Все имена птиц. Хроники неизвестных времен - читать онлайн книгу. Автор: Мария Галина cтр.№ 10

– А вам какое дело? – спросила она злобным придушенным голосом.

– Да никакого. Вот хочешь, погадаю тебе.

– Нет, – на всякий случай сказала Розка.

– На любовь погадаю. На судьбу. Ты ж молодая, лапушка. Разве не интересно?

Розка замялась. Катюша ей радикально не нравилась. С другой стороны, ей и правда было интересно. Розка всегда считала, что во всем этом, в гадании и прочих тому подобных вещах, что-то есть.

– А вы умеете? – спросила она на всякий случай.

– Меня, золотко, еще бабушка научила, земля ей пухом. А уж она умела!

– А на чем? По руке?

Катюша чуть прищурилась и оглядела Розку. Взгляд был неприятный, словно она ставила Розке диагноз.

– По руке гадают на жизнь. А на судьбу по картам. Вот мы карты разложим…

– А…

Розку один раз у вокзала обобрала цыганка. Как это получилось, непонятно. Катюша светленькая и на цыганку вовсе не похожа, но все равно что-то Розку настораживало.

Она мне нагадает какую-нибудь гадость, а та вдруг возьмет и сбудется? А если бы не нагадала, то ничего бы и не было. Может такое быть? Розка не знала. Но отказываться было поздно, Катюша достала из ящика стола пачку затрепанных карт с клетчатыми рубашками. Помимо карт, у нее в столе лежал клубок розового мохера с воткнутыми спицами.

Розке захотелось показать свою осведомленность.

– А это не Таро?

– Это они там у себя свое Таро пускай раскладывают, – неопределенно ответила Катюша. – А нам и это подойдет. Ты будешь дама трефовая, крестовая дама будешь. На что тебе? На судьбу? На суженого? На желание? Или на все?

– На все, – на всякий случай сказала Розка.

– Богаделенку? Цыганку?

Она деловито тасовала колоду, время от времени придерживая ее пухлыми пальчиками и замирая, словно прощупывая карты с изнанки.

– Мы, лапушка, люди простые. Это у них арканы, повешенные там всякие. А у нас что, – приговаривала она тем временем, – дальняя дорога, казенный дом. Богаделенку? Цыганку?

– Цыганку, – неуверенно сказала Розка, поскольку слово «богаделенка» звучало гаденько. Что-то в нем чудилось такое…

– Тогда сними вот.

Розка послушно сняла, потом придвинула стул и села, выглядывая Катюше из-за спины. Карты ложились кучками на исцарапанную столешницу.

– Прошлое твое незавидно, солнышко, – говорила Катюша, быстро толкая карты пальчиками. – Вот, гляди, дама пик, король треф и десятка треф. Из-за прошлых дел неприятности с пожилыми людьми. В институт поступала? Кто у тебя экзамены принимал? Вот видишь! А в результате в жизни твоей настала крупная перемена.

– К лучшему? – с надеждой спросила Розка.

– Не скажу, что к лучшему. Просто перемена. А вот настоящее у тебя ну…

– Ну?

– Малые деньги, веселая компания и еще…

Она задумалась, на гладком лбу легла горизонтальная морщинка.

– Хлопоты. Напрасные хлопоты… Это что-то с казенным домом связано. И малые деньги, и веселая компания.

Откуда тут веселая компания, удивилась Розка. Катюша, что ли, веселая компания?

– На сердце у тебя… ну есть у тебя трефовый король, немолодой, но веселый, не очень богатый, но так… какой-то свободной профессии король. Артист? Художник?

Она вопросительно взглянула на Розку.

– Ну… – Розка прикусила губу. – Художник…

– Ты с ним, лапушка, не водись, – ласково пропела Катюша. – У него таких, как ты… он их голыми пишет. И тебя голой пишет, да, лапушка?

– Не-а, – сказала Розка, красная до ушей.

Откуда она знает? Или это потому, что режимная контора? За ней, Розкой, кто-то исподтишка следит, а Катюша знает… Чтобы она, Розка, не выдала страшные секреты зарубежной разведке, которой не спится.

– Ну не пишет, а завтра предложит. Давай, скажет, я тебя напишу… голенькой, ну…

– Ню, – выдавила Розка.

– А ты не соглашайся, лапушка. Он тебя обманет. Вот ты злишься на меня, я же вижу, злишься, а я тебе хорошего хочу. Еще один есть, он бубновый. Молодой. Только не выйдет у тебя с ним. И не надейся.

Розка искоса взглянула на Катюшу. Кудряшки у Катюши прилипли ко лбу, на щеках горели два круглых пятна, голубые глаза подернулись слезой.

– Это гадание, – сказала она сквозь зубы, – ерунда какая-то.

– И художник ерунда? – дружелюбно уточнила Катюша. – Вон как покраснела-то.

Розка почувствовала, что краснеет дальше, совсем уж неудержимо. И чего, спрашивается.

– Ладно, – смилостивилась Катюша. – Давай на будущее посмотрим. Вот это у нас что? Это…

Она замолчала.

Розка вытянула шею, заглядывая в карты.

Два туза. Пиковый и трефовый. Это же хорошо, что тузы, подумала Розка, что-то большое и важное.

У Катюши глаза были совсем пустые, розовая губа прикушена; как автомат, она смешала карты и начала раскладывать опять.

– А что… – спросила Розка, но Катюша не слушала.

Она выкладывала карты быстро и бесшумно, картонные прямоугольнички мелькали в воздухе, Розка не успевала смотреть. Катюша при этом стеклянно глядела перед собой, в окне переливался и торжествующе трубил солнечный осенний день.

Наконец карты легли вновь, причудливой розеткой, наподобие бабушкиного пасьянса «Гробница Наполеона». Розка заглянула в них, но ничего не поняла, а Катюша, напротив, водила по атласной поверхности пальчиком с облупившимся розовым маникюром и что-то шептала.

– А? – снова шепотом произнесла Розка. Ей сделалось страшно, словно ни с того ни с сего заговорила кошка. В углу в паутине дергалась некстати проснувшаяся муха.

– Добрый день. – Петрищенко сняла плащик, и Розка увидела, что у нее опять из-под юбки торчит комбинация. И чулок перекручен. – Катюша, чем вы тут занимаетесь?

– Да так. – Катюша ловкими пухлыми руками смешала карты.

– Опять? Я же просила, Катюша…

– Она сама, – сказала Катюша и в упор поглядела на Розку.

Розка издала неопределенный звук.

– Сама попросила карты разложить? Роза, ты просила?

Розка уставилась в пол. Скажешь «нет», получится, будто она доносчица какая-то. Розка еще со школы усвоила, что ябедничать нехорошо. Но вот, она старалась вести себя честно, а Катюша играла не по правилам, нечестно, и ничего, получалось – все преимущества на стороне Катюши.

– Чтобы этого больше не было, – сказала Петрищенко и решительным мужским шагом прошла в кабинет.

Сказать Катюше, что нехорошо же так? – мучилась про себя Розка. Или сделать вид, что вообще ничего не было?