– И эта пленка состоит из нескольких кусков?
– Оригинал – да, но, послушав разговор, можно этого не
заметить. Умелый звукотехник сократил оригинал примерно до двадцатиминутной
беседы с четырьмя или пятью уличающими Бэйна фразами. Затем эту беседу
переписали на новую пленку, которую сейчас выдают за оригинал.
– Как ты собираешься это доказать?
– Конечно, это будет непросто. Но у меня есть хорошая
зацепка. И тут мне помог звукотехник.
– Что ты имеешь в виду?
– Подлинный разговор Фрича с Бэйном происходил в обычной
комнате. Там голоса отражаются от стен. Когда говорит Нед Бэйн, слышно слабое
эхо, иногда оно слышно и при словах Фрича. Но когда Фрич задает те вопросы, на
которые Бэйн дает компрометирующие ответы, никакого эха не слышно. Значит, Фрич
задавал вопросы в студии звукозаписи, стены которой не отражают звук, и вопреки
всем его стараниям разница в звучании заметна даже неспециалисту.
Кроме того, очень внимательно слушая эту запись, я заметил,
что Нед Бэйн сам нигде не упоминает об этих деньгах – он только подтверждает
то, что говорит Фрич. Поэтому, думаю, в случае необходимости мы сможем
доказать, что запись поддельная, но нам придется немного выждать.
– Почему?
– Я думаю, как только мы ушли, Броган позвонил Фричу и
сказал примерно следующее: «Мейсон ухитрился стереть разговор на нашей пленке.
Нам нужно записать еще одну копию. Старую пленку мы уничтожим. Я скажу Мейсону,
что магнитофон был неисправен. Если даже Мейсон мне не поверит, он ничего не
сможет сделать и доказать». Потом они запишут новую копию и будут утверждать,
что именно ее я слушал, что дело не в пленке, а в магнитофоне.
Дрейк задумался.
– Ты и вправду не сможешь доказать, что это будет новая
запись, Перри?
– Нет.
– Тогда чего ты добился, стерев старую запись?
– Броган теперь свяжется с Фричем и поможет нам на него
выйти. Им придется делать новую запись с оригинала, который они хранят, по всей
вероятности, в банке. Следуя за Броганом, а затем за Фричем, мы узнаем, какой
это банк. Потом мы вызовем Фрича и попросим его принести катушку с пленкой,
которая находится в сейфе таком-то хранилища банка такого-то. Это напугает их
до смерти, так как им будет неизвестна степень нашей осведомленности.
– Но Броган еще не выходил из своей квартиры.
– Возможно, он не может связаться с Фричем.
– А твоя клиентка знает, что ты испортил эту запись?
– Да, но она не знает, как мне это удалось. Броган тоже не
знает, и это его пугает. Он очень старался выведать у меня это.
– Ладно, мои люди на местах. Я только хотел уточнить у тебя
кое-что. Ты уверен, что можно уловить разницу в звучании, когда Фрич задает
свои коварные вопросы?
– По-моему, даже запись на этом вот миниатюрном магнитофоне
достаточно хороша, чтобы услышать разницу. Конечно, нужно помнить, что запись
велась с громкоговорителя и была сделана в квартире, а не в студии, но более
высокое качество звучания вопросов Фрича все равно заметно. – Мейсон включил
магнитофон на воспроизведение. – Видишь, качество звучания этой части разговора
почти одинаково – это потому, что голоса Фрича и Бэйна одинаково отражаются от
стен, – пояснил он Дрейку. – Здесь они говорят о фермерском хозяйстве. Теперь
послушай вот это.
«Интересно, что будет, если кто-нибудь узнает, что я ограбил
банк?» – неожиданно произнес голос Фрича.
Спокойно, словно речь шла о самом заурядном деле, Бэйн
ответил: «А как они об этом узнают, Джей-Джей?»
Мейсон выключил магнитофон.
– Тебе понятно, что я имел в виду, Пол?
– Не уверен. Я очень хорошо слышал вопрос Фрича, но меня
удивил ответ Бэйна – слишком уж тон беззаботный.
– Это потому, что разговор шел совсем о другом. Сейчас я
включу еще раз. Слушай внимательно. Даже на этой копии можно уловить разницу.
Фрич задавал свои вопросы в студии.
Дрейк слушал закрыв глаза, и на этот раз, когда Мейсон
выключил магнитофон, Пол кивнул:
– Теперь я уловил, Перри. Действительно, разница в качестве
заметна.
– Конечно, на оригинале она еще заметнее.
– Они смогут исправить это, если додумаются?
– Конечно. Они могут записать новый оригинал в обычной
комнате и сделать новую копию. Но как бы они ни старались, в повторной записи
вопросы будут отличаться от прежних темпом, тоном, интонацией. В этом и состоит
выгода обладания моей копией. Если они хоть чуть-чуть изменят ее или Фрич
изменит свои вопросы, я предъявлю ее и докажу, что это две разные записи. На
это я рассчитывал, идя утром к Брогану. Я надеялся, что сделаю копию первой
записи и заставлю их записать новую подделку, чем-то отличную от первой. Тогда
я смог бы раскрыть всю их кухню.
– Конечно, это гораздо убедительнее, чем ссылаться только на
разницу в звучании, – согласился Дрейк.
– Возможно, так оно и будет, но я не смог устоять перед
искушением стереть запись под носом у Брогана.
– Он станет уважать тебя еще больше. Он…
Зазвонил телефон. Делла Стрит подняла трубку и, прикрыв
ладонью мембрану, сказала:
– Вас спрашивает мистер Броган, шеф.
– Я поговорю с ним, – улыбнулся Мейсон. – Пусть Герти
соединит его со мной. Хэлло, – сказал он в трубку.
– Хочу вам сообщить, что причина заключалась в неисправности
магнитофона, – произнес голос Брогана.
– Я так и думал, – холодно сказал Мейсон. – Надеюсь, с
пленкой все в порядке.
– Конечно. Просто был нарушен контакт, и звук не проходил в
громкоговоритель. Сейчас магнитофон отремонтирован и готов к работе.
– Отлично. Где вы сейчас находитесь? У себя дома?
– Дома? – удивился Броган. – Конечно же нет, я в своем
офисе.
– О, а я думал, что вы до сих пор возитесь с магнитофоном.
– Я отвез его в мастерскую, где и обнаружили причину
поломки.
– То есть вы больше не слушали вашу пленку?
– Нет, но я слушал другую и знаю, что магнитофон работает.
– А вы уверены, что в результате поломки ваша запись не
стерлась? Вы ведь не включали ее?
– Очень ненадолго, чтобы убедиться, что она цела.
– И как?
– Звучит как колокольчик. Великолепная запись.
– Извините, Броган, но мне нужно еще раз послушать ее, чтобы
убедиться в этом.
– Пожалуйста.