Хирург - читать онлайн книгу. Автор: Тесс Герритсен cтр.№ 45

Она приподняла больничную пижаму пациента и осмотрела брюшную полость. Рана выглядела красноватой, что обеспокоило медсестру. На руках пациента уже не было живого места, так что для внутривенных инъекций была доступна лишь центральная вена. Анджела следила за тем, чтобы рана была чистой, а повязка свежей. После обтирания она собиралась сменить ее.

Она протерла тело, пробежав губкой по выступающим ребрам. Она бы сказала, что этот пациент никогда не отличался развитой мускулатурой, а теперь его грудная клетка больше напоминала костяной каркас, обтянутый пергаментом.

Медсестра расслышала шаги и, к своему неудовольствию, увидела в дверях сына Гвадовски. Одним лишь взглядом он заставил ее нервничать — таким уж он был человеком, привыкшим во всем видеть чужие огрехи. Так же он вел себя и с родной сестрой. Однажды Анджела слышала, как они ругались, и еле удержалась, чтобы не вступиться за бедную женщину. В конце концов, Анджела была не вправе высказать этому сукину сыну все, что она о нем думает. Но и быть с ним чрезмерно любезной тоже была не обязана. Поэтому она лишь кивнула ему в знак приветствия и продолжила процедуру.

— Как он? — спросил Иван Гвадовски.

— Без изменений. — Ее тон был прохладным и деловым. Ей хотелось, чтобы он ушел, перестав притворяться, будто заботится об отце, и предоставил ей возможность делать свое дело. Она была достаточно проницательной, чтобы понимать, что сын бывал здесь вовсе не из-за любви к отцу. Просто он привык властвовать над всем и вся. В том числе и над смертью.

— Врач уже осматривал его сегодня?

— Доктор Корделл бывает здесь каждое утро.

— И что она думает по поводу того, что он до сих пор в коме?

Анджела положила губку в таз и выпрямилась.

— Я не знаю, что тут вообще можно сказать, господин Гвадовски.

— Как долго он будет находиться в таком состоянии?

— Ровно столько, сколько вы ему позволите.

— Что это значит? — вспылил он.

— Вам не кажется, что было бы человечнее отпустить его?

Иван Гвадовски свирепо уставился на нее.

— Да, это многим облегчило бы жизнь, не так ли? И к тому же освободится больничная койка.

— Я не это имела в виду.

— Я знаю, как оплачиваются сегодня больницы. Если пациент задерживается надолго, вы несете убытки.

— Я говорю только о том, что было бы лучше для вашего отца.

— Для него было бы лучше, если бы врачи как следует выполняли свою работу.

Чтобы не говорить ничего, о чем потом пришлось бы пожалеть, Анджела отвернулась, взяла из таза губку, отжала ее дрожащими руками.

«Не спорь с ним. Просто делай свое дело. Этот человек — из тех, кто всегда считает себя правым».

Она положила влажную губку на живот пациента. Только в эту минуту она осознала, что он уже не дышит.

Анджела тут же приложила руку к его шее, чтобы нащупать пульс.

— В чем дело? — воскликнул сын. — С ним все в порядке?

Она не ответила. Бросившись мимо него, она выбежала в коридор.

— Синий сигнал! — закричала она. — Подайте синий сигнал, палата пять-двадцать-один!

* * *

Кэтрин вылетела из палаты Нины Пейтон и ринулась в соседний коридор. В палате 521 уже толпились врачи, а в коридоре собрались ошарашенные студенты-медики, которые, вытянув шеи, пытались разглядеть, что будет происходить дальше.

Кэтрин ворвалась в палату и громко, чтобы ее расслышали в этом хаосе, крикнула:

— Что случилось?

Анджела, медсестра Гвадовски, сказала:

— Он просто перестал дышать. Пульса нет.

Кэтрин пробралась к койке и увидела, как другая медсестра, зафиксировав на лице пациента кислородную маску, уже закачивает кислород в легкие. Врач делал реанимацию, мощными нажатиями на грудную клетку пациента разгоняя кровь от сердца по артериям и венам, питая жизненно важные органы, питая мозг.

— Электрический разряд подключен! — выкрикнул кто-то.

Кэтрин бросила взгляд на монитор. Прибор-самописец показывал желудочковое трепетание. Сердце уже не сокращалось. Вместо этого подрагивали отдельные мышцы, а само сердце превратилось в дряблый мешок.

— Дефибриллятор готов? — спросила Кэтрин.

— Сто джоулей.

— Начинайте!

Медсестра поместила электроды дефибриллятора на грудь пациента и прокричала:

— Всем отойти!

Последовал электрический разряд, который дал встряску сердцу. Тело пациента подскочило на матрасе, словно кошка на раскаленной решетке.

— Без изменений!

— Внутривенно один миллиграмм эпинефрина, потом еще раз электрошок на сто джоулей, — скомандовала Кэтрин.

Эпинефрин ввели в вену пациента.

— Разряд!

И опять последовал электрошок, и тело дернулось.

На мониторе кривая ЭКГ резко взлетела вверх и снова превратилась в дрожащую линию. Это были последние судороги угасающего сердца.

Кэтрин смотрела на своего пациента и думала: «Как же я смогу оживить эту груду костей?»

— Вы хотите… продолжить? — запыхавшись, спросил врач-реаниматолог. На его лице выступил пот.

«Я вовсе не собиралась возвращать его к жизни», — подумала она и уже приготовилась дать отбой, когда Анджела прошептала ей на ухо:

— Сын здесь. Он наблюдает.

Кэтрин бросила взгляд на Ивана Гвадовски, который стоял в дверях. Теперь у нее не было выбора. Если они чуть ослабят усилия, сын тотчас кинется взыскивать с них моральный ущерб.

На мониторе тонкая линия дрожала на поверхности бушующего моря.

— Давайте еще раз, — сказала Кэтрин. — Теперь двести джоулей. И возьмите у него кровь на анализ!

Она расслышала громыхание тележки процедурной сестры. Тут же появились трубки для забора крови и шприц.

— Я не могу найти вену!

— Используйте центральную.

— Всем отойти!

Последовал новый мощный электрический разряд.

Кэтрин смотрела на монитор в надежде на то, что электрошок разбудит сердце. Но вместо этого линия ЭКГ превратилась в мелкую рябь.

Ввели очередную дозу эпинефрина.

Врач-реаниматолог, красный и потный, продолжал качать грудную клетку. Свежая порция кислорода была подана в легкие, но все усилия напоминали попытку вдохнуть жизнь в высушенную мумию. Кэтрин уловила смену настроения среди персонала, в их голосах уже не было прежней взволнованности, и слова произносились вяло и автоматически. Теперь их действия были чисто механическими, лишенными всякого смысла. Она огляделась по сторонам, увидела лица десятка или более врачей и медсестер, столпившихся возле кровати, и поняла, что исход для всех очевиден. Они просто ждали ее команды.