Прогулки по тонкому льду - читать онлайн книгу. Автор: Анна Калина cтр.№ 10

Я скосила глаза на стул, где, сложенная аккуратной стопочкой, лежала моя одежда. В памяти опять всплыли события в парке. Фантазия услужливо принялась рисовать образ Магды Пэлпроп в переднике и пышном платье. В прорезях чепца виднелись рога, копыта звонко цокали по паркету. Бред!

— А вы ничего странного не заметили? — ляпнула я быстрее, чем прикусила язык.

— В чем?

— Да ни в чем, — отмахнулась я.

— Мэса, может, я рано вас выписываю? — наклоняясь ко мне, уточнил доктор. — Может, еще полежите? Отдохнете… Укольчики поделаем.

— Нет! — подпрыгивая на кровати, взвизгнула я. — Мне… мне хорошо. Я просто не выспалась.

Флинн покачал головой и вышел прочь из палаты, позволив мне спешно впрыгивать в одежду без свидетелей. Корсет я проигнорировала, натянув на сорочку платье. Да, это полнейшее игнорирование правил и морали. Но мне плохо, тошно и нет сил терпеть еще и безжалостное давление на ребра. Волосы сколола в простой узел на затылке. Итак, переходим к тяжелой артиллерии! И я потянулась к обуви, злобно засевшей в углу, как вражеский диверсант, ожидающий возможности напасть или напакостить. Я не убоялась зло вздыбленных шнурков и грозно вздернутых носов, решительно сунув ноги в этот «ортопедический кошмар».

Начался долгий и раздражающий процесс шнурования моей несчастной ноги. Не знаю, чем руководствовались сапожники, создавая подобную обувь. Видимо, желали, дабы увечные, вроде меня, ощущали неописуемую радость, снимая их творение вечером. Действительно, моя хромота огорчает меня значительно меньше, когда я снимаю обувь и хожу по дому босиком. Хромаю сильно, зато ничего не трет и не давит. Жуткая у меня обувка, я бы даже сказала пугающая.

Грубая кожа, металлические вставки, заклепки с болтами для фиксации стопы. Вторая нога была обута в такое же чудовище с тупым носом и жуткой подошвой, но это уже было продиктовано элементарной симметрией. Странно ходить в красивой туфельке на одной ноге и в железно-кожаном кошмаре на другой. Так что ношу «кошмар» на обеих ногах. Ходить в этой обуви то еще удовольствие, но это лучше, чем не ходить вообще.

Я родилась увечной с усохшей и почти обездвиженной конечностью. Родителям больших трудов стоило поставить меня на ноги в прямом смысле этого слова. Свой первый шаг я совершила в шесть лет. Самостоятельно ходить начала только в десять. Лечение было сопряжено с невыносимой болью и жуткими процедурами, через которые мне довелось пройти. Вспоминать страшно все то, что со мной делали. Увы, кость была излишне хрупкой, и, несмотря на все старания врачей, нога продолжала усыхать и искривляться. Решено было вставить в кость прут и тем самым остановить деструктивный процесс. Боль со временем стала все меньше, и вскоре мне удалось забыть о таблетках и сиропах. Увы, о нормальной обуви мне пришлось забыть навеки.

Радуясь своему освобождению из заточения, я с улыбкой на устах шагнула в солнечное утро. И все будет хорошо, а остальное просто сон. Главное, что я жива. А это уже немало. В душе моей цвела надежда, что все увиденные кошмары были сном. Я была преисполнена надежды, когда вышла из лазарета. Я была полна ею, когда шагала по дорожкам парка к корпусу женского общежития. Моя вера никогда не была так крепка, как в тот миг, когда я проходила мимо главного корпуса школы.

Смерть моей надежды была страшной и мучительной, и она скончалась в жутких корчах, раздавленная жестокими и неоспоримыми фактами. Пэлпроп, как и положено, вел неравный бой с опавшими листьями, мэса Пэлпроп — бороздила» просторы клумбы, выслеживая сорняки в зарослях лелеемых ею хризантем. Как я ни моргала, но вид от этого чета Пэлпропов не изменила. В комплекте были и рога (у супруга витые, похожие на бараньи, а у супруги короткие козьи), копыта я разглядела только у Пака, но думаю, что Магда также была ими укомплектована. Заметив меня, оба… фавна (сама не верю в то, что вижу) замерли как вкопанные.

Опомнившись, Пэлпроп сдернул с головы картуз и отвесил мне поклон. Магда изобразила подобие книксена. Я нашла в себе силы на вялый кивок и поспешила ретироваться в свой кабинет. Сейчас запрусь, за бумагами окопаюсь и буду отсиживаться там до тех пор, пока мне это позволят.

В приемной мне очень не понравился сострадательный взгляд мэсы Никс. Так жалостливо она глядела на меня, что я начала бояться еще до того, как открыла двери. А когда открыла… поспешила опять закрыть.

— Это еще что такое? — уточнила я у секретаря.

— Мэтр-директор сказал, что это то, что нужно вам сейчас, — пожала плечами женщина. — Поможет успокоить нервы.

Успокоить? Да я бы с удовольствием успокоила самого мэтра и желательно жестоко, цинично и навечно. Увы, весовые категории у нас разные. А еще у Леграна козырь в виде магии. Я со вздохом вернулась в кабинет, прошла к столу, села. Ранее фразу «света белого не вижу из-за работы» я считала фигурой речи. Нет, такое бывает. И сейчас ясный солнечный свет, и обзор на все вокруг мне загораживала стена бумаг, которую взгромоздили на моем столе.

Судя по той крепости, что воздвигли вокруг меня, Легран перепутал мой стол с мусорной корзиной. Для рассмотрения и проверки мне были переданы и те документы, которые даже не удостаивают прочтением и тут же отправляют в камин. Все же мир не так изменился, и некоторые особи, несмотря на то, что они не люди, остаются верны своим принципам. Вот мэтр как был занозой, так ею и остался.

Итак, подводим итоги всего увиденного и услышанного. Итоги неутешительные, как ни крути: либо я сошла с ума (довод веский и логичный), либо все, что случилось ночью, не сон. Я подошла к окну, где рабочие все так же облагораживали зеленую территорию Эргейл. Рогатый Пэлпроп упрямо мел листву, игнорируя подрывную деятельность Бублика. Магда срезала сухие цветы на клумбе. Все, как и четверть чеса назад, копыта и рога никуда не делись, и только Бублик радовал меня своим не изменившимся обликом.

— Даже и не знаю, чего боюсь больше, — прислоняясь к стеклу, шепнула я самой себе. — Того, что это бред, или того, что это правда.

Наверное, все же хочется верить, что не бред. Больно думать, что я в данный момент сижу на койке и пускаю слюни, пока медсестра пытается влить в меня больничную баланду. И привязанной к койке мне быть не хочется, когда тебя обливают ледяной водой или бьют током в наивной надежде вернуть здравый рассудок. В городке, откуда я родом, размещается психиатрическая клиника для тихо-помешанных. Скажу сразу, не заметила я в ее пациентах улучшений, спровоцированных лечением. Только деградацию.

Итак, я не безумная, а одаренная. Это звучит веселее. Узнать бы, чем меня так неожиданно и щедро одарили?

— Абра швабра! — сообщила я столу, простирая в его сторону руку.

Увы, либо заклинание не то, либо силы у меня не те, либо мне достался на редкость необучаемый стол. Чудеса вокруг меня твориться не спешили. Я крепче прижалась к прохладному стеклу, любуясь тем, как сбегают по нему капли начинающегося дождя. Пэлпропы заспешили в укрытие, их с лаем и визгом сопровождал Бублик. А я все стояла и пыталась осознать то, что жизнь моя кардинально изменилась за один день. Я потянулась к стеклу рукой, следуя пальцем за струйкой воды. И замерла. Моя рука светилась. Мягким, едва уловимым глазу мерцанием, словно вокруг тела клубился туман с капельками влаги. Эти «капельки» переливались и мерцали, как тысячи радуг. А из пальцев, как в моем сне, били едва заметные лучи. Итак, изменения налицо.