Прогулки по тонкому льду - читать онлайн книгу. Автор: Анна Калина cтр.№ 20

В зарослях кто-то всхлипнул. Потом хрюкнул и, судя по звукам, продолжал упиваться нарастающей истерикой. Кусты уже не только пожелтели, но и основательно облетели, а это давало возможность разглядеть рыдающую в зарослях девицу. Итак, кого еще кроме меня сумели довести до белого каления? Сквозь кружево золотистых листочков я увидела острые рожки в ореоле кудряшек. Микки Пэлпроп. Я со вздохом раздвинула ветки и встретилась с перепуганным взглядом козьих глаз.

— Миккаэлла, что у вас случилось? — Неприятно скрипя подошвами по гравию, я двинулась к ученице. — Почему вы рыдаете в этих зарослях?

Девочка вздрогнула и удрученно хлюпнула носом.

— Все хорошо, м-э-мэса, — проблеяла девушка на козий манер. Странно, ранее я не замечала особенностей речи в роду Пэлпроп. Хотя я и их рогатости не замечала. — Я ногой ударилась.

Я вздохнула и, проковыляв еще пару шагов, присела рядом с девицей на скамейку. Вокруг нас располагались аккуратно подстриженные кусты в форме квадратов, вдоль пожелтевших «стен» лабиринта стояли скамейки, в центре возвышался фонтанчик в форме рыбки. Красиво, уютно, идеальная обстановка для светлой грусти. Но это для грусти, а у откровенной истерики просто обязана быть причина. И я подозревала, какая именно…

— Не врите, — со вздохом произнесла я, протягивая зареванной девушке носовой платок. — Ничем вы не ударялись. Элизабет снова выместила на вас свою злость, вот и все.

Девушка недоверчиво покосилась на меня и кивнула. Я знала упомянутую девицу. Такие есть в любом классе, в любом коллективе. Королевы, короновавшие себя сами и окруженные толпой лизоблюдов столь же низкой моральной пробы. Эти люди живут тем, что взращивают свою самооценку, унижая окружающих. Это для них как спорт, ежедневная забава, что скрашивает серые будни.

— Я уже говорила вам не раз и повторю снова, Микки: вас будут тюкать до тех пор, пока вы это позволяете.

— Будь я как она, Элли не дразнила бы меня, — вздохнула девушка. — А так…

Ну естественно, если ты не признанная красавица, то все вокруг имеют право тебя пинать. Потрясающая логика! Вот просто слов нету. Ну да, без личины рыженькой и конопатой девчушки Микки выглядела непривычно, но и сейчас ее можно было назвать симпатичной, если сделать скидку на то, что она не человек. Те же кудряшки, из которых торчали два маленьких рога, и козьи ушки с черными пятнышками на концах. Кожа потемнела, как от сильного загара, на руках вместо ногтей обозначились заметные когти. Глаза остались зелеными, но от человеческих отличались как размером и формой, так и поперечным зрачком. Приплюснутый нос и раздвоенная верхняя губа окончательно убеждали, что перед вами не человек. Но если выражаться в двух словах, то и как фавн, и как человек Микки была очень симпатичной особой. Просто затюканной до жути.

— Дело не в красоте, Микки. Дело в силе духа и умении себя подать, — вздохнула я, поправляя оборку на фартуке девушки. — Элли далека от эталонов красоты, но с лихвой компенсирует это наглостью.

Микки снова хлюпнула носом и недоверчиво перевела на меня взгляд. Жуткий взгляд, аж мороз по коже. Но я напомнила себе, что это именно та девочка, которая ходила рядом со мной все это время. Все тот же ребенок, с которым я сталкивалась в коридорах школы и который обучается у меня музыке. Стало немного легче.

— Я бы хотела быть как вы… — добила меня Микки.

— Неюной, одинокой калекой? — с хохотом уточнила я.

— Такой же красивой, как вы, — мечтательно глядя на меня, выдохнула девочка.

— Зачем? — все так же веселясь, уточнила я.

Дети, они такие дети. Видят мир так просто, и им кажется, что другие лишены их проблем. Вот весь мир счастлив, а она одна страдает. Знаю я это, сама была такой в пору юности.

— Ну это же…хорошо? Красивых все любят, — растерянно выдохнула девчушка. — Тогда бы никто не посмел меня дразнить.

Это да. Странная тенденция, но к красивым людям всегда относятся иначе. Словно это какая-то особая заслуга, и данные небом черты являются поводом считать человека лучше других. А в чем заслуга? Какое отношение мы все имеем к тому, с какой внешностью родились? Какие усилия к этому мы приложили? Вправе ли мы гордиться тем, что дано нам без особых усилий? Ум, характер, взгляд на жизнь есть результат работы над собой и развития как личности. А красота… скорлупка, порой не несущая под собой никакого содержания. Но я и к себе не раз ощущала иное, чем к другим, отношение. Не спорю, это льстит, но иногда и блага обращаются бедой.

— Хочу вас огорчить, красота не синоним счастья, — развела я руками. — Скорее, часто является преградой для него.

— Тогда хотя бы как все, — уперлась Микки. — Вот как все, а не такой…

— Какой?

— Я нелюдь, м-э-мэса. Знаете, как это тяжело? — всхлипнула девочка. — Вот была бы я как все, обычной.

— Сложное задание, учитывая, что все очень разные, — отозвалась я, с улыбкой любуясь осенним небом. — Разорветесь.

Микки улыбнулась. Что же, там, где рождается улыбка, тоска отступает. Я поздравила себя с крошечной победой и продолжила наступление на комплексы юной девицы.

— Путь к идеалу, Миккаэлла, это путь к горю, — решила я вспомнить, что я все же педагог. — Лучший способ стать несчастной — это пытаться угодить всем вокруг. Потому что это недостижимо. Даже если вы будете сиять святостью, найдутся те, кому ваше сияние будет резать глаз.

— Вы такая умная… — вытирая глаза, протянула девочка.

— Нет. Я просто много читала и умею красиво говорить, — улыбнулась я.

— Но в чем-то девочки правы, — продолжала стенать Микки. — Я недотепа. И одеться не умею.

— Знаете, Микки, — недовольно нахмурившись, возмутилась я, — идеал создают для своего удобства. Так удобнее возвышаться над ближним. Вот внушил другому, что он ничтожество и не дотягивает до идеала, и возвысился на его фоне. А идеала нет. Точнее есть, но он для всех разный.

— Но людям не нужно прятать свой истинный облик. Носить личину. А такие, как мы, вечно скрываем себя настоящих, — вздохнула девица.

— Правда? — притворно удивилась я. — Поспешу вас огорчить… Быть собой — это роскошь, доступная единицам. Потому что для этого нужно иметь либо очень большой вес в обществе, либо же неимоверную отвагу.

— Почему? — прозвучало с явным удивлением.

Итак, похоже, я сама себя нарекла пророком по прописным истинам.

— Потому что общество резко отвергает того, кто осмелился не согласиться с общими взглядами на то, как должно быть, — продолжила я нести светлое и вечное в непроглядный мрак сознания подростка. — И общество не принимает того, кто резко отличается от общей массы. Ни в лучшую, ни в худшую сторону. А быть отверженным — это один из самых больших страхов в любом социуме.

— Я никогда не думала о мире так, — потеребив сережку в ухе, произнесла девочка. — Вы говорите так, словно все одинаковые. И жизнь у всех одинаковая, и страхи…