуться три корпуса, но они запаздывали. 4 июля от 22-го стрелкового корпуса (из Эстонии) прибыло только четыре эшелона.

24-й корпус отходил пешим порядком от Гаури, и немцы его опережали. С частями 41-го корпуса дело обстояло чуть лучше, ибо уже прибыли пятьдесят девять эшелонов, а остальные должны были прибыть к 6 июля. Но 235-я дивизия корпуса, предназначенная для обороны Островского УРа, к утру 4 июля прибыла только тремя эшелонами (еще тридцать находились в пути). Поэтому Островский УР был занят взятым из 118-й дивизии полком. Как вы все понимаете, это можно назвать завесой, но никак не полноценной обороной.

Итого, утром, когда немцы вышли к переднему краю обороны УРа, им противостояли 154-й отдельный пульбат, который должен был как-то пользоваться построенными семьюдесятью сооружениями либо занимать оборону вблизи от них, и 398-й полк 118-й стрелковой дивизии. Прибывающая 235-я стрелковая дивизия появилась только на следующее утро, и то лишь частью сил. К вечеру немецкие танки ворвались в Остров и захватили мосты через Великую.

Вечером 4 июля командующий фронтом приказал ликвидировать прорыв, отбросить немцев и вновь выйти на линию укрепрайона. Утром началось выполнение этого приказа. Подошедшая 3-я танковая дивизия при поддержке одного из полков 111-й дивизии пыталась вернуть Остров. Советские танки дважды врывались в город и даже доходили до мостов, но закрепиться не могли из-за отставания пехоты и отходили. А вечером немцы нанесли контрудар подошедшими резервами и отбросили советских танкистов от города. 6 числа началось наступление немцев с этого плацдарма. От Острова на север к Пскову вело шоссе, двигаясь по которому, немцы выходили в тыл советским войскам, еще удерживающим Псковский укрепрайон. Поэтому каждый шаг на север к Пскову означал угрозу окружения защитников Пскова и Псковского УРа.

7—8 июля бои шли уже у реки Черехи. В это время советские танкисты отметили, что противник использовал какое-то химическое оружие. Были ли это ОВ или это была некая дымообразующая смесь – установить не удалось. В группе армий «Север» имелся по крайней мере один химический минометный батальон, и при последующем контрударе под Сольцами удалось захватить инструкции по использованию ОВ, брошенные немцами. В одном из последних военных журналов, изданных в 41-м году, напечатаны штаты немецких химических минометных частей и упоминается ОВ, поражающее легкие и кожу, но не сказано, что это старый знакомый – иприт ^[4]…

9 июля был оставлен Псков. Немцы продвигались вперед, а на их пути вставали спешно строящиеся сооружения Лужской линии обороны, на которые выходили соединения Северного фронта, ленинградские ополченцы, курсанты ленинградских училищ…

21-й Кингисеппский УР становился правым флангом этой позиции. К имевшемуся в нем довоенному пулеметному батальону добавлялись два недавно сформированных артиллерийско-пулеметных батальона. Началась постройка полевых укреплений и заграждений силами мобилизованных на оборонительное строительство граждан.

Немцы были совсем недалеко, но воевать УРу с ними пришлось позднее, когда немцы заняли северную часть Эстонской ССР и перешли Нарову. Вот в какие обстоятельства попал герой. Правда, он имел о них крайне смутное представление, и, может, это было к лучшему.

Следующий день я провел взаперти. По большей части. Утром постучал в дверь, и долго стучал, а когда открыли, пояснил, что люди так сделаны, что утром в туалет хотят. Меня через пару минут вывели. А в сортире я совершил тяжкое преступление – упер недавно повешенный довольно толстый журнал для своих нужд.

На обратном пути попросил разрешения умыться. Это дали. Подвели к крану, где я морду и шею помыл и воды до отвала напился. Ладно, это уже лучше. Завтрака мне не дали. Посидев около пары часиков, я опять постучал. На сей раз открыли быстрее. Я очень извинился и сказал, что сидеть без света очень тяжело, чувствуешь себя, как в могилу зарытым. Нельзя ли лампочку включить? И ее включили. После чего я до обеда читал этот журнал. Невозможно же круглые сутки спать.

Журнал явно писал про иностранные армии и был издан в начале тридцатых, потому что рассказ там шел про события 30—31-го годов. Большая его часть была посвящена японской армии. Как она организована, чем вооружена, как она в атаки ходит и прочее. А в конце был ряд коротких заметок о новостях из разных армий.